Иван вновь взял свою чашку и сделал глоток уже остывшего чая.

- Представьте себе мое положение. Усталый, мокрый, весь в грязи, да еще и раненный, полностью обнаженный я сидел, вцепившись в ствол дерева в лесу. Посреди холодной и сырой октябрьской ночи. Была опасность, что я, поддавшись усталости, разожму руки и упаду, или получу переохлаждение. Но, к счастью для меня, температура той ночью была плюсовая. Еще неудобство состояло в том, что ко мне вернулось мое обычное человеческое зрение. И теперь я практически ничего не видел. Только над головой слабо светилось хмурое закрытое тучами небо. Я посмотрел вниз - там царил полный непроницаемый мрак. Только у основания дерева, на котором я сидел, мне показалось, что клубилось небольшое серое облако, похожее на серый туман. А в нем метались почти невидимые призрачные тени. Но вполне возможно, что это был плод моего воображения - слишком я был измучен. Как бы то ни было, спускаться я не собирался. Лишь крепче обнял дерево и старался не думать о холоде и боли. Через час меня начала бить крупная дрожь. И я прилагал немалые усилия, чтобы не потерять сознание.

Перед рассветом я, все же, забылся каким-то бредовым полусном, а может быть, это был обморок. И не упал только потому, что руки так окоченели, что сами уже не разгибались. Когда я очнулся, было уже светло, хотя тучи, по-прежнему, закрывали солнце. Опять начал моросить мелкий противный дождь. Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы хотя бы пошевелиться. После нескольких мучительных попыток мои руки и ноги, наконец, кое-как снова стали мне повиноваться. Я уже не чувствовал ни холода, ни голода. Только тупую и какую-то деревянную боль во всем теле. Потом я осторожно посмотрел вниз. Там уже никого не было. Ни собак, никого. Царапая о торчащие сучки и ветки кожу, я с трудом спустился на землю. Теперь передо мною стояла главная задача: поскорее добраться до машины и одежды. Но все же я немного задержался, чтобы осмотреться. И не смотря на свое состояние, заметил, что на буром мхе под деревом был только один след - мой собственный. О том, что здесь топталась целая стая огромных псов, ничего не напоминало. Зато ствол дерева от основания и почти на два метра вверх был исполосован следами клыков и когтей. Причем, отметины были совсем свежие. Я был озадачен. Казалось бы, бесплотные твари обладали совершенно реальными клыками и когтями. Рассуждать у меня не было сил, но это открытие придало энергии. И я поторопился поскорее убраться подальше от этого места. Я плохо помню, как добрался до автомобиля. Только помню, что кое-как оделся, забрался на заднее сидение и тут же уснул. Проспал почти пол дня. Когда проснулся, все тело ломило и очень хотелось есть. Но, прежде всего, я достал из аптечки эластичный бинт и туго обмотал грудь. Боль в боку заметно ослабла, но двигался я все равно с трудом. Потом вернулся в деревню. Бабулька оказалась нелюбопытной. Даже не спросила, где меня носило всю ночь и почему у меня такой потрепанный вид. Наверное, еще и не такое видела на своем веку и научилась не задавать лишних вопросов. За это я ей был очень благодарен. Она ни слова, не говоря, приготовила мне обед, потом истопила баню. Когда встречаешь таких людей, лишний раз убеждаешься в том, что правильно поступаешь, защищая и спасая их, даже иногда рискуя собственной жизнью.

К вечеру я уже был почти в порядке. Но об обращении не могло быть и речи. Полученная травма не позволяла рисковать. И к тому же в этом не было пока необходимости. К врачам обращаться тоже не было нужды. Я знал, что и так все пройдет со временем. Но никуда уезжать пока не собирался. Я решил побыть в этих местах все оставшиеся ночи полнолуния и понаблюдать.

Две последующие ночи я провел на опушке этого зловещего леса, вооружившись карабином с серебряными пулями и прибором ночного видения. Но ничего не произошло. Обе ночи прошли спокойно и монотонно. Но все же я старался не отходить от машины более, чем на несколько десятков метров. Странные собаки-призраки ни как не дали о себе знать. Я стал склоняться к мысли, что если бы после обращения в человека я тогда спустился с дерева, они меня возможно даже не тронули бы. Скорее всего, они представляли опасность только для лесных зверей. Но проверять это предположение я не собирался. На третий день решил уехать. Ни один человек в этих местах не пропал. Даже с домашними животными ничего не случилось. А попытаться раскрыть тайну собак-призраков я не мог. В человеческом виде я, навряд ли бы, их вообще встретил. А в облике рыси, бессмысленно рисковать жизнью было глупо. Как спастись от них я знал, но как с ними справиться понятия не имел. Я уехал в Москву. Но еще несколько месяцев пристально наблюдал за этим районом. Никаких тревожных известий оттуда не приходило. Люди там жили своей обычной нормальной жизнью. А что касается лесного зверья, тут я ничем не мог помочь. В конце концов, мое предназначение - борьба с волками-оборотнями. А их там не было.

Иван замолчал. Максим немного подумал и спросил:

- А ты больше никому не рассказывал об этом? Каким-нибудь криптозоологам, или людям, изучающим всякие аномальные явления.

