бюст, – где тут у вас Горох обитает? В ответ на это Али ибн Лура, истошно завопив, умчался прочь. Дама в замешательстве закурила сигару, с трудом достав при этом спички откуда-то из – под своих многочисленных юбок.

Тут-то ее и заметил неугомонный режиссер, который также как и мудрец любил изредка побродить по ночам, в поисках вдохновения. Днем он еще остерегался покидать бугорландский лагерь, но ночью природное любопытство брало вверх над осторожностью. И режиссер тайком ото всех гулял по ночному лесу, обдумывая очередной сюжет своего нового фильма. Заметив курящую на дороге одинокую даму с пышным бюстом, Факс с интересом приблизился к ней, усиленно стараясь при этом припомнить, где он оставил свою камеру. Его неразлучная спутница ворона встревожено кружила над его головой. Сев на ближайшую ветку мудрая птица прокаркала:

– Бывает и хуже…

Обнаружив, что ее обнаружили, дама выпустила струю сигарного дыма в воздух, и злобно пробормотала:

– Ну, что уставился, лупоглазый. Деньги есть? Факс ошарашено покачал головой.

– Врешь ведь, собака. По глазам ведь вижу, что врешь. Ну да, шут с тобой, горестно вздохнула дама, – скажи-ка мне лучше, как бы мне Гороха найти?

На этот довольно странный вопрос Факс честно и прямо ответил, что сейчас все рынки закрыты, поскольку ночь на дворе. Обозвав Факса – «чертовым маразматиком» дама все же уточнила, что ей нужен не просто горох, а так называемый царь Горох – завоеватель. Разобравшись, что к чему Факс тут же послал даму в тюрьму. Незнакомка обиделась и хотела стукнуть Факса саквояжем по голове, но промахнулась. Факс не стал дожидаться, покуда дама замахнется на него вторично, и благоразумно отскочив в сторону, пояснил, что Горох со всей своей компанией уже вторую неделю сидят в местной тюрьме. На что незнакомка, хмыкнув носом, злорадно заметила, что ничего другого она от этого Гороха и не ожидала. После чего поинтересовалась судьбой барона с сыном-недотепой. Факс не стал лукавить и честно признался, что бароны сидят там же, в соседней камере. Дама от огорчения смачно сплюнула на землю, после чего вновь поинтересовалась у Факса:

– Ну, а деньги-то у них есть?

– Сссейчас у них ддденег нннет, честно признался режиссер, больше обычного заикаясь от волнения. – Но деньги бббудут, скоро бббудут. Вот пппродадут они тюрьму, и денег у них будет – ммморе. Простите, а Вввас случайно не Дддюймовочкой зовут?

– Нос, меня зовут – карлик Нос, буркнула в ответ незнакомка.

– Ссстранное имя для дддамы, удивился Факс.

– Ничего тут странного нет, раздраженно заметила дама. – Нос – это не имя, и даже не фамилия. Нос – это стиль жизни, псевдоним – проще говоря. Нос – от слова «носить», «возносить», «поносить», «уносить», «доно… – Ну, и так далее… – И заруби себе на носу… – Тьфу ты, привязался ко мне этот нос как банный лист… – В общем не суй свой нос в чужие дела, пригрозила дама напоследок. – Иначе, – останешься с носом…

Потушив окурок сигары о подошву своей босоножки 45 размера, дама спросила:

– Ну, и как мне быстрее всего в тюрьму попасть?

– Да зззачем Вам это нннужно? – попытался отговорить незнакомку от такого опрометчивого поступка режиссер. – Вы тттакая мммолодая, у Вас еще вввся жизнь вввпереди…

– Убью, скотина! – прорычала дама в ответ.

Видя, что женщина разводить шуры-муры сейчас не в настроении Факс, вкратце объяснил, как ей сподручнее всего добраться до тюрьмы.

– Если заблудитесь, посоветовал он напоследок, – ппподеритесь с кем-нибудь, и вас тут же дддоставят в тюрьму бббыстро и совершенно бббесплатно.

При этих словах режиссера охватило неодолимое желание снять на пленку эту странную даму прямо здесь и сейчас, пока она себя окончательно еще не погубила. На фоне полной луны и блеклом мерцании звезд,

– Зззнаете, что, быстро затараторил Факс, боясь, что дама вновь его перебьет или побьет. – У меня в лагере кккамера осталась. Я… я не предполагал, что она сегодня мне может пппонадобиться. Вы пппостойте здесь нннемного, а я бббыстренько сбегаю за ней, и тут же вввернусь. И не дожидаясь ответа, режиссер со всех ног кинулся бежать прямо сквозь колючие кусты.

– Ну и страна, процедила сквозь зубы дамочка с саквояжем, – одни камеры, лагеря, – да тюрьмы. Я, конечно, хотел отсидеться до поры до времени, – но не также!

3.4.2.

Дожидаться возвращение блудного режиссера дама, конечно же, не стала, и уже через час она благополучно стучала ногой в мрачные тюремные ворота. Нынешнее поколение бугорландцев предпочитало не связываться с женщинами без особой на то необходимости, поэтому они спокойно пропустили даму сквозь свои ряды в тюрьму, резонно решив, что та пришла к кому-то из заключенных на свидание. Траурное одеяние дамы вполне соответствовало этому предположению.

Маргадон, стоявший в эту ночь на страже тюремных ворот, увидав особь женского пола в такое время и в таком месте, от удивления широко разинул рот, и некоторое время был просто не в состоянии понять чего она от него хочет. Дама же хотела только одного – попасть в тюрьму.

– Что, прямо сейчас? – испуганно пролепетал изумленный стражник.

– Да, идиот, прямо сейчас! – заорала на него незнакомка в черном. Совсем потерявший голову Маргадон бросил свой пост и побежал за Грифуссом. Будить царя, даже в таком возбужденном состоянии, он так и не решился.

Грифусс же в это самое время мирно дремал себе сидя за огромным пультом тюремной охраны. За этим охранным пультом он проспал много лет, по долгу службы охраняя пустые камеры. За тридцать лет своей безупречной службы палач так привык к этому пульту, что теперь мог спокойно спать только здесь.

Выслушав взволнованного Маргадона, палач ни чему уже не удивляясь, молча направился к воротам. События последних дней показали, что в жизни может случиться все, все что угодно. Молча открыв ворота, Грифусс впустил даму в тюрьму. И лишь потом, чисто формально, поинтересовался, что же привело благородную леди в эти застенки.

– Деньги, грубо ответила леди. После чего невозмутимо достав, из-под многочисленных своих юбок, сигару, дама закурила. Палач озадаченно почесал в затылке.

– Лично я женщинам денег принципиально не даю, заметил он как бы невзначай. – Они их тут же все растратят. Давать женщинам деньги все равно, что кидать их на ветер. В смысле – деньги кидать на ветер, а не женщин…

– Горох у тебя сидит? – резко перебила дама разговорчивого палача.

– Ну, предположим что у меня, с некоторым опасением вынужден был признать палач. – А в чем, собственно, дело?

– Провидите, провидите меня к нему, я хочу видеть – этого человека, рявкнула дама.

– Приемные