Постепенно, хотя и с черепашьей скоростью, машина Андрея подкатила к перекрестку. Перед ним стояли еще «форд маверик» и желтый «мерседес» с табличкой «Taxi». Вырулить перед ними не получалось. Машины справа и слева плотно держали Таганку на занятой полосе.

Что же делать? Если он сейчас не уйдет от «хвоста», то в центре Нью-Йорка не оторвется от него вообще!

Выход был только один, хотя и достаточно рискованный.

Таганка заглушил двигатель автомобиля, включил аварийные фонари, вылез из салона, прихватив «дипломат», и поднял крышку капота таким образом, что люди, сидящие в «додже», не могли увидеть его, стоящего перед своей «сломавшейся» машиной. Сектор обзора им ограничивал все тот же поднятый капот.

А Таганка и не думал ковыряться в моторе, между нами говоря, абсолютно исправном. Жестами показав рядом находящимся водителям, что он виноват и, конечно же, засранец, Андрей кинулся к желтому «мерседесу». Без разговоров прыгнул в его салон, когда светофор дал зеленый свет.

Таксист, увидав у себя за спиной нежданно нагрянувшего пассажира, оказался невозмутимым, спросив только:

- Куда едем?

Таганка не замедлил назвать адрес. «Мерседес» радостно рванул вперед.

Позади осталась еще более суровая пробка, образованная машиной, брошенной Таганцевым посреди дороги.

Алекс Грэй Честер дождался Андрея в условленном месте. Тот прибыл с опозданием в три минуты.

- Прости, Алекс, - присаживаясь за столиком в кафе, заговорил Таганка. - В вашем Нью-Йорке такие сумасшедшие пробки!

- Документы с тобой? - на всякий случай поинтересовался Честер.

- Да, вот они. - Таганка достал из кейса бумаги.

- Поясни коротко - что в них? - Алекс постарался незаметно, как будто полез за носовым платком, сунуть руку в карман.

Но Таганка не сомневался: агент ФБР нажал в кармане пусковую кнопку миниатюрного цифрового диктофона, чтобы полностью записать их разговор и особенно ту его часть, в которой русский бандит Андрей Таганцев вслух пояснит, какие именно секретные документы он передает сейчас офицеру Федерального бюро расследований США.

Да бог с ним! Пусть себе пишет! Эти ментовские оперативные «примочки» не имели сейчас для Таганки ровно никакого значения. Важно было только одно: заручиться поддержкой Честера и с его помощью довести до конца намеченное.

- Я передаю тебе бумаги, подтверждающие наличие в американских банках крупных счетов, открытых высокими российскими политиками и членами правительства через подставных лиц. По сопроводительным документам легко отследить все каналы перекачивания еще «не отмытых» денег из России в США и порядок их легализации при непосредственной помощи ряда государственных институтов, в том числе американских.

- Андрей, скажи, как ты думаешь, эта информация нанесет какой-либо ощутимый вред безопасности России?

- Нет. Я уверен. Данные, которые я тебе передал, опасны для тех людей в правительстве моей страны, которые давно предали свою Родину. Это миллионы и миллиарды долларов, похищенные из государственного бюджета Российской Федерации.

- Ну хорошо, - согласился Честер. - Пусть будет так. Я сегодня же изучу эти сведения и немедленно сообщу тебе, смогу ли помочь осуществить твои намерения. Только скажи, ты действительно хочешь вернуться в Москву?

- В Кремль, - уточнил Таганцев. - Мне нужно добраться до Кремля.

- О'кей! Береги себя.

- Поздно.

- Что значит поздно? - насторожился Честер.

- За мной уже кто-то следит.

- Кто? Как долго?

- Не знаю! Я думал, что это твои люди.

- Нет, я никого к тебе не приставлял. На эту встречу ты хвоста не привел?

- Не беспокойся. Мне удалось оторваться. Но за мной почти всю дорогу шел какой-то «додж» малинового цвета.

- Ну, малиновых «доджей» в Нью-Йорке, как в России грязи. А следил за тобой, скорее всего, твой соотечественник.

- Кто?! - Таганка от удивления чуть не съел сигарету, которую хотел прикурить.

- Я и сам хотел тебе рассказать… В Нью-Йорке появился некий полковник Извеков - сыщик из Москвы. Эту фамилию я уже тебе называл на днях. Я давно его знаю. Он - опасный тип.

- Так помешай ему! - воскликнул Андрей. - Сделай что-нибудь!

- Это не в моих силах, - печально ответил Честер. - Единственное, что могу - фактически не оказывать ему никакой помощи. Но учти: он подбирается к твоим бумагам и сделает все возможное, чтобы заполучить их. Надеюсь, ты не хранишь все эти документы дома?

- Что я, ненормальный?! - воскликнул Таганцев.

Хотя именно дома он и хранил все секретные бумаги, которые намеревался переправить в Москву.

- Ну, все. - Честер встал из-за стола. - У меня сегодня еще много неотложных дел. Вечером сообщу, смогу ли сделать для тебя что-нибудь.

Пожав Андрею руку, Алекс Грэй Честер удалился.

Таганке приходилось рисковать. Неизвестно еще было, насколько привлекательными окажутся переданные Честеру бумаги. Захочет ли он, получив уже эти документы, помогать Андрею?

ПУЛЯ ДЕМОКРАТИИ

Нас снова обманули,

Беря на сердце грех.

Как видно, только пули

Уравнивают всех.

- Я не понимаю, для чего все это нужно было?! - Настя курила одну сигарету за другой, с силой давила окурки в пепельнице, порывисто ходила по комнате, садилась на стул и снова вскакивала. Волосы ее были растрепаны, губы бледны. - Когда ты вдалбливал Лопатину, что собираешься вернуться