Иван с улыбкой ответил:

- А кто бы мне поверил? Тем более, что увидеть этих призраков могут только звери. В лучшем случае приехала бы туда экспедиция энтузиастов. Походили бы день другой по лесу. Ну, зверь ушел. Ну и что? Мало ли можно придумать объективных причин этому явлению. Ничего бы не обнаружили и уехали восвояси. И я бы выглядел как очередной чудак или шарлатан. А рассказать, как и при каких обстоятельствах увидел этих призраков, я, конечно же, не мог. А то сам бы стал объектом их пристального изучения и не только их…

Иван улыбнулся собственной шутке. Максим промолчал - все было логично. Он подумал, что многие тайны природы еще долго не будут разгаданы. А некоторые так и останутся тайнами навсегда.

* * *

Тем временем Иван обвел взглядом своих друзей и сказал:

- Если вы не очень устали могу рассказать вам еще об одном странном событии, которое так же произвело на меня сильное впечатление.

Все одновременно кивнули головами и чуть ли не хором выразили свое одобрение и желание слушать. Иван говорил действительно об интересных вещах и был отличным рассказчиком.

Он откинулся на спинку кресла. Устроился поудобнее. Секунду подождал, собираясь с мыслями, и заговорил:

- Я был еще совсем молодой. Научился оборачиваться не больше года назад. И в то время постоянно был под покровительством своего Наставника.

Тут Максим не выдержал и перебил Ивана:

- Извини, что прервал. Вот, ты все время говоришь мой Наставник –то, мой Наставник - это. А как его звали?

Иван спокойно посмотрел на Максима и сказал:

- Я просто думал, что это не важно. Но если тебе интересно и имеет какое-то значение, скажу. Его звали Юрий, но он любил, когда я обращался к нему по прозвищу - «Шмель». В обращенном виде он действительно немного напоминал большого шмеля. Шерсть у него была почти такая же длинная, как и у Влада, а в окрасе преобладали оттенки коричневого. Однажды Шмель сказал мне, что хочет показать одно очень странное и интересное место. В подробности вдаваться он не стал. Хотел меня удивить. Я, конечно же, согласился. Но он меня предупредил, чтобы я не задавал лишних вопросов. Просто делал то, что он скажет. И что потом я сам все пойму. Я был очень заинтригован, но спорить со Шмелем было бесполезно. Я прекрасно понимал, что это совершенно не имеет отношения к охоте на волков-оборотней. В этом случае, ни о какой таинственности не могло быть и речи. Шмель только сказал мне, что это место находится недалеко от Москвы в области, на западе. На следующий день мы выехали загород. Ехать пришлось недалеко. Через час мы свернули с трассы и доехали до небольшого дачного поселка, располагающегося прямо в лесу. Там мы оставили автомобиль, и пошли пешком. Я сгорал от любопытства, но сдерживался и ни о чем не спрашивал, помня о предупреждении. Идти было нелегко. Шмель вел меня прямо через лес без дорог и тропинок. Приходилось перебираться через лесные ручьи и завалы. Шмель сказал, что пока мы обращаться не будем. Стояло лето. Июль. И в лесу вполне можно было нарваться на туристов или грибников. А это в наши планы не входило. Он мне сказал, что в этот район леса редко заходят люди, потому что испокон века считается у местных жителей «нехорошим местом». Хотя, когда он там гулял, он не заметил ничего «нехорошего». Лес как лес. И птиц полно и животные встречаются. Разве что, там находится болото, в котором тоже нет ничего необычного. Местные, правда, говорят, что в этих лесах неоднократно пропадали люди. Но Шмель проверил, к волкам-оборотням эти исчезновения не имели никакого отношения. И, что действительно интересно, оборотни здесь вообще никогда не появлялись. Но места действительно были глухими. Здесь Шмель случайно обнаружил кое-что необъяснимое. И теперь хотел поделиться своим открытием со мной. Мы шли по лесу несколько часов. Потом по берегу маленькой речушки вышли на край болота. Шмель сказал, что мы уже на месте. Он мог этого и не говорить, я и так понял. На меня нахлынули странные чувства. Точнее сказать, стало как-то не по себе. И возникло желание поскорее убраться оттуда. Шмель понял мое состояние и сказал, чтобы я не обращал внимания на эти ощущения. Что он здесь уже не в первый раз и проверил всю округу. Ничего представляющего опасность он не обнаружил. А эта тревожная атмосфера является одной из необъяснимых странностей этого места. Потом он сказал, что пора готовится к эксперименту. Своему наставнику я доверял безоговорочно. Поэтому тут же перестал обращать внимание на свои ощущения и стал внимательно его слушать. Шмель заговорил загадками. Он указал рукой на заросли орешника, находящиеся недалеко от болота. И сказал, что выследит и погонит косулю прямо на этот кустарник. Моя же задача заключалась в том, чтобы притаиться в осиннике левее и не допустить, чтобы олень миновал орешник и ушел в лес. Я уже совсем ничего не понимал. Я еле сдерживал любопытство. Но всего лишь спросил Шмеля, откуда он возьмет косулю. На что тот сказал, что заранее все продумал. Несколько дней назад он уже приезжал сюда и притащил с собой несколько больших кусков каменной соли и положил неподалеку на поляне. Олени очень любят соль и по его расчетам должны обязательно приходить на место прикормки. Шмель сказал, что, конечно, можно было прикормить и кабанов, например, картошкой. Но эти звери обычно ходят большими группами, часто агрессивны и непредсказуемы. А с косулями легче справиться. Они пугливы и глупы.