гибкость глазного хрусталика: один от отца, другой от матери. Предположим, что от матери вам достался хороший ген, благодаря которому вы сможете обходиться без коррекции зрения даже в старости, тогда как с геном вашего отца вам пришлось бы носить корректирующие очки. Вы можете передать один и только один из них своему ребёнку. Какой бы вы выбрали?

– Материнский, разумеется, – сказал Понтер.

– Именно! Но при естественном зачатии у вас нет выбора – вообще нет. Что получит ребёнок, зависит от случая – потому что вы поручаете производство сперматозоидов неэффективной природе. Но если вы секвенируете свою дезоксирибонуклеиновую кислоту, мы сможем выбрать лучшую половину из каждой пары признаков, унаследованной вами от родителей, и потом произвести гаплоидный набор хромосом, содержащий только эти лучшие признаки. Мы сможем также сделать то же самое для Мэре, произведя гаплоидный набор, содержащий лишь наилучшие признаки из её генов. А потом мы скомбинируем их так, чтобы произвести на свет наилучшего из возможных детей. Генетически этот ребёнок будет в точности наполовину отец и наполовину мать, но при этом он получит наилучшую из возможных комбинацию отцовских и материнских черт.

– Вау, – сказала Мэри, качая головой. – Не совсем ребёнок под заказ, но…

Вессан замотала головой в ответ:

– Нет-нет, хотя это также возможно с помощью кодонатора: мы можем закодировать аллели, не присутствовавшие ни у одного из родителей. Но к такому я никогда не стремилась. Скоро должно быть зачато поколение 149 – и я хотела, чтобы это было величайшее из поколений, наследующее только лучшие черты людей, зачавших его, и отбросившее все худшие. – Она снова покачала головой; её голос стал тише: – Я могла сделать для улучшения нашего вида не меньше, чем сделала для него чистка генофонда. – Впрочем, через секунду она справилась со своей обидой, по крайней мере на время. – Похоже, этого уже никогда не случится. Но по крайней мере моё изобретение сможет послужить вам.

Сердце Мэри готово было разорваться. Она станет матерью! Это действительно случится!

– Это просто сказочно, Вессан. Спасибо вам! Вы нам покажете, как он работает?

– Конечно, – ответила Вессан. – Надеюсь, в батареях ещё есть заряд. – Она тронула рукоятку, и через секунду квадратный экран в центре устройства ожил. – Конечно, вы сможете подключить экран побольше. Итак, соответствующие исходные химикаты заливаются в отверстие вот здесь, – она показала на дыру в правой части прибора. – А конечный продукт выходит отсюда, взвешенный в дистиллированной воде. – Она показала на втулку слева. – Очевидно, вы сюда подсоедините подходящую стерильную ёмкость.

– И как описывается желаемый продукт? – спросила Мэри, восторженно рассматривая машину.

– Можно голосом, – сказала Вессан. Она вытянула контрольный штырёк и заговорила, обращаясь к прибору: – Произведи цепочку дезоксирибонуклеиновой кислоты длиной 10 000 нуклеотидов, состоящую из многократно повторённого кодона аденин-цитозин-тимин. – Она посмотрела на Мэри: – Это код для аминокислоты…

– Для треонина, – сказала Мэри.

Вессан кивнула:

– Точно.

На приборе появилось несколько зелёных огоньков.

– Ах да, он говорит, что недостаточно исходных материалов. – Она ткнула пальцем в экран: – Видите? Они перечислены здесь. Вы также можете воспользоваться клавиатурой для описания задания. – Она указала на один из переключателей. – Здесь вы выбираете между рибонуклеиновой и дезоксирибонуклеиновой кислотами. А потом вводите данные с любым уровнем детализации, вплоть до отдельных нуклеотидов. – Она указала на квадратную группу из четырёх кнопок.

Мэри кивнула. Переключатель, должно быть, был в положении дезоксирибонуклеиновой кислоты, поскольку на четырёх кнопках светились неандертальские идеограммы для аденина, гуанина, тимина и цитозина. Она указала на другую группу кнопок, выстроенных в восемь рядов по восемь:

– А эта клавиатура для ввода кодонов, не так ли?

Кодоны – слова генетического языка, и всего их шестьдесят четыре; каждый состоит из трёх нуклеотидов. Каждый кодон обозначает одну из двадцати аминокислот, используемых для изготовления белков. Поскольку кодонов больше, чем аминокислот, некоторые кодоны обозначают одно и то же – генетические синонимы.

– Именно так, – ответила Вессан. – Эти кнопки позволяют вам вводить кодоны. Или, если вам безразлично, какой именно кодон будет регулировать данную аминокислоту, вы можете выбирать аминокислоты напрямую вот здесь. – Она указала на ещё одну группу из двадцати кнопок – четыре ряда по пять.

– Конечно, – продолжала Вессан, – клавиатура используется только для внесения точечных изменений: вводить вручную длинную последовательность невероятно утомительно. Обычно прибор подключается к компьютеру, и информация о желаемом конечном продукте просто загружается с него.

– Великолепно, – сказала Мэри. – Вы не представляете, сколько мы сил потратили, чтобы научиться генному сплайсингу. – Она посмотрела Вессан в глаза. – Спасибо вам.

– Не за что, – ответила Вессан. – Ну а теперь – за работу.

– Сейчас? – удивилась Мэри.

– Конечно. Мы не будем производить ДНК прямо сейчас, но мы полностью настроим процесс. Во-первых, мне понадобятся образцы ваших с Понтером дезоксирибонуклеиновых кислот для секвенирования.

– Вы можете это сделать?

– Кодонатор может. Ему нужно лишь дать образец, чтобы он его проанализировал. Анализ одного образца займёт примерно одно деци.

– Десятая часть дня на полную расшифровку генома отдельного человека? – поражённо переспросила Мэри.

– Ага, – ответила Вессан. – Давайте начнём, а потом я раздобуду чего-нибудь поесть.

– Я с радостью помогу вам на охоте, – сказал Понтер. Он улыбнулся и поднял руку. – Хоть я и знаю, что помощь вам не нужна.

– Я буду рада компании, – ответила Вессан. – Но сначала давайте получим образцы генетического материала.

Глава 24

Если предстоящий коллапс магнитного поля Земли и научит нас чему-нибудь, то, скорее всего, вот чему: человечество слишком ценно, чтобы иметь лишь один дом; что класть все яйца в одну корзину – непростительная глупость…

Понтер позвонил водителю транспортного куба и велел ему возвращаться в Кралдак: они вызовут другой куб ближе к вечеру.

Мэри и Мега остались в хижине, а Вессан с Понтером пошли на охоту. Мега показала Мэри, как работает её игрушка; Мэри пересказала Меге часть киплинговской «Книги джунглей». Мега научила Мэри петь короткую неандертальскую песенку. Мэри понравилось возиться с Мегой – и она знала, что иметь собственного ребёнка будет ещё чудесней.

Наконец, Вессан с Понтером вернулись с пойманным на обед фазаном; Вессан принялась его потрошить, а Понтер занялся салатом. Оказалось, что на крыше хижины были установлены солнечные панели, так что у неё был и вакуумный шкаф для хранения продуктов, и электрообогреватель, и люцифериновые светильники, и многое другое; друзья надарили ей на прощание массу всего, когда она объявила о своём решении удалиться от организованного неандертальского общества. В целом, решила Мэри, это была бы не такая уж плохая жизнь, если только было что почитать. Вессан показала Мэри свой планшет и как она его подзаряжает от солнечных