Анна была скорее растерянной, чем приветливой. Чем же Сима ей так насолила?

— Здравствуйте, — улыбнулась натурщица, подходя к стойке.

Она старалась держаться как ни в чем не бывало и попутно отметила, что цвет ногтей у администратора другой — не тот, что наносила она, Сима.

— Добрый день, — наконец, в ответ улыбнулась та, и улыбка получилась натянутой.

Что происходит, интересно?

— Я бы хотела спросить вас про Алекса, — стараясь, чтобы не дрогнул голос, продолжила Сима.

— М-м… А что именно? — настороженно осведомилась администратор.

Симе пришлось тщательно выбирать слова, чтобы получить информацию, которая ее интересовала, и не выдать ничего лишнего, что, по ее мнению, Анне знать не полагалось. Не жаловаться же на него — мол, переспали, а потом он исчез.

— Часто ли он приходит сюда поработать? — выбрала Сима довольно нейтральный вопрос.

— Иногда, — осторожно произнесла Анна, и по всему было видно, что она тоже тщательно подбирает слова.

— А в последний раз? — не отставала Сима.

— Вот когда вы позировали, и был последний раз, — ответила администратор, выдавливая еще одну бледную улыбку.

Да, ничего не скажешь, скупо. Информации ноль. Слова клещами не вытянешь, отчуждение полное. И ведь не подруга, чтобы можно было сказать: «Да ладно тебе, что ты как неродная, давай колись!» Увы, подруги такого плана у Симы и дома не водились. Как же ее «пробить» на откровенность?

— А как он вам лично в художественном плане? — попыталась та зайти с этой стороны.

— Художник зрелый, — выдавила Анна.

Это было все.

— Ну, фамилию-то его вы можете сказать? — Сима шла уже напролом. — Я бы хотела увидеть другие его работы. Раз он художник зрелый, в интернете они должны быть в любом случае.

А почему бы ей и не спросить фамилию художника, в самом-то деле, это ж не разведчик! Сима с трудом удержалась, чтобы не съехидничать, что ее чрезвычайно впечатлил ее собственный портрет кисти Алекса, написанный в этой студии. Впечатлил, конечно. И даже слишком. И уж разумеется, Анна тоже видела тщательно выписанный синий халатик, не могла не видеть — она же администратор и должна быть в курсе того, что делается в помещениях, которые находятся под ее ответственностью. Алекс ведь оставил свой холст прямо на мольберте. Эх, жаль, Константина не видно — его-то она смогла бы разговорить…

Лицо Анны вытянулось еще больше, но тут она сдалась. Именно потому, что не сказать фамилию было бы с ее стороны подозрительно и глупо — тоже мне закрытая информация!

— Орлов, — выдавила Анна крайне неохотно.

И снова закрылась, словно створки раковины захлопнулись.

— Спасибо, — пытаясь, чтобы не дрожали губы, сказала Сима, представляя, какой же на этот раз неестественной была ее собственная улыбка — просто Анну отзеркалила. — До свидания!

И ей пришлось уйти. Она снова не сдержала слез, едва за ней закрылась дверь студии. Было очень обидно, тревожно, непонятно. За что так с ней? Что вообще происходит, что за тайны такие?

Полина так и сказала:

— М-дэ, тайны мадридского двора… А клиентка-то твоя не так проста, что-то явно недоговаривает.

— Может, она его бывшая любовница? Или настоящая? — попыталась выдвинуть догадку Сима. — Вот ей и неприятно, что я снова заявилась и жалом вожу.

— Опять ты, — досадливо сказала Полина. — Не выдерживают никакой критики твои любовные версии, не в них дело.

— А в чем же тогда?!

— Успокаивайся давай, — потребовала вдова. — И я есть хочу. На голодный желудок думается плохо.

Симу опять пробили угрызения совести. Бедная девяностолетняя Полина! А она тут со своими детективными потугами. Да она спасибо должна сказать своей квартирной хозяйке, что та еще советы ей дает, а могла бы послать ее куда подальше, несмотря на хорошие их отношения.

Ругая себя на чем свет стоит, Сима метнулась в кухню, вымыла руки, принялась готовить. Она уже давно изучила вкусовые пристрастия Полины и знала, что ей довольно легко угодить. Весь набор продуктов, любимых ею, всегда был в холодильнике. Вот овощной супчик на курином бульоне, который Сима варила с утра. А мы сейчас превратим его в жиденький супчик-пюре, блендер есть!

— Суп-пюрешку будете? — заглянула в гостиную Сима.

— Еще как буду, — кивнула вдова, которая уже разложила и включила ноутбук — он издавал призывные тихие трели.

Трапеза была не особо и долгой — Полина, по собственному признанию, не любила долго рассиживаться за столом. И Сима поела наскоро — все ее мысли были заняты предстоящими поисками.

— Ну что, начнем, помолясь, — пошутила Полина, которая с юности была убежденной атеисткой.

— Надо набрать в поисковике «Алекс Орлов», — подсказала Сима в нетерпении.

— У него что, в паспорте написано «Алекс»? — проворчала Полина. — Нет такого русского имени, кликуха какая-то. Вот ты его Лешей зовешь. А он с таким же успехом может быть Александром, между прочим.

— Ой, точно, — ахнула Сима. — Я вообще об этом не подумала! Ну, и как нам теперь искать?! Да людей в Москве с такими именами и фамилией наверняка тысячи и тысячи!

— По крайней мере, он не приезжий, — заметила Полина. — Ты говорила, что он, по его рассказам, коренной москвич, как и его родители и бабушки с дедушками. Уже хорошо, сужает круг поиска. Кроме того, он ведь художник. И ты говорила, что хороший, — поверю тебе на слово. Значит, надо искать по ключевым словам — живопись, художник, и тэ дэ. А ему сколько лет?

Сима задумалась. Выглядел он хорошо, но устало. Лицо еще не очень с морщинами, но вокруг глаз даже не лучики, а сеточка. Это его совсем не портило, конечно, но он был все же старше ее, Симы. Ну, так ей казалось.

— Может быть, ему сорок пять… шесть? — неуверенно предположила она.

— Давай предположительно поставим дату рождения плюс-минус лет семь, — предложила Полина. — Впрочем, значительно это нам поиски не облегчит. Орловых в Москве наверняка сотни, если не тысячи. Фамилия распространенная. Каких только Орловых история не знает — от крестьян до князей…

— А может, он и впрямь княжеского рода? — ахнула Сима. — Крест же фамильный!..

— Давай его сюда.

Они принялись рассматривать потемневший крест с эмалями нескольких цветов в синей гамме. Полина Андреевна смотрела через большую лупу.

— Микромозаичная техника, похоже на Италию, — вынесла она вердикт. — Вещь действительно старинная и дорогая. Ну, а фамильные вещи подобного рода — это не только деньги. Только вот не надо сейчас ничего из тонких материй!

Это она строго адресовала Симе в ответ на то, как та восторженно вспыхнула.

— Нет, то, что касается дорогих сердцу семейных ценностей, я могу понять, — смягчила лиловая дама. — Сейчас я, пожалуй, пошарю по соцсетям с ограничением по городу и