Джейк неожиданно усмехнулся.

– Вот она, та Розмари, которую я знаю.

Кожу девушки покалывало, словно по ней ползала тысяча муравьев. Она вздрогнула и стала с силой бить ладонями по телу. Нежные, но сильные руки схватили ее, не позволяя причинить самой себе вред.

– Я буду с тобой, – сказал Джейк. – Мы пройдем через это вместе. Как и через все то, что мы уже пережили.

А затем он появился в ее разуме, мысленно сидя рядом с ней точно так же, как сидел рядом физически. Несмотря на недавний сон, Розмари чувствовала себя истощенной. Она закрыла глаза…

Розмари находилась на холме на Немаке. Небо было синим от освещения полевых генераторов атмосферы. Джейк сидел рядом с ней, в обычной одежде для раскопок. На Розмари был старый знакомый комбинезон.

– Не самое живописное место, но оно знакомо нам обоим, – произнес Джейк, усмехнувшись.

– Зачем вообще создавать фальшивый пейзаж? – спросила Розмари.

Джейк посерьезнел.

– Я подумал, это станет для тебя хорошим якорем – потому что протоссы, похоже, считают, что нехватка наркотика вызывает галлюцинации.

Земля вздрогнула. Розмари раскинула руки, чтобы удержать равновесие. Джейк обнял ее. У подножия небольшого холма разверзлась яма, и под толстое одеяло полезли разные твари.

– Вроде этих, – со вздохом сказал Джейк.

Розмари вскочила на ноги и потянулась за оружием. Прохладная винтовка, столь знакомая, вдруг превратилась в клешню зерга. Розмари отбросила ее. Та стала извиваться, пощелкивая, затем отрастила шесть лап и полезла на ногу девушки. Тело пронзил приступ раскаленной агонии.

– Все это ненастоящее, – сказал ей на ухо Джейк. – И ружье, и клешня зерга. Сохраняй спокойствие.

– Тебе легко говорить! – прорычала Розмари, но постаралась послушаться.

Боль возросла. Девушку словно пронзали тысячи раскаленных добела игл, но она собрала в кулак всю волю и не шевелилась. Боль стала еще сильнее. Розмари подавила крик, а затем все ощущения пропали.

Пока не пришла следующая галлюцинация.

* * *

Сердце Джейка разрывалось.

Все это легко анализировалось с научной точки зрения. «Солнечная капля», чем бы она ни была, вызывала у принимающих ее эйфорию. А значит, центр удовольствий мозга, nucleus accumbens, переполнялся дофамином. Особенная жестокость «Солнечной капли» заключалась, как открылось при поверхностном чтении мыслей Розмари, в том, что первый приступ эйфории был поистине экстатическим, но каждый последующий оказывался все слабее и слабее, а эффект ломки действовал все болезненнее. Розмари долго не протянула бы, даже если бы талдаримы приняли ее в свои ряды. В конечном счете ломка убила бы ее.

И Джейк вовсе не был уверен, что не убивает прямо сейчас.

– Она борется, но ей нужна твоя сила, Джейкоб.

– Наша сила, – поправил он Замару.

– Нет, – задумчиво ответила она. – Я лишь помогаю своими умениями. А вот твоя помощь гораздо эффективнее. Она доверяет тебе.

Джейк с удивлением посмотрел на лежащую под одеялом дрожащую девушку.

– Не думаю… что смог бы выдержать то, что перенесла она.

– Немногие смогли бы, – согласилась Замара. – Она сильная, и она сохранила себя.

Неудивительно, что Розмари стала столь циничной и эгоистичной. Удивительно другое, и Джейк думал об этом с благоговейным трепетом: в ней было нечто, не позволившее всей этой горечи уничтожить ее.

– Я не могу помочь ей в этом! – закричал Джейк Замаре. Они сделали все, что смогли, при помощи имевшихся под рукой технологий, но не решились использовать какие-либо медикаменты.

– Ей придется выбраться из этого самостоятельно, – согласилась Замара. – Ее решимость и желание выжить либо вытащат ее, либо нет.

– Но, по крайней мере, она знает, что о ней заботятся. Она знает, что ей есть к чему возвращаться. Хотел бы я забрать себе ее боль. Она так истерзана борьбой с ней.

– Даже в Кхале мы не можем забрать боль другого, – мягко ответила Замара. – Мы можем узнать ее, ощутить, как свою собственную, но мы не можем уничтожить ее для другого. Темные тамплиеры говорили, что боятся потерять себя в Кхале, но все не так, как они думают. Мы остаемся теми, кто мы есть.

В конечном итоге всем и каждому из нас предстоит встретить свои страдания в одиночестве.

Джейк прикусил нижнюю губу и мысленно передал Ре-Ми:

«Возвращайся, Розмари. Пройди сквозь это и возвращайся».

На ее лице, искаженном от боли, но все так же прекрасном своей фарфоровой красотой, не отразилось ни малейшего признака, что девушка услышала его слова.

* * *

Розмари сонно моргнула. Ее ноздри уловили запах дыма и готовящейся пищи, и она принюхалась, а потом неожиданно поняла, что ужасно голодна. На одно долгое мгновение ее разум оставался чист. Чего-то не хватало…

О, да. Мучительная пытка. Вот чего не хватало.

Она повернула голову и увидела, как и ожидала, Джейка.

– Я проголодалась, – объявила Розмари.

Джейк улыбнулся и провел ладонью по ее волосам. Жест выглядел привычным, а значит, он не раз проделывал это за последние… сколько там времени прошло? Розмари позволила ему сделать так. Она сочла это успокаивающим.

– Я так и подумал, что ты проголодаешься. У нас есть немного настоящей еды. Вставай.

Джейк помог ей сесть, и Розмари нахмурилась.

– Слаба, как треклятый котенок, – пробормотала она, закутываясь в одеяло и позволяя поухаживать за собой.

– Оставайся здесь, – сказал Джейк и усмехнулся.

Розмари удивленно улыбнулась в ответ.

– Хитрюга, – тепло сказала она.

Джейк мгновенно вернулся с тарелкой жареного мяса. Девушка наколола кусок на нож, который он дал ей, и жадно откусила. Снаружи мясо обуглилось, внутри осталось сырым, но Розмари показалось, что ничего вкуснее она в жизни не пробовала.

– Жареный кал-таар. Не глотай так быстро: ты не ела несколько дней, – серьезным тоном произнес Джейк. – Наркотик заглушил твой аппетит. Ты даже не понимала, что голодна.

Розмари кивнула и сглотнула.

– Ага… Я ела потому, что вы ожидали этого. Иначе вы бы раскрыли меня. А потом… Ну, еда никогда не задерживалась во мне во время ломки.

«Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы мы могли поговорить с тобой?»

Этот мысленный голос, разумеется, принадлежал Ладраниксу. На лице Розмари появилось пренебрежительное выражение, и она кивнула:

– Да. Я расскажу вам все, что знаю. Правда, боюсь, в этом вряд ли найдется что-то полезное.