и смотрит с явно читаемой смесью негодования и брезгливости. Мог бы — взял тряпку и стер меня, как похабную надпись мелом со школьной доски…

— Это снова вы? — этим голосом замораживать можно рыбу свежевыловленную в теплых морях.

— Ага. — ничего вразумительного мне в голову не приходило.

И в наушнике прошипело Марусино яростное: — вашу драную ягу! Как она его, а? Нет, ты видала, да он мертвый почти!

Именно это меня и отрезвило. Включился любимый мой авторежим: “Илона работает, не мешайте!”

— Простите, но мы с вами не договорили. — и ближе еще подошла.

Что я, зря что ли бегала, как ненормальная по тротуарам центральной Москвы? Внимательно очень следила за ним. Вот, ноздри чуткие затрепетали. Глаза чуть прищурил, смотрел теперь исподлобья, насупившись, как обиженное дитя.

Давай, Кот, давай. Ты сможешь.

— Как вы попали сюда? — голосом внезапно осипшим спросил. — И в кабинет этот и вообще?

— Говори что пригласили на консультацию, как биолога. Ты отлично лапшу гномам на уши вешала только что. Продолжай в том же духе.

Хороший совет. Столько по лицу Марка я видела: диалог невозможен. Он не услышит сейчас ничего, ему что-то мешает. Или кто-то.

— Я… пришла. — делаю шаг еще ближе, и внимательно в него всматриваюсь.

Что-то меня напрягает в его внешнем виде. Неправильно он одет, что-то не клеится. Вспомнила: галстук! Такая маленькая деталь. Но он говорил мне неоднократно, что на дух их не выносит. И чувствует себя, как в ошейнике. Упорно предпочитает тужурку со стойкой в комплекте формы, хотя другие ее совершенно не любят.

А теперь передо мной за столом сидел он, одетый в модный костюм с ослепительно белой рубашкой и … очень туго затянутым галстуком. Тот, который их никогда не носил. Да, ошейник.

И что мне с этим делать?

Так. А откуда Маруся узнала о моем диалоге с ворчащим на всех домофоном? Артефакт это все тоже слышит? Отлично!

— Галстук. Ты их никогда не носил. Никогда, слышишь? — и пальцем погладила вышивку на груди.

Поймав взгляд мужской. Усталый, но заинтересованный.

— Мы с вами знакомы? Ах, да, припоминаю. В жены вы мне уже набивались однажды. Не помню когда.

Он напряженно потер ладонями лоб, взъерошив короткий ершик волос.

— Да поняла я, поняла. — прошипело тихонечко мне в наушник. Да. Думаю, ты права, подавить волю такого, как Кот просто так невозможно. Артефакт подчинения. Надо с ним что-то делать.

Ну конечно! Как “что-то с ним делать,” так сразу Илона. Поняла. Поползла потихоньку вперед.

Как с мужчин снимать галстуки, я вас спрашиваю?

26. Вся такая внезапная

Особенно, когда эти мужчины от вас отодвигаются аккуратно и вообще не намерены дать приблизиться. Он, как кот настоящий, следил настороженно за моими движениями и разве что только зубы не скалил шипя.

Зато взгляд был очень сердитый. Я бы и не рисковала, наверное, да только увидела очень отчетливо: он принюхивается напряженно и сомневается.

И как его совращать, если я даже галстук снять не могу? Я вообще та еще искусительница, и самое главное мое сейчас искушение, — это желание очень быстро сбежать. Кто кого искушает еще, право же. Тьфу ты.

— Что вы творите? — шипяще и угрожающе прозвучало.

— Да понятия не имею! — честность и открытость всегда была моим главным и действенным козырем в отношениях с мужиками.

Безотказно работало: — тут же ретиво сбегали. Но Марк снова стал исключением. Он прищурился заинтересованно и снова принюхался.

— Контроль над собой потеряли при виде меня? — ну какой же мужчина, скажите, устоит против лести?

— В какой-то степени да… — это я зря так, он сразу напрягся.

Усомнилась в его неотразимости? Значит опасна. Даю задний ход.

— Ваш запах. Он меня сводит с ума! — и что я несу, вы скажите?

Кот тоже весьма удивился. Настолько, что подпустил меня ближе.

— Можно я вас просто понюхаю? Пару минут, и уйду, клянусь. Посмотрите: я маленькая и слабая, а еще — человек. Вы же все видите сами?

Честно? После такого дурацкого монолога в исполнении гостя любого, я бы полицию вызвала. Но мой Кот был очень сильным и одаренным. Вот это его и подвело.

А еще подвела его я и мой гнусный характер. Подкосила, практически, да.

Потому, что злопамятная я тут же вспомнила неприятный один очень момент из своей творческой жизни когда-то-еще-не-арт-директора. И трюк, что на мне был испытан парнями-дизайнерами, решила проделать с любимым мужчиной.

Мальчишкам тогда было весело очень. Мне — отвратительно. Прости, дорогой, но нам сейчас не до шуток совсем.

Пока он раздумывал, что ответить на наглость такую вселенскую, я быстро шагнула вперед, левой ногой заблокировала колесики его кресла и правым коленом изо всей своей дури толкнула тяжелое кресло назад. Дури во мне было много, как оказалось, руками еще отпихнула его, для надежности.

Как он летел!

Я едва увернулась от ног, вздёрнувшихся вертикально.

Вот, что значит элемент неожиданности в сочетании с женским коварством.

Подлетела, пока не очухался друг мой сердешный, шипевший сейчас, как закипающий самовар, и рывком сдернула галстук. Благо, устройство этих хитрых элементов мужского гардероба я знаю отлично. Папа военный же, да. Дернула сильно, дверь и открылась. То есть, развязалось оно. Милой ленточкой стало, короче.

Кресло подальше откинула, полюбовавшись как Марк живописно валялся, держась за затылок, быстро его оседлала и дико ору:

— Мать вашу, Маруся! Что мне делать теперь с этой тряпкой?!

В наушнике потрясенно молчали. Между ног моих, — тоже. Примерно настолько же потрясенно, что характерно.

— Маруся! Всей вашей шарашке мочекаменную болезнь и набить оксалатами почки! Я кого спрашиваю? Куда. Мне. Это. Деть?!

— Эм… Ну вообще-то, ты только что одной правой сняла неснимаемый демонический артефакт. Болельщики в шоке, малышка. Это как ядерную бомбу сачком выловить и голыми пальчиками разобрать на подлете. На милые шарики разобрать, он теперь безобиден и пуст. Ты — просто нечто.

— А предупредить меня раньше видимо этика не позволяла? — сижу на Коте и продолжаю орать.

Краем сознания замечаю, как мужские ладони холодные осторожно мои колени поглаживают.

— А смысл? Он бы все равно скоро сдо… умер. А ты следом тоже. Наверное. С тобой сам черт ногу сломит. Но галстучек не выкидывай никуда, он вещдок.

— На хвост его накручу вашему Максу. Лично и скоро!

А