волновалась, и явным показателем этого были ее ногти на руках, постоянно находящиеся во рту. На улице уже было так темно, что лес впереди виднелся одной огромной черной кляксой на фоне темно-синего неба. Она то и дело напрягала слух в надежде услышать звук приближающейся машины; вглядывалась в тропинку, ведущую в лес, в надежде увидеть там два желтых огонька от фар, но ничего этого не было.

Из окна потянуло сквозняком, и Диане пришлось накинуть на себя запасную куртку мужа. Она была готова к любым новостям, что он принесет, к хорошим или плохим, лишь бы он вернулся обратно. Она почувствовала запах от его куртки, и волнение заиграло в ее сердце еще сильнее. Она зависима от него, зависима от его присутствия рядом как героиновая наркоманка.

Она даже и не заметила, как задремала, сидя в кресле возле окна, пока ее не разбудили громкие удары в дверь. Диана открыла глаза и вначале подумала, что это продолжение сна, который ей снился, пока не раздался еще один шквал ударов, на этот раз заставивший ее вскочить с кресла.

– Лёша? – спросила она.

Нет ответа. Слышны были булькающие вздохи и какое-то бормотание.

Она решилась открыть дверь…

…и увиденное заставило ее ужаснуться.

Алексей, чья борода, глаза и вся куртка были в свежей крови вперемешку с грязью, стоял перед ней на коленях и тупым взглядом смотрел прямо на нее. Он покачивался, напоминая маятник, и со стороны это выглядело, будто пьяный муж вернулся поздней ночью после хорошо проведенного вечера в компании с крепким алкоголем.

– Г-господи, – еле выдавила из себя Диана.

Алексей упал лицом к ее ногам. Он тяжело дышал и не сводил глаз с потолка.

Диана не обратила внимания на его бормотание, но вот кровь на его лице заставила ее прийти в ужас. Она взяла его за руки и затащила внутрь дома, предварительно заперев дверь, после чего налила стакан воды, намочила тряпку, прихватила с собой пару антибиотиков – единственные таблетки, чтоб были в хижине – и вернулась к Алексею, мучающемуся на полу от неизвестной ей боли. Аккуратными движениями она вытирала смесь грязи, пота и крови с его лба, а потом одной рукой приподняла его голову на уровень своей вытянутой руки, в которой лежало две таблетки.

– Лёшенька, миленький, выпей слышишь?

Она вглядывалась в его глаза и надеялась, что они не превратятся в те самые, черные и бездонные, что она видела у соседки, которая чуть не убила ее полгода назад. Алексей лихорадочно кивнул ей в ответ и приоткрыл рот, в который она положила таблетки и вылила полстакана воды. Алексей закашлял, несколько розовых каплей вылетели из его рта вместе с кашлем.

Диана взяла его под руки, кое-как дотащила до дивана, аккуратно уложила его голову на подушку и принялась раздевать. Ей казалось, что его ранили и где-то там на теле она найдет глубокую рану и тогда пиши пропало… Медицинского училища она не заканчивала, а даже если бы и закончила, то помочь ему вряд ли чем-нибудь смогла: антибиотики и пары бинтов – это все, что было в доме. Раздев мужа полностью, она не обнаружила ничего, кроме небольшой ранки на левой руке. Она обработала ее спиртом и перебинтовала как смогла.

Скрипнула дверь, и из другой комнаты показалось личико Саши.

– Иди в постель! – крикнула Диана, перевязывая бинтами левую руку.

Девочка так и сделала, но не сразу. Дверь она закрывала медленно, надеясь увидеть, как можно больше, что же вообще происходит.

Диана увидела пистолет, выпавший из куртки на пол. Она взяла его и положила на тумбочку. В ее голове были подозрения на счет состояния мужа, поэтому пистолет она положила на расстоянии вытянутой руки, и в любой момент была готова схватить его.

Постепенно Алексей задышал все тише и тише, глаза его постепенно закрывались, и он…

Умер?

К глазам ее начали подступать слезы, но она тут же взяла себя в руки, пытаясь изгнать из головы все эти предположения. Ладонью она прикоснулась к его груди, а затем приложила туда ухо, и услышала отчетливое биение сердца и тихое дыхание.

Может, таблетки подействовали, и он попросту уснул? подумала Диана.

Алексей действительно спал, и выглядел так, словно бы испытал на себе в один день все муки человечества. Диана вытерла кровь и грязь с его тела, попутно гадая, что произошло с ее мужем.

Он точно не заражен, ведь, если бы это был вирус, он бы уже превратился в одного из них.

Утро.

Диана спустилась в подвал и нашла консервированные груши, которые очень любил Алексей. Осталось всего две банки, которые он берег для особых случаев. Она огляделась по сторонам, осматривая пару пустых полок, которые совсем недавно украшали стоящие друг на друге разнообразные припасы. Еда пропадала словно в предновогоднюю ночь, и ей пришла мысль снизить рацион еще сильнее. Как только Лёша очнется, она обязательно с ним это обсудит.

Диана прихватила с собой и пару бумажных полотенец, которых, хватило бы лет на десять. Огромная пачка размером со стол лежала в самом углу подвала, занимая большое пространство. Ей бы очень хотелось, чтобы вместо этой кучи ненужных полотенец лежала соизмеримая куча еды.

Она поднялась по ступеням, но дверь подвала закрывать не стала: вот-вот проснется Саша и попросит ее накормить. Сейчас Диана как никогда была благодарна судьбе за то, что ее дочь еще слишком маленькая для вопросов, которые посыпались бы из нее при виде отца, будь она чуть старше.

Диана придвинула стул к дивану на котором Алексей по-прежнему спал, тяжело дыша. Она провела ладонью по его волосам, мокрым от пота, и почувствовала, как горит его лоб. Она была в растерянности, не понимая, что ей предпринять, когда вокруг нет ничего, кроме проклятых бумажных полотенец и аспирина, которого осталось пару таблеток. Все, что ей оставалось, это сидеть рядом с ним, сжать его руку как можно крепче, и надеяться, нет, молить Бога, что он сжалился над ее мужем.

Она открыла банку с грушами, понюхала содержимое, посмотрела на мужа, веки которого дергались, а рот, порой, открывался, словно что-то бормоча во сне.

– Милый, – сказала Диана, придвинувшись к нему как можно ближе, – очнись, прошу тебя. Я принесла твои любимые груши. Давай их вместе съедим?

Она поднесла банку к его носу, надеясь, что хотя бы сладковатый запах фрукта заставит его открыть глаза.

– Вернись ко мне, прошу тебя, – говорила она чуть ли не шепотом. На ее глаза наворачивались слезы. Она отложила груши в