потянулись в сторону жены и прикоснулись к ее рыжим волосам. Алексей всхлипывал, его глаза покраснели и распухли. Рыдая, он упал в ее волосы, в которых еще частично уловил тот самый сладкий запах…

…ее запах.

Стиснув зубы, он плакал над телом своей жены. В мыслях словно снимки в фотоальбоме, пролетала вся их жизнь…Странное «рычание» новорожденного, лежавшего среди бумажных полотенец, отвлекло от тела Дианы, и он на четвереньках приблизился к крохотному окровавленному комочку, пуповина которого тянулась прямо к телу матери. Ребенок лежал боком, лица его по прежнему не было видно. Алексей аккуратно дотронулся до животика малыша и перевернул его. Маленькие глазки, из которых текла кровь, смотрели на него со злобой, несвойственной новорожденному ребенку. Руки младенца тянулись к нему с теми же намерениями, что и его матери. Ребенок не плакал, как это делают дети в таком возрасте, он вообще не был похож ни на одного новорожденного, что видел Алексей. Маленькое существо оскалило беззубый рот и злостно рычало…

– Дениска… – шепнул отец, – сынок.

Алексей коснулся пальцем маленького животика, но крохотные ручки тут же схватили его палец и потянули ко рту.

– Врьььу…врррииияу…врррр… – издавал звуки малыш.

Эмоции Алексея был истощен: у него не было больше сил плакать даже при виде сына, о котором он так мечтал все эти годы и которого наконец получил, только немного «другим». Он в растерянности смотрел на барахтающегося малыша и пришел к мысли, что смерть в сравнении с сегодняшним днем – это великое благо.

Через несколько минут в подвале раздался еще один выстрел.

В подвале он нашел вместительные мешки для мусора. В один из них он засунул жену и новорожденного сына. На случай, если пакет прохудится, он воспользовался еще одним. Чтобы не напугать случайно Сашку, беззаботно сидящую на стуле и покачивающую свисающими ножками, он решил все сделать как можно тише.

Тяжелее всего было поднять мешок по крутой лестнице. Как только Алексей оказался наверху с черным большим мусорным пакетом на плечах, он тяжело вздохнул и вытер лоб тыльной стороной руки. Он думал только о том, что сделает в следующий час, независимо от того, хватит у него сил или нет. Он сделает это прямо сейчас, ни минутой позже.

Он вытащил из кармана банку с маринованными персиками, открыл ее и вывалил содержимое на тарелку, после чего взялся за конец пакета, придвинул его к двери, и позвал дочь к себе.

Девочка подбежала к отцу и обняла его за ногу. Алексей погладил ее по косичкам, которые еще утром заплела ей Диана. При этой мысли пальцы его задрожали, словно он дотрагивался до чего-то хрупкого, чего-то такого, что разрушится от одного прикосновения. Он опустился на корточки и посмотрел дочери в глаза.

– Проголодалась, да? Там ужин на столе, сбегай покушай, а я буду за домом, папе надо сделать еще одно дело.

Саша сразу же запротестовала, но отец поспешил успокоить ее.

– Ну что ты, что ты, я буду прямо за домом и сразу же приду к тебе, обещаю.

Но Саша не переставала. Личико ее постепенно покраснело, и она крепче сжала куртку отца.

– Понимаешь, твоя мама… спряталась, – начал Алексей, – мы с ней играем в прятки, и она спряталась так хорошо, что я весь дом обыскал и не смог ее найти. Наверное, она спряталась где-то за домом, и я попробую ее поискать. Может, ты поможешь мне и попробуешь ее еще раз поискать в доме? Ты же знаешь своего папу, я мог и не заметить ее, но от твоего зоркого взгляда она никуда не денется. Так что, поможешь мне найти маму в доме?

Саша закивала головой, при слове «прятки» ее лицо начало постепенно приобретать свойственный ей хулиганский вид.

– Хорошо, тогда я буду искать ее за домом, а ты в доме, но только правила такие: пока я не приду к тебе, из дома не выходи. Покушай, и затем ищи маму. И да, в подвале не ищи ее, я там уже все обыскал…

Когда Саша вбежала в дом и начала искать маму по всей комнате, она даже не обратила внимание на увесистый мусорный пакет слева от двери. Воспользовавшись отвлеченным вниманием дочери, Алексей вытащил мешок из дома и отнес на задний двор, где положил на землю. Черный мешок отсвечивал красными оттенками заходящего солнца и тихо шуршал под вечерним ветром.

Он копал без остановки и отдыха. Капли пота текли с него ручьем, руки тряслись и дыхание было тяжелым, а каждый удар лопаты по земле становился слабее и слабее, но он поклялся себе что не прервется ни на минуту, пока дело не будет сделано. Наконец, когда солнце уже зашло и показывало верхушку последние минуты в этот день, Алексей открыл мусорный мешок и посмотрел на бледное лицо Дианы. Он поцеловал ее лоб и попытался представить словно бы последних дней не было вовсе, словно она умерла не от вируса, а от чего-нибудь другого, от чего угодно, только не от этой проклятой болезни!

Он посмотрел на нее последний раз, закрыл мешок и положил в яму. Когда солнечные лучи скрылись, и на смену им пришел бледный свет луны, Алексей воткнул лопату в свежий грунт и размышлял о том, что он скажет своей полуторагодовалой дочери.

Часть II. Перемены

«Вы называли меня богом – я хмурился. Вы обвенчали меня с сатаной – я смеялся. Попробуйте назвать меня человеком… И я, может быть, поверю.»© Тилль Линдеманн

2031 год.

Конец ноября.

– Мне так жаль. – Адам положил ладонь на плечо Саши, пытаясь ее утешить . – Этот рассказ, он… у меня нет слов.

По вечерам Адам и Саша любили сидеть возле родника, слушая журчание воды. Они обсуждали все, что только первым приходило в голову, а иногда сидели и наслаждались безмолвием. Но сегодня Саша рассказала Адаму все то, что пару дней назад рассказал ей папа, все до последней детали. Адам слушал ее, не говоря ни слова, не задавая ни единого вопроса, потому что был сильно поглощен ее рассказом. Он словно влез в шкуру Алексея Леонова, ее отца, испытавшего все те ужасы заражения.

Саша холодной ладонью дотронулась до его теплой руки и стиснула ее.

– А что было потом? – поинтересовался Адам.

– Отцу становилось хуже, когда он заканчивал рассказ. Он успел только рассказать, как через три года нам пришлось покинуть хижину, забрать с собой крохотные остатки провизии, а спустя годы мы встретили