— А потом и расскажешь, что да как и чего узнать надо, — продолжил Доклика. — Мы, домовые, через трубы печные да дымоходы общаемся, как раз ночью всё и вызнаю, в баньке посижу. Ночью у домовых самая жизнь начинается, самое общение.

— У нас банник ещё не завёлся? — поинтересовался Ирий.

— Так банька вроде к дому пристроена, не нужен нам банник, — ревниво нахмурился Доклика. — Я и сам за всем поспею!

Ступу и метлу спрятали в лесу, в густых кустах. Обещанная банька, пристроенная стеной к стене к сараю, оказалась жарко натоплена. Доклика даже берёзовые веники подготовил. Печь-каменка в парилке топилась дровами, по бане витали приятные запахи каких-то благовоний.

— Лавка одна, — констатировал Ирий.

— Так кто ж знал, что ты сюда в человечьем виде явишься? — огрызнулся Доклика. — Я баньку вообще-то Олесе строил. Пока грамоту от царя получите, еще одну лавку сделаю, места хватит. И вообще, пошли_ка мы с тобой в дом. Пока Олеся попарится, с одёжей что-нибудь придумаем.

— Нет уж, в дом ты сейчас сам вернёшься, — усмехнулся Ирий.

— Так вам вдвоём париться не положено! — возмущённо скрипнул домовой. — Да ещё и посередь бела дня!

Я фыркнула. Вот чего не ожидала — что Доклика будет следить за соблюдением древних правил приличия. Ирий усмехнулся, его рука легла мне на талию.

— Доклика, ты свадебный обряд провёл? — заговорил он. — Вот теперь нечего рассказывать, что положено, а что нет. Сами разберёмся. Если тебя это успокоит, уже вечереет.

— Так испокон веку сначала в баньку шли, а потом уж… — Доклика по-стариковски махнул рукой. — Ладно, что с вами делать?

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Ирий приник губами к моим губам.

Любовником Кащей оказался великолепным, он словно считывал каждое моё желание— по глазам ли, по движениями тела — не знаю. Но в этот вечер я впервые поняла и осознала, что такое «водоворот чувств». Какая разница — утро, день или ночь, постель или лавка в предбаннике? Главное — тот, кто рядом, тот, кто заставит забыть обо всём в этом мире. Вернее, во всех мирах.

Не знаю, сколько времени мы провели в предбаннике, а потом и в самой бане, помахивая березовыми вениками и вдыхая аромат дерева и благовоний. Ополаскивались прохладной водой из вёдер мы уже при звёздно-лунном свете.

— А одежда где? — я уставилась на пустую лавку, где до этого мы оставили скомканные вещи.

— Доклика утащил, — Ирий снял с крючка две льняных простыни. — Я так понимаю, он нам вот в этом предлагает выйти.

Доклика зря времени не терял и отдыхать даже не думал. В доме пахло пирогами, капустой, мясом, на столе закипал самовар. На сундуке были разложены мужские вещи — новые, и по размеру вроде подходящие Ирию.

— Спасибо за баньку, — я огляделась.

Домового не было видно, из-за печки донеслось скрипучее: «На здоровьичко».

— Как оденешься, он сам вылезет, — шепнул Ирий и громче сказал: — Благодарствую. Ты откуда всё это взял?

— Спросил через домового у портного в селении, есть ли что готовое, — обстоятельно отозвался Доклика. — Мерки примерные сказал. Оказалось, есть. Вот я и отправил филин-света с монетами за одёжей, пока вы в баньке парились.

— Деньги в доме еще остались? — Ирий оценивающе окинул взглядом вещи.

— Десять монет, — нехотя ответил Доклика.

— М-да, — пробормотал Ирий. — Подзаработать надобно. Не селян же, в самом деле, данью облагать…

— У кого ж ты деньги возьмёшь? — шумно вздохнул Доклика.

— С царя-батюшки получим всё, что сможем, — глаза Ирия весело сверкнули.

Я вслушивалась в их разговор и торопливо одевалась. Бельё, рубаха, юбка — хватит с меня сарафанов! Ирий влез в рубаху и штаны — всё впору. Доклика тут же выбрался из-за печи.

— Ну, чего хотела узнать-то? — в его глазах мелькнуло любопытство.

— Какие отношения у царя Данияра с нянькой царевичей, — начала перечислять я. — Можно ли мне с ней связаться и каким образом, чтобы никто об этом не узнал.

— У меня бы спросила, — вмешался Ирий. — Я и так могу всё, что надо, передать. Кот в царских палатах нужен, мне там везде путь открыт.

— И ещё выяснить, с кем встречается царевич Елисей, — закончила я.

— Ну, душа моя, всё это я тебе и без домовых расскажу, — сказал Ирий. Он сел на табуретку и притянул меня к себе на колени. — Только объясни для начала, зачем тебе нянька царевичей. С ней лишний раз связываться не стоит, она похитрее Данияра будет. И ведьм старуха сильно недолюбливает.

— Ничего, мы с ней на одной стороне сыграем, — задумчиво проговорила я. — Меня интересует, был ли у царя с нянькой когда-то роман.

— Были у них шашни, лет тридцать назад начались, — тут же выдал информацию Доклика. — Домовые царских палат сплетничали, пока им эта история не надоела. Как овдовел царь, так к няньке и начал захаживать. Ходил, пока по — мужски чего-то мог, но вроде года четыре её по ночам не навещает, только советуется по всем делам.

— Даже так? — пробормотала я. — Тридцать лет как с женой провёл, а дальше ведьму искать начал?

— Вот-вот, — закивал домовой. — Нянька в обиде, конечно, отговаривает его от женитьбы как может. Да только Данияр упёрся: хочу, говорит, чтобы ведьма со всеми колдовскими делами в моем царстве разбиралась.

— Жениться-то для этого зачем? — я пожала плечами. — На него и так высшая ведьма работала.

— Говорю же, скуп царь, как пёс цепной, — Ирий щекотнул губами мою шею. — А Лукерья задаром работать не станет. Уверен, Данияр уж придумал, как вывернуться, чтобы по пятьдесят монет обещанных отвергнутым невестам не платить.

— А я уверена, что он уже меня выбрал, — хмуро добавила я. — Если Елисея женю, царь мне сто монет должен будет и грамоту на землю. А так и платить ничего не придётся.

— Ну уж на мужней жене Данияр никак жениться не сможет, — ехидно проскрипел Доклика. — Так что губу ему придётся назад закатать.

— Так зачем тебе нянька? — повторил вопрос Ирий.

Мой план одобрили оба. Совещались мы до полуночи. О дамах Елисея Ирий знал много и сразу заявил, что царевич одаривает своей благосклонностью троих постоянных любовниц. Две — замужние бабы, одна из них — дочь Василисы. Сама Василиса спит и видит, чтобы Елисей женился, надеется, что дочка образумится и перестанет позорить семью. По-моему, напрасная надежда, Елисей наверняка продолжит разгульную жизнь и в законом браке. Но теперь хоть понятен интерес Василисы в этом деле.

— С этим ясно, в невесты никак не подойдут, — констатировала я. — А третья?

— А третья — Дарина, зажиточная вдова, — ответил Ирий. — Вполне симпатичная для своего возраста, немного старше Елисея. У неё хороший дом на три комнаты недалеко от царского терема, большое хозяйство, работники, слуги. Детей, правда, нет.