по служебной лестнице рос неспешно. Помогал отец, но он скоро умер, и начальство Кульчицкого с облегчением вывело его в действующий резерв. Вот тут и пришли на помощь британцы, подсказав агенту, чем ему следует заняться. О раскладах в КГБ они знали много. Кульчицкий попросился на должность руководителя Первого отдела в ЦКБ. В Комитете эта служба считалась непрестижной, туда обычно отправляли офицеров предпенсионного возраста или залетчиков, поэтому Мартемьяну пошли навстречу, сплавив его с глаз долой. А британцы обрадовались, став платить ему больше. Их интересовало здоровье кремлевских старцев, поэтому не скупились. Денег у Кульчицкого было много, и его единственной заботой было скрыть этот факт от окружающих. Семью он не баловал, к тому же был равнодушен к жене и дочери, отрывался обычно на югах, куда ездил каждый год. Рестораны, женщины, вино и вкусная еда… Он дарил любовницам французские духи и золотые украшения, доставал им заграничное белье и разные наряды, вследствие чего был ими обожаем. Женщины не знали, что он служит в КГБ, Мартемьян им представлялся работником торговли. Он и внешне походил на торгаша — невысокий, кругленький и лысый, но одновременно — сладкоречивый и веселый. Женщинам он нравился даже без подарков, ну, а с ними — так вдвойне.

В этот день Кульчицкий ждал ценную информацию. Вчера к нему заглянул сотрудник из «девятки»[46] и предупредил, что завтра в ЦКБ на обследование привезут Генерального секретаря КПСС. В этой связи руководителю Первого отдела предписывалось принять необходимые меры по своей линии, что Кульчицкий и пообещал. И теперь томился в предвкушении услышать сведения, за которые британцы хорошо заплатят.

…В дверь кабинета постучали, затем она открылась, и в проеме показалась дебелая фигура медсестры Синицыной.

— Можно, Мартемьян Егорович?

— Нужно, Леночка! — Кульчицкий встал из-за стола и улыбнулся. — Я тут прямо истомился, ожидая первую красавицу больницы.

— Ой, вы скажете: красавицу! — притворно возмутилась медсестра. — Есть и покрасивее.

— Для меня вы лучшая из всех! — сладким голосом проворковал Кульчицкий. — Мало, что обворожительная, так еще и умница, которых поискать. Проходите, Леночка, присядьте. Кушайте пирожные, конфеты, чай индийский заварил для вас. Три слона на этикетке.

— Вы меня совсем не бережете, Мартемьян Егорович, — делано вздохнула медсестра, сев к столу и окинув взглядом угощение. — Я же растолстею еще больше. Тут столько вкусненького!

— Ну, подумаешь, чуток поправитесь! — возразил хозяин кабинета. — А после похудеете. Ведь работа-то у вас нелегкая, ответственность большая.

— Это точно, — подтвердила медсестра и цапнула «безе» с тарелки. — Ошибаться нам нельзя. Свеженькое! — заявила, откусив кусок пирожного. — Ох, умеете вы, Мартемьян Егорович, угодить несчастной сладкоежке.

— Какая ж вы несчастная? — возразил Кульчицкий, придвигая ей поближе чашку с чаем. — Вы счастливая, работая с такими пациентами. Их другие граждане лишь на портретах видят, ну, а вы — воочию.

— Это да, — Синицина кивнула. — Вот сегодня к нам приехал на обследование сам Андропов.

— Я надеюсь, со здоровьем у Юрия Владимировича все в порядке? — сделав вид, что ему не слишком интересно, произнес Кульчицкий.

— Удивительно, но да, — подтвердила гостья.

— Неужели? — поднял бровь Кульчицкий. — В прошлый раз вы говорили…

— Так это было в прошлый раз, — Леночка довольно улыбнулась. — А сегодня он совсем другой. Язвы затянулись, выглядит свежо и бодро. Нам всем улыбался и шутил. Чазов очень удивлялся, говорит: «Вы совсем поправились, Юрий Владимирович! Рад, что помогло наше лечение». А Андропов засмеялся: «Ваше-то как раз не помогло. Вылечил меня целитель из деревни». Чазов даже потемнел лицом: «Как целитель? Кто он и откуда?» Андропов отвечает: «Приезжал из Белоруссии, молодой, красивый, Константин его зовут. Все, Евгений Иванович, больше не скажу, а не то замучаете парня. Мне он здорово помог, и еще поможет».

От такой новости майор едва не онемел. Генеральный секретарь тяжело болел, что не было секретом в ЦКБ, а тут новость, что поправился. Это не понравится МИ6, и они потребуют проверить информацию. Только сделать это трудно, если вообще возможно. Говорить на эту тему с Мартемьяном в ЦКБ никто не станет, даже спрашивать опасно. Это Леночка болтлива, и к тому ж она считает, что руководителю Первого отдела рассказать все можно — он же в КГБ работает!

— Надо же — целитель! — майор принял изумленный вид. — Кто ж его к Юрию Владимировичу допустил?

— Мы тоже удивлялись, — сообщила Леночка, цапнув уже третье «безе». — Только кто нам скажет?

— Главное, что он товарищу Андропову помог, — заявил Кульчицкий строгим голосом. — Остальное нас с вами не касается.

— Это точно, — согласилась Леночка, запив пирожное из чашки. — Пойду, наверное, работы много.

— Конфеты не забудьте, — майор придвинул ей коробку. — С девочками чай попьете.

— Какой же вы заботливый, Мартемьян Егорович! — восхитилась Леночка, взяв коробку с «трюфелями». — Обязательно их угощу.

«Да сама все в одну харю струщишь!» — не поверил ей Кульчицкий, но в ответ лишь улыбнулся и развел руками:

— Для таких как вы красавиц, Леночка, ничего не жалко.

Медсестра ушла, а майор достал из ящика стола записную книжку. Что еще умел Кульчицкий, так это заводить полезные знакомства. Не жалел на это денег, угощая многочисленных приятелей коньяком и дефицитными закусками. Знал, что пригодится. Попросить коллегу об услуге просто так не станешь, ну, а, если с ним приятно посидели в ресторане или дома у Кульчицкого… Офицеры КГБ ведь тоже люди. И поэтому, заглядывая одним глазом в записную книжку, майор снял трубку телефона и набрал код Минска, а потом — и нужный номер.

— Слушаю, Ананич, — после продолжительных гудков ответил строгий голос.

— Здравствуй, Коля! — жизнерадостно сказал руководитель Первого отдела. — Кульчицкий беспокоит. Не забыл еще такого?

— Мартемьян? — строгий тон в наушнике мгновенно стал добродушным. — Не забыл, конечно. Как жив, здоров, дела как?

— Да какие тут дела — одни делишки. Сам прекрасно знаешь — на одной поляне выпасаемся, — сказал Кульчицкий и добавил погрустневшим голосом: — Просьба есть, дружище. Мать моя болеет, лечение не помогает. Слух прошел в нашем больничном околотке, что в Белоруссии есть замечательный целитель — молодой, по имени Константин, но больше ничего не знаю. Ничего о нем не слышал?

— Не доводилось, — сообщил Ананич.

— Может быть, поспрашиваешь у ребят? Быть не может, чтоб о нем не знали. Если уж до наших докатилось… Мне бы только адрес разузнать, мать хочу к нему свозить. В долгу я не останусь.

— Да не нужно благодарности! — сказал Ананич. — Мать — это святое. Постараюсь разузнать. Номер твой не изменился?

— Все тот же, но на всякий случай продиктую…

Закончив разговор, майор повесил трубку и довольно улыбнулся. Коля постарается — он парень обязательный. В просьбе