Они могли бы, например, вернуться в гостиницу. Почему они вообще не остались там? Пусть там не так удобно, но зато… безопасно. И, по крайней мере, если они встретятся с Форстером, то случайно. А здесь…

Габриэль вздохнула и принялась распаковывать вещи.

Пусть отец сегодня вдоволь наговорится с Форстером, а потом, когда его исследовательское любопытство будет удовлетворено, она попробует убедить его вернуться в гостиницу и жить там, пока не починят мост. Или поговорить со старостой и снять другой дом…

К обеду Форстер не появился, и Натан сказал, что это обычное дело. Хозяин уехал к Седьмой заставе — перевалу, который находится довольно далеко, и может вернуться ночью или остаться на ночь там, в пастушьем доме. А на вопрос синьора Миранди о том, безопасно ли ездить в одиночку по горам, да ещё и ночевать невесть где, Натан как-то странно усмехнулся и ответил:

— Так он не один, с ним Ханна. Да и синьор, мессир Форстер — гроу. Все эти горы у нас в крови. Ничто в мире не может безопаснее для горца.

Ответ показался Габриэль странным. Нет, конечно, она не поверила всем тем страшным вещам, которые прочла в книге о трамантийских легендах. Большинство из них — народные байки, страшилки, которые рассказывают детям на ночь, чтобы они слушались. Не бывает красноглазых волков, в которых вселяются человеческие души… Но вот ночевать в пастушьем доме — это показалось ей удивительным. Мессир Форстер такой франт — и спать в какой-то избушке среди пастухов? Это так на него не похоже. Хотя…

Во всём этом была и хорошая сторона. Чем дольше он не появится здесь — тем лучше.

После обеда Габриэль закончила разбирать вещи и обустраиваться в комнате, и спросила у Натана, где она может прогуляться. Ей хотелось подышать свежим воздухом вне стен этого большого дома, успокоиться и привести мысли в порядок. Дворецкий указал ей дорогу, идущую по побережью между небольшим леском и лугом до изгороди в дальнем конце озера. Забор не позволял овцам заходить на территорию усадьбы и служил своеобразным ориентиром.

— Только шаль возьмите. К вечеру похолодает, а вы всё-таки… южанка, — добавил Натан, запнувшись на последнем слове.

…Интересно, а каким словом гроу называют нас? Надо бы это выяснить.

Прогулка её немного успокоила. И если не примирила с существующим положением дел, то хотя бы позволила упорядочить мысли. Габриэль решила, что она соберёт все свои силы и постарается избегать Форстера, как только сможет. При встрече будет отвечать что-нибудь вежливо-нейтральное и ни в коем случае не станет спорить с ним или реагировать на его колкости. Хотя… это будет непросто. А через пару дней, как только у отца пройдёт восторг первых впечатлений от этого места, она снова поговорит с ним о том, чтобы съехать из дома Форстера. Уж пару дней она как-нибудь продержится.

Габриэль долго сидела на берегу озера, разглядывая в кристально чистой воде камни и небольших рыбок, снующих у берега. Чистый воздух, пронизанный весенним теплом, оглашался переливами птиц, солнце припекало, и лишь от озера тянуло прохладой, потому что вода в нём была просто ледяной.

В долине Волхарда, при ближайшем рассмотрении, оказалось невероятно красиво и гораздо теплее, чем на перевале, который они проезжали вчера. Место первоцветов и тюльпанов давно заняла высокая трава, ирисы, маки и колокольчики. Разнотравье чуть переливалось от лёгкого прикосновения ветра до самых пиков Сорелле, плавно переходя в тёмную полосу леса. Габриэль нарвала букет и так увлеклась, разглядывая неизвестные ей цветы, что не заметила подкравшийся вечер.

Солнце коснулось вершин, пробежало по воде алым и скрылось. Тень от горы тут же накрыла долину, и почти сразу стало темнеть, а от озера к ногам потянулись языки холодного воздуха.

Габриэль плотнее запахнулась в шаль и направилась обратно, но, как оказалось, она довольно далеко ушла от дома, а сумерки наступали стремительно. И почему-то внезапно ей вспомнились истории из книги — трамантийские легенды о красноглазых волках — чьеру, которые выходят лунными ночами в поисках жертв. Легенда гласила, что в каждом клане горцев время от времени рождаются чьеру, так повелевает Царица гор. И что чьеру служат ей, и то, что они делают — благословлено и правильно.

Как могут быть правильными убийства с помощью красноглазых волков, Габриэль так и не поняла, но с другой стороны, это была всего лишь легенда.

В легенды она, разумеется, не верила, и трусихой никогда не была, но уходить далеко от дома в первый день в незнакомом месте было глупо. К тому же, вдруг её ищут Кармэла или отец, а она так увлеклась изучением местных цветов, что забыла обо всём на свете.

Прижав к себе букет, она прибавила шагу, и словно в насмешку над её храбростью от кустов, обрамлявших рощу, отделилась большая тень — большой мохнатый зверь медленно вышел на дорожку и остановился, преградив Габриэль путь. В наступивших сумерках все краски стёрлись и понять, что это за зверь она не могла. Большой, мохнатый, неподвижный — гораздо больше тех собак, которые жили в Волхарде.

Габриэль просто замерла на дорожке скованная страхом, от которого казалось, даже сердце перестало биться.

…Пречистая Дева! Спаси меня!

И это было единственное, что пришло ей на ум. Она бы закричала, но от навалившегося на неё ужаса не могла вымолвить ни слова, потому что горло перехватило спазмом. Лишь молча смотрела, как зверь медленно приближается, и понимала, что ничего уже сделать нельзя.

На какое-то мгновенье ей показалось, что в глазах у зверя полыхнуло алым — они засветились, но глаза ли это были?

Из оцепенения её вырвал стук копыт, раздавшийся позади. Она развернулась и без раздумий бросилась навстречу всадникам. И кажется, она в жизни не бегала так быстро.

— Тпрррууу! Стоять! — крикнул кто-то зычным голосом, лошади взвились на дыбы, едва не сбросив седоков, и копыта мелькнули где-то почти у самой головы Габриэль. — Медведь тебя задери! Да кто там такой полоумный? Затопчу же!

Второй наездник тоже осадил коня, и объехав вокруг беглянки, спешился.

— Нечто вам жить надело? Да мы бы вас растоптали! — другой голос, низкий и хрипловатый, принадлежал женщине. — За каким лядом вас сюда принесло? Вы кто вообще такая и что тут делаете?

— Я? Просто шла… Милость божья! А там волк или… — произнесла Габриэль, задыхаясь. — Там какой-то зверь!

— Волк? Здесь? Пффф! — фыркнула женщина, и добавила, успокаивая лошадь. — Тихо! Тихо, Фрия!

— Синьорина Миранди? Ба! Так это вы шастаете тут вдоль озера, как дева-утопленница в темноте и пугаете людей? — раздался насмешливый голос Форстера.

— Я не… шастаю, — выдохнула Габриэль.

Спутница Форстера достала из кармана огниво, отцепила от седла фонарь, зажгла и подняла вверх, чтобы посветить Габриэль в лицо. В другой руке у неё блеснуло лезвие кинжала.

— Ну и где этот зверь? — спросила она, оглянувшись и осветив дорожку.