Неожиданно Сима разрыдалась. Все напряжение этих дней вырвалось из нее сейчас этим почти детским плачем несправедливо обиженного ребенка.

— Да как же я тебе расскажу о том, что он нашелся, а?! — сердито всхлипнула она. — Где я тебя найду?!

Сима испытывала одновременно удивительное облегчение и вместе с ним отчаяние — как же она сможет оправдаться перед Лешей, который, вероятно, считает ее воровкой?! Где же он сам, наконец?!

В необыкновенном приливе сил и воодушевлении Сима вскочила с кровати и положила крест и цепочку на тумбочку.

— Ну-ка, лежите здесь и ни гугу мне! — выкрикнула она и рассмеялась.

Дрожащими пальцами набрала номер Алекса. Нет — абонент все еще «не абонент».

Тогда она позвонила Полине и, отодвинув подальше микрофон, закричала что было мочи:

— НАШЕ-О-ОЛСЯ!!!!

И быстро прижала телефон к уху, смеясь.

— Художник, что ли, твой разлюбезный нашелся? — проворчала Полина, но Сима знала, что она ворчит от облегчения.

— Пока что только крест, — торжествующе сказала она. — Но это самый! Первый! Шаг! Я чувствую, что Леша теперь найдется точно. Я сейчас! Вихрем!

И, не дожидаясь ответа Полины, она нажала отбой. Она была так рада, что видела, как эта радость разлетается вокруг нее сверкающими и искрящимися струями, не хуже фейерверка на Новый год.

Пританцовывая и напевая, Сима носилась по второму этажу, успевая делать несколько дел сразу — запихала белье в стиралку, включила короткую программу. Перемыла полы на втором этаже, вытерла пыль. Наскоро приняла душ и переоделась, чувствуя себя способной свернуть горы. Достала и развесила на сушилку успевшее постираться белье. Завернула в свой носовой платочек крест и пораненную цепочку.

«Пусть! — лихорадочно думала она. — Пусть даже он и решил меня бросить и не сложится у нас ничего, да и сложиться не может — теперь у тебя, Леша, все будет хорошо!»

Только одна мысль омрачала ее торжество — а если он упал в затяжную депрессию именно из-за пропажи фамильной вещи? А если, не дай бог, запил или попал в больницу?! Может быть, находка утешит его, исцелит?!

— Ну, насчет «запил» это ты загнула, — хмыкнула Полина, когда возбужденная и разгоряченная Сима, допивая третий стакан чая, в который раз рассказывала ей про свои приключения и переживания.

— Успокоилась? — спросила наконец лиловая дама. — Ну, теперь давай его искать. А то что мы, в самом деле, как две курицы.

Глава 8

Следствие все еще ведут

«Искать». Отличная идея. Вопрос в том, КАК?! Ведь Сима, в самом деле, ровным счетом ничего не знала о нем.

То есть не совсем так. Она знала, какой он любит кофе, какую еду предпочитает, а какую терпеть не может, знала его любимых художников и писателей, музыку и сериалы, города и музеи, дома и переулки… Но при этом ей неизвестны были ни адрес его основной квартиры, ни возраст, ни семейное положение. Ни даже фамилия — «Принц датский» не подписывал свои работы, во всяком случае, те немногие, которые видела Сима.

— Вот она, романтическая растяпа. — Полина посмотрела на нее почти в восхищении. — И общих знакомых у вас тоже нет?

— Нет, — сокрушенно выдохнула Сима.

— А если подумать?

Полина смотрела на нее так, что подсказка буквально читалась у нее на лбу, неоновыми буквами.

— Ну, коне-е-ечно, — простонала Сима, хлопнув себя по лбу растопыренной пятерней. — Студия «Четвертое место»! Аня!

— Молодец, возьми с полки пирожок, — кивнула довольная Полина. — Так Мишенька у меня все время говорил…

— Знаете, Полина Андревна, а я завтра не позвоню, а сама заявлюсь в «Четвертое место», у меня выходной, — торжественно заявила Сима. — А вдруг кто-то что еще про него расскажет, а?

— Не лишено резонов, — согласилась вдова.

И, преисполненная решимости, на следующее утро натурщица — хотя какая же она натурщица на один только раз? — отправилась в художественную студию. По дороге спохватилась — а вдруг Анны нет, вдруг сегодня не ее смена, а другого администратора? Она ведь не предупредила, что придет.

Но энтузиазм победил. «Плевать, — энергичный, поселившийся внутри ее бодрячок-энтузиаст вышел на первый план. — Лешу там должна знать не только она. Не думаю, что он там был только один раз, он не человек с улицы!»

Правда, голос-скептик возражал: «Кто тебе сказал? Да, Алекс художник первостатейный, но с чего ты решила, что он постоянно таскается в это “Четвертое место”? У него своя мастерская есть!»

А голос-паникер сказал вкрадчиво: «А что, если ты сейчас приедешь, и-и-и-и…»

И воображение тут же нарисовало ей, как она входит в двери студии. А внутри все совершенно не так, как было. И стоящий на ресепшене мужчина говорит:

— Женщина, вам что? Это никакая не художественная студия, это коммерческий банк!

— Но ведь месяц назад я здесь позировала… — жалко пытается оправдаться Сима. — Я модель…

— Женщина, вы себя в зеркало видите? — начинает сердиться мужчина за стойкой. — Какая вы модель? Вы сумасшедшая! Если вы сейчас не покинете это место, я вызову охрану… БОРИС!

«Почему “Борис”?» — спросила у себя Сима, нахмурившись — она как раз выходила из вагона метро.

Все-таки ее фантазии скрашивают жизнь, как ни крути. И отвлекают.

«Лучше б ты книжки читала», — снова зазвучал в голове недовольный голос Полины Андреевны.

Сима вздохнула. Она пыталась. Честно осилила «Воскресение» Толстого — долго читала, много плакала.

— Да что ж ты переживательная такая, — сказала тогда Полина. — С одной стороны, это правильно. С другой — что тебе, своих проблем не хватает? С третьей — лучше уж тогда фильмы смотри, только хорошие, а не мусор. А вообще обедняешь ты себя.

Сима признала этот факт. Ну, уж такая она.

— Зато готовишь вкусно, — сказала вдова, непонятно — то ли похвалила, то ли обругала. — И то, что ты рисуешь, очень необычно, и это правда.

— Ну уж, — покачала головой Сима, не поверившая ни на секунду, что ее мазню можно высоко оценивать.

…Это было все то же арт-пространство «Четвертое место», а не коммерческий банк, и на ресепшене, к ее удаче, стояла имена Анна, а не другой человек.

«Странно, — попутно подумала Сима, впервые обратившая внимание на этот факт. — А ведь она больше не приходила ко мне на ногти, хотя давно пора делать коррекцию. Хотя тогда восторгалась, как ей понравилась моя работа. Значит, или не понравилась, или что-то другое. А вот что?»

И выражение лица Анны ее удивило. Ведь когда мы видим знакомого человека, тем более мастера, который тебе ничего плохого не делал, а наоборот, мы как минимум улыбаемся, показывая, что человек этот нам приятен. Но