– стрекочили в ниве,

в большой

безмолвной

тишине.

Оранжевое солнце

садилось за моря…

И все на этом свете

казалось

было

зря…

2.25.5.

А бугорландцы все стояли в полном вооружении в ожидании окончания поединка, а тот все ни как не заканчивался.

Горох, глядя на вконец изможденное долгим стоянием королевское войско, язвительно заметил, что «дескать, вот и мы когда-то так стояли, а теперь пусть и местные постоят – помучаются». Сам-то он сидел в шезлонге в тени крепостной стены, попивая дорогой коньяк из тюремных запасов. Дешевое когда-то спиртное, конфискованное у заключенных много лет тому назад, приобрело за годы заточения в тюремных кладовых тонкий букет и нежный аромат. И теперь пить такое спиртное могли позволить себе только царственные особы.

А в это время на поле боя Яшка, откупоривая очередную бутылку дешевой водки, учил Тумбу уму разуму:

– Ну, вот скажи мне, – кто ты есть такой? Думаешь, кусок мяса и ничего более. Нет. – Ты есть центр вселенной. И я центр. Ну, давай вот за этот центризм и выпьем.

2.25.6.

Поздним вечером, как взошла полная луна, поединок пришлось прекратить, по техническим причинам – у соперников кончилась водка. Солдаты с обеих сторон оттащили в усмерть пьяных поединщиков по своим лагерям. Победу же решили ни кому не присуждать, хотя Яшка, в отличие от Тумбы, свой стакан из рук не выпустил. Так закончился первый день официальных боевых действий.

Тумба после этого весь следующий день отлеживался в полевом лазарете, где его отпаивали пивом и огуречным рассолом.

Яшка же с утра заступил в караул.

Книга третья

Мы будем жить…

теперь…

по новому.

Глава 1. Взаперти.

3.1.1.

Между тем, осада замка-тюрьмы продолжалась. Правда, без каких либо видимых результатов. Стены у тюрьмы были толстенные, не хуже чем у любого замка. Припасами она была обеспечена на несколько лет вперед, (это не считая того, что у завоевателей еще и своих продуктов был целый воз). Так, что голодная смерть им не грозила. Больше всего осажденных (чуть не написал – осужденных) донимала скука, сидеть целыми днями взаперти было очень тяжело. Но тюрьму за просто так отдавать ни кто не собирался. Какая – ни какая, а все же – почти что своя, родная. За время своего вынужденного заточения клоуны уже успели к ней немного привыкнуть и даже чуть – чуть полюбить.

Осаждающие (и осуждающие) тюрьму бугорландцы, в отличие от клоунов, от безделья не страдали. Они, (опять же – в отличие от клоунов), регулярно получали положенное им по контракту жалование, а иногда даже и премию. Поэтому сидеть просто так без дела и скучать бугорландцам не полагалось. В свободное от несения службы время бугорландские солдаты занимались благоустройством своего лагеря и его близлежайших территорий. За время осады они нарыли вокруг тюрьмы кучу траншей и окопов, обустроив их на свой бугорландский лад. А именно – укрепили откосы камнем, сделали навесы от дождя, дорожки между постами посыпали желтым песком, очаг полевой кухни и тот выложили из крупного местного песчаника.

Таким образом, в лагере аборигенов царили чистота и порядок. Окурки сигарет, пустые бутылки и иной мусор, все складывалось в специально для такого случая привезенные из Трунштейна урны.

Совсем другое дело было в тюрьме, где, с приходом завоевателей, всюду теперь валялись разбитые бутылки, пустые консервные банки, окурки и прочий хлам. Видя такое безобразие, Горох решил навести в тюрьме хоть какой-то порядок. Крайним в этом деле оказался Мороз, бросивший на свою беду на глазах у царя окурок мимо урны.

– Даю тебе два часа сроку на то, что бы убрать весь мусор из тюрьмы, приказал Горох незадачливому Морозу.

– А куда я его дену? – завозмущался Мороз. – Меня же местные с этим мусором отсюда не выпустят. Немного подумав, он добавил:

– Я боюсь, что они меня теперь и без мусора отсюда ни куда не выпустят. Впрочем, можно выкинуть мусор через стену, и дело – с концом. Пусть местные там с ним мучаются.

– Даже и не думай об этом, одернул Мороза царь. – Хочешь на весь мир меня опозорить? Не забывай, что там у них придурок с кинокамерой ошивается. Знаешь-ка, что, – ты вырой яму и скидай в нее весь мусор, посоветовал Горох Морозу.

– А землю от ямы я куда дену?

– А ты вырой такую яму, чтобы места на все хватило, и на землю – и на мусор. Мороз ни чего на это возразить не смог, и отправился с недовольным видом за лопатой. Таким вот образом и в тюрьме на какое-то время воцарился относительный порядок.

3.1.2.

По другую сторону тюремной ограды, у Виргеума, были свои заботы.

Вышло так, что все хлопоты по осаде тюрьмы легли на его изнеженные королевские плечи. Король с радостью переложил бы эти заботы на чужие плечи, но перекладывать было не на кого. Поскольку тот, кто по своей должности должен был обеспечивать безопасность страны – главнокомандующий Тортенсон в самый неподходящий момент выбыл из строя. Нет, он не пал на поле брани, как могли бы подумать некоторые слишком прыткие умы, все оказалось намного прозаичнее, – он ушел в отпуск.

Ну, кто же мог предположить, что коварный Горох со всей своей компанией появится в Бугорландии так внезапно, не с кем заранее не согласовав свое вторжение. Тем более – летом, в самый неподходящий для этого момент, – в период каникул и отпусков. В Бугорландии любой мальчишка знал, что самое лучшее время для войны – поздняя осень, недели через три после сборки урожая. Три недели практичные бугорландцы отводили себе для свадеб и других праздничных гуляний.

Верный солдатскому долгу, Тортенсон готов был воевать и летом – в разгар курортного сезона, но идти на смерть не отгуляв свой законный отпуск, это уж было через чур. Смерть на войне Тортенсона ни сколько не пугала. Смерть на поле боя, среди рвущихся снарядов и развевающихся знамен, – что может быть лучше, для старого вояки? Но умереть, не отгуляв свой законный ежегодный отпуск, он позволить себе конечно же, не мог. График отпусков утверждался Виргеумом еще в декабре прошлого года и ни кто не имел права его изменять.

Прихватив удочки, рюкзак с тушенкой и один из военных шатров, Тортенсон ранним утром, незаметно, (чтобы не вызвать панику среди своих солдат) покинул королевский лагерь. Он хотел было взять с собой еще и слона, со спины которого так удобно было рыбачить, но