– Думаешь, расколется?

– У подлецов твердости духа нет. Расколется, не сомневаюсь.

– Ладно, что командир решил?

– Утром отряд уйдет в соседний лес, на сутки-трое, по ситуации. Поэтому просили связного не посылать, сами известят. А лес заминировали и мне показали, чтобы сам не влип. Так что карателей сюрприз ждет, пусть едут.

– Отлично! Только я о жителях беспокоюсь. Кабы не обозлились немцы за потери да на селянах зло не выместили.

Павел пожал плечами:

– Тут уж мы бессильны…

Каратели прибыли на следующий день на пяти грузовиках – рота немцев в пятнистой маскировочной форме. Их командир, обер-лейтенант, сразу направился к зданию полиции. Немец говорил по-русски, но с сильным акцентом.

Полицаи были построены перед зданием, взяли винтовки «на караул». Лейтенант приложил руку к козырьку, по-армейски, а не выкинул ее перед собой по-нацистски, как это делали партийные бонзы и эсэсманы.

Сергей стоял у крыльца и, отвечая на приветствие, приложил руку к козырьку:

– Начальник отдела полиции Савченко.

– Лейтенант зондеркоманды Шварцман. Пройдемте в кабинет.

Лейтенант по-хозяйски расположился на стуле за столом, на месте Савченко.

– Проводник готов?

– Так точно, господин лейтенант. Он полицейский, из местных, лес знает.

– Зер гут! Приведите.

Сергей с порога крикнул:

– Семенов, ко мне!

Лейтенант осмотрел полицая и остался доволен.

– Ком! – и вышел из кабинета.

– Господин лейтенант, – засеменил за ним Сергей, – а мы как же? Я имею в виду полицейских.

– Найн! Будьте здесь. Доблестные немецкие солдаты уничтожат ваших партизан сами.

Рота мгновенно выстроилась и по приказу лейтенанта направилась строем к лесу. Рядом с лейтенантом шел Павел.

Сергей мысленно пожелал Семенову удачи. Хоть партизаны и показали ему несколько мест установки мин и растяжек из гранат, но наверняка не все. Кроме того, все «сюрпризы» были хорошо замаскированы. Немцы – вояки опытные, и на мякине их не проведешь.

Перед лесом солдаты рассыпались в цепь, в середине которой виднелись фигуры лейтенанта и проводника.

Сергей в окружении полицаев стоял на крайней улице села, выходящей к лесу, – все наблюдали. По случаю прибытия немцев полицаи пришили свежие подворотнички и до зеркального блеска надраили сапоги. Винтовки тоже были вычищены и смазаны, как перед смотром.

Но лейтенант интереса к полицаям не проявил, и их это слегка задело – даже обидело. Однако в лес они не рвались, а просто со стороны наблюдали за происходящим.

Неожиданно в лесу раздался взрыв, и над деревьями поднялось облачко дыма, взлетели и заметались потревоженные птицы.

– Началось, – злорадно заметил кто-то.

Не успел развеяться дым первого взрыва, как в другой стороне грохнул еще один залп, значительно мощнее. В первом случае сработала растяжка на гранате, во второй – мина, спрятанная в земле, нажимного действия. Почти тут же захлопали выстрелы – винтовочные, одиночные. Затем раздалось несколько автоматных очередей, а потом – длинная пулеметная очередь.

Сергей удивился: судя по звукам, ведется бой. Но ведь командир отряда решил отвести партизан в соседний, через луговину, лес как раз для того, чтобы избежать боя… Что же там происходило?

Полицаи прислушивались с интересом.

– Побьют партизан! И правда, давно пора положить конец лесной банде!

– Как бы они сами немцам хвост не надрали, – ответил дезертир Сорокин.

– А вот как раненых и убитых из леса вынесут, так и посмотрим.

Полицаи даже ставки делать стали – кто одержит победу.

Стрельба стала перемещаться в глубь леса. Там грохнули еще два взрыва, и начинающая затихать стрельба вновь возобновилась. Лес был большой и занимал площадь примерно километра три на пять вытянутым языком.

Стрельба снова стала тише, сместилась в глубь леса.

Сергей с полицаями уже успели пообедать, когда около пяти вечера из леса показались немцы. Солдат, идущий рядом с офицером, толкал перед собой пленного – небритого, довольно истощенного, в истлевшем, изорванном красноармейском обмундировании.

Сергей бросил взгляд на Павла, но тот отрицательно качнул головой – не наш. Но все равно это был свой, русский, скорее всего, попавший еще по весне в окружение красноармеец, пробирающийся к своим. Таких в лесах могло оказаться несколько.

Партизанский отряд из кадровых разведчиков сделал переход и ушел в другой лес, а окруженцы остались и, имея запас патронов, поодиночке принимали бой.

Среди своих, в окопе, умирать не так страшно. В архивы занесут, родным «похоронку» отправят. А умереть в одиночку, в лесу, не имея поддержки товарищей, не каждый сможет.

Сергей смотрел на пленного с жалостью – настоящий безымянный герой.

За лейтенантом шли солдаты – они попарно несли своих убитых: одного, второго, десятого… Ого, не таким победоносным и удачным оказался рейд! Пощипали немцев окруженцы, проредили ряды партизанские «сюрпризы».

На лице офицера читались недовольство, усталость.

Когда рота подошла к полицаям, офицер показал рукой на пленного:

– Кто его знает?

Но ни один полицай не признал в пленном местного.

– Ты коммунист? – спросил офицер.

– Сочувствующий! – прохрипел пленный. Губы его были разбиты: видимо, при задержании обозленные солдаты били его.

Пленный посмотрел на полицаев, и в его взгляде было столько ненависти, что Сергей поежился.

– Что, фашистские прихвостни? Рады? Всех вас, предателей, виселица ждет.

Пленный хотел сказать что-то еще, но офицер выхватил из кобуры пистолет и выстрелил пленному в голову. Безымянный герой упал замертво.

– Швайне!

Офицер был зол и не скрывал этого. Его солдаты погрузили в грузовик своих убитых и залезли сами. Грузовики тронулись и выехали из села, и Сергей перевел дух.

Павел вернулся тоже, но выглядел уставшим. Полицаи обступили его и стали расспрашивать.

– А чего говорить? Партизаны бой устроили – убитых немцев вы видели. А отряд бандитов разгромлен подчистую.

Полицаи радостно загалдели, а Павел продолжил:

– В лесу, недалеко от опушки, я видел повешенного Аксенова.

Полицаи замолчали – новость была неожиданной и неприятной: пленный, только что застреленный немецким лейтенантом, обещал полицаям виселицу. Не успела еще осесть пыль от грузовиков – и такое известие, прямо пророческое.

Один из полицаев сказал, ни к кому не обращаясь: