litbaza книги онлайнСовременная прозаДорога домой - Бриттани Сонненберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 61
Перейти на страницу:

Мы с Крисом уже обдумывали рождественский отдых на Кох Самуи, задолго до того, как я случайно услышала, что Бернд говорит Дэну Фоссету, учителю химии, об их с Ребеккой планах. Но должна признать, узнав о намерениях Бернда и компании тоже туда поехать, я начала серьезно ходатайствовать в пользу «Четырех сезонов». Крис две недели держался за сафари в Танзании, потом сдался. Ли было все равно, куда мы едем, ледяным тоном проинформировала она нас, глядя в окно гостиной, словно хотела, чтобы мы исчезли.

Я еще не призналась Жаннетте о своем увлечении Берндом. Но знала, что она ответит. Это было до смешного очевидно, не так ли? Я использовала Бернда в качестве убежища от своего горя – точно так же мы сбежали на таиландский остров, чтобы отрешиться от сингапурской печали. Но в отношении Бернда разница заключалась в том, что это работало. Не то чтобы в его присутствии я не грустила из-за Софи. Но мне не приходилось с этим бороться.

Мы стали иногда вместе обедать, поскольку во вторник и четверг у нас совпадали свободные часы. Во время одного из первых ланчей, когда моя влюбленность была еще неясной, зарождающейся симпатией, я ни с того ни с сего расплакалась. В кафетерии подавали роти чанай, блюдо, которое Софи терпеть не могла. Мои губы тронула улыбка, когда я представила ее гримасу при виде жареной лепешки и карри, но улыбка застыла при воспоминании, что нет больше Софи, чтобы ненавидеть роти чанай. Это не имело смысла – это же не было ее любимой едой, блюдом, вызвавшим бы приятный, окрашенный печалью образ, как она наслаждалась им в ресторане, – боль возникла от того, что я забыла, всего на секунду – она ушла.

Я машинально заплатила за взятый квай теов[43]и направилась прямо к выходу из кафетерия, а не налево, к учительскому залу. Я спустилась по лестнице с подносом в руках, кивая детям, кричавшим: «Привет, миссис Кригстейн!» Дошла до зрительской трибуны у футбольного поля, поставила поднос с обедом и заплакала.

Бернд пришел следом за мной. Тихо сел рядом на металлическую трибуну. Он не стал рассказывать о смерти своей матери или раковом заболевании отца, не сказал, что Софи прожила насыщенную жизнь, и не принялся описывать мне улыбку Софи, как будто я никогда ее раньше не видела. Он просто сидел там. В итоге, перестав плакать, я рассказала ему о роти чанай, и он сжал мою руку, и я ответила слабым пожатием, а потом мы разняли руки, встали и пошли вокруг футбольного поля к тому месту, где упала Софи.

Он был просто хорошим другом. Хорошим другом, ради которого я подкрашивалась, хорошим другом, чье присутствие заставляло мое сердце биться быстрее, когда он махал мне рукой с другого конца парковки. Хорошим другом, которого я представляла себе по ночам, лежа рядом с Крисом.

Я поставил будильник на шесть утра, чтобы к семи успеть на поле для гольфа. Играть мне было не с кем – Элиз гольф ненавидела, – но мне было все равно. В гольфе я никогда не добивался успехов, как в других видах спорта, которыми занимался в старших классах и в колледже – баскетбол и бейсбол, – и поэтому с нетерпением ждал встречи с девятью лунками в одиночестве, чтобы никто не видел моих ошибок.

В зале отеля, где подавали завтрак – на открытой площадке под традиционной тайской крышей из пальмовых листьев, – было практически пусто, всего две изящные мамаши, собравшиеся на йогу, заправлялись коктейлями с манго и снейкфрутом перед занятиями на веранде с видом на залив. По их резкому акценту я понял, что они американки – готов был поспорить, со Среднего Запада, – поэтому пожелал им доброго утра, и они радостно улыбнулись в ответ, с той чрезмерной любезностью, которую ты проявляешь к соотечественнику в чужой стране.

Они наклонились друг к другу, пока я шел к своему столу, и я невольно услышал их отрицательные отзывы о физических данных своих мужей по сравнению со мной. Я улыбнулся про себя и чуть расправил плечи. Я считал, что мне повезло: если животы моих коллег и однокурсников округлялись, то я оставался стройным – благодаря моим генам и ежедневным двадцатиминутным тренировкам, от которых не отступал, где бы ни находился – в Москве, Абу-Даби, Буэнос-Айресе. Единственный раз за последние десять лет я пропустил тренировку наутро после смерти Софи, когда и имени-то своего не помнил. Но на следующий день я снова к ним вернулся. По взгляду, брошенному на меня Элиз, увидевшей, как я отжимаюсь в спальне, я понял: она считает это черствостью. Она не понимала, что мне нужно за что-то держаться. Они с Ли могли позволить себе роскошь расклеиться. Я – ради всех нас – такой роскоши позволить себе не мог.

Мы с Элиз хорошо сохранились: мы постоянно слышим, что нам не дашь и сорока, хотя обоим уже по сорок пять. Конечно, в последние четыре месяца никто нам этого не говорил: не станешь же отмечать свежий вид людей, понесших утрату. Элиз, мне показалось, внешне изменилась, хотя и не так, как можно было ожидать – у нее не появилось мешков под глазами, и она не набрала и не потеряла вес. Более того, она выглядела бодрее, оживленнее, хотя во всем этом имелась какая-то опасная грань, на мой взгляд. В блеске ее глаз было что-то ненормальное. И она почти не спала. Ложилась в постель позже меня и часто вставала, прежде чем я просыпался. Я чувствовал себя виноватым за свой вид хорошо отдохнувшего по сравнению с ней человека. Как могла презентация, которую я должен был провести на ежегодном собрании совета директоров в прошлом году, лишить меня сна больше, чем смерть младшей дочери?

Мне пришлось подождать, пока выйдет время японской пары, а потом на поле остался только я и запах свежескошенной травы. Поле было роскошным. Днем на Кох Самуи становится невыносимо жарко, но сейчас температура была идеальной. Внизу, слева от меня, искрилось, как зубная паста, море, а справа от площадки для отработки ударов сияли лоскутки рисовых полей цвета лайма.

Мне не хватало Софи. Здесь, один, я испытывал чистое чувство потери, очень отличающееся от смеси печали и злости, охватывавших меня в присутствии Ли и Элиз. Я знал, что поступаю неправильно, и сейчас, как никогда, мне следовало проводить больше времени с ними обеими, а внезапный уход Софи должен заставить меня больше ценить их. Так и было во многих отношениях. Но я потерял своего товарища. Я никогда прямо не заявлял о желании иметь сына в отличие от некоторых моих приятелей, но, признаюсь, обрадовался и преисполнился гордости, когда оказалось, что Софи имеет склонность к математике и науке, ей хорошо дается спорт и она хочет знать, как всё действует. Что заставляет работать автомобильный двигатель? Что заставляет самолет отрываться от взлетной полосы? Одно из моих любимых воспоминаний, связанных с Софи, относится к покупке в Атланте набора для физических опытов – дочери было не больше девяти – и как мы подсоединяли лампочку, и как умилил меня ее восторг, когда мы наконец собрали цепь правильно.

Ли и Элиз подобные вещи не волновали. В этом не было их вины. Но без надежного братства Софи я чувствовал себя все неуверенней в их обществе: в меньшинстве и никчемным. Теперь я работал сверхурочно, пропадая в офисе. Я знал, что мы скользим по наклонной. Для этого отчасти и было предпринято данное путешествие: снова сплотиться, вместе проводя время. И вот я стоял на поле для гольфа один. Я попытался мысленно позвать Софи, придумать, что сказала бы она, как могла бы меня поддразнить. «Ну, давай, папа, смелей!» Но это был просто я, говоривший сам себе ее голосом.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?