***

Приходим домой, Верка осматривается. Я уже привыкла к обстановке, к уровню жизни, к достатку, но Вера всегда чувствует себя не в своей тарелке. Помню, как у нас ни на что не хватало денег, и все равно скучаю по тому времени.

— Проходи, — приглашаю на кухню, включаю кофемашину. Открываю холодильник, накрывая на стол. Роман настаивает на домработнице, которая будет готовить, но единственное, с чем я согласилась, это клининг два раза в неделю. Не могу смириться с чужими людьми в нашем доме. Мне кажется, они забирают нашу энергию. — Итак, что происходит между тобой и Мироном? — интересуюсь я.

— Да ничего не происходит, — Вера не смотрит на меня – верный знак, что-то недоговаривает. — А Роман еще не в курсе твоей беременности? — пытается перевести тему. — Ты даже о догадках ему не говорила?

— Нет, не в курсе. Он очень хочет ребенка, но мне все равно волнительно, — признаюсь я. — И не переводи тему. Что у вас было с Мироном?! — настаиваю я. Вера втягивает воздух и закрывает лицо руками.

— Все у нас было… — говорит она, не отрывая ладоней от лица.

— Все? — сажусь с ней рядом, обнимаю за плечи. — Что значит «все»? Почему ты мне не рассказывала?

— Все – значит все. Но рассказывать нечего… Все сложно.

— С кем сложно? Он тебя обидел?

— Нет, — мотает головой. — Это я его, скорее, обидела.

Теперь я вообще ничего не понимаю.

— Давай не будем об этом. Не могу я сейчас о нем говорить… — всхлипывает, словно трудно дышать.

— А как же Дима?

— Да что Дима? Хорошо все с ним! А со мной все плохо! Дура я непроходимая. Живу с одним, а сплю с другим… — с надрывом признается она.

Не верю ей. Вера не такая. Все гораздо глубже, чем может показаться.

— Лиз, давай не сейчас, пожалуйста, — просит она.

— Хорошо, хорошо, — глажу ее по спине. — Может, я могу помочь?

— Нет. Сама разберусь, — шмыгает носом.

Дальше я пытаюсь порадовать подругу, кормя ее вкусняшками и рассказывая, как у меня в связи с беременностью изменились вкусы. Меня тошнит от всего мясного и ужасно тянет на томатный сок. Я пью его литрами, хотя раньше была равнодушна. Кажется, Роман точно что-то подозревает, потому что косится на меня.

Вера уже собирается домой. В дверь звонят. Пока подруга приводит себя в порядок в ванной, я открываю. На пороге Мирон.

— Что-то случилось? — не нравится мне его чрезмерная бдительность.

— Нет, — качает головой. — Можно я украду твою подругу?

— Не уверена, что она хочет быть похищенной, — шепчу я.

— А я аккуратненько.

— Она важна для тебя, или так?..

— Очень важна, — признается он.

— Не обидишь ее?

— Нет.

— Ладно, — сдаюсь я. Этот мужчина мне всегда казался надёжным. Роман говорит, что это единственный человек, которому можно доверять. — Вера собирается домой, довези ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — кивает и удаляется. Прохожу в гостиную, Вера надевает шапку, выпуская волосы по бокам. Она у меня как девочка. В белой шапочке, волосы вьются. Джинсы, белая блузка и кожаные подтяжки. Смотрится эффектно.

— Так, ты должна мне разговор, — идём в прихожую. — Я завтра позвоню к вечеру.

— Хорошо. Попытаюсь собраться с мыслями, — улыбается, отошла уже.

Прощаюсь с подругой. Запираю дверь, иду на кухню убирать со стола. Посматриваю на часы. Роман должен скоро вернуться. Волнение зашкаливает. И радостно, и страшно одновременно. Может, просто положить ему на стол в кабинете пять моих положительных тестов?

Прохожу в ванную и нахожу на тумбе Верину косметичку. Набираю номер подруги, но она сама уже звонит в дверь. Иду в прихожую, бездумно раскрываю дверь, полагая, что это вернулась подруга, и застываю на пороге.

— Добрый вечер. Вижу, ты мне не очень рада.

Это не Вера.

Это Марина.

Сглатываю, осматривая женщину. Выглядит, как всегда, хорошо, несмотря на шрамы. Платок на голове, длинные серьги, белая шубка до пояса и длинная черная юбка в пол. На мгновение теряю дар речи. После рассказа Романа я боюсь эту женщину. Она немного бледная, похудела, и на этом фоне ее улыбка выглядит ужасающей. Забываю про все правила приличия. Сердце почему-то начинает колотиться так, что, кажется, разорвёт грудную клетку. Пытаюсь закрыть дверь. Но Марина толкает ее с такой силой, что я отшатываюсь.

— Я все же пройду, — уверенно заходит и закрывает за собой дверь.

— Нет, — мотаю головой.

— Ну что ты такая негостеприимная? — ухмыляется Марина и запирает дверь. Ее улыбка похожа на оскал. Раньше я этого не замечала.

— Марина…. Я не готова сейчас тебя принять. Давай встретимся завтра? — пытаюсь говорить спокойно.

— Зачем же откладывать на завтра? Если я уже здесь.

К горлу некстати подступает тошнота, от страха немного кружится голова.

— Я сейчас… — разворачиваюсь, чтобы сбежать в ванную, запереться там и позвонить Роману. Но не успеваю сделать и пары шагов. Марина хватает меня за шкирку, как котенка, останавливает и резко вырывает из моих рук телефон. — Ай! — вскрикиваю, когда женщина толкает меня в сторону прихожей. — Что ты делаешь?! — дыхание учащается, обнимаю себя руками, смотря, как Марина выкидывает на пол цветы из вазы и топит в воде мой телефон.

— Успокойся, не нужно бояться, — спокойно, вытягивая каждое слово, произносит Марина. — Я пришла тебе помочь, моя маленькая, глупая девочка.

И вот тут меня охватывает паническим ужасом. Предложение помощи из ее уст звучит как приговор.

Елизавета

— Да ты присаживайся, Лизонька, — пугающе спокойно произносит Марина, указывая мне на кресло. Иду к дивану, он ближе к лестнице. На втором этаже в тумбе есть мой старый телефон. — Нет, — качает головой Марина, ловит меня за руку и подталкивает к креслу возле окна. — Да расслабься ты, — усмехается. — Я тебя ни в чем не виню. Ты такая же жертва, как и я. Я спасу тебя. Нас всех спасу, — задумчиво тянет слова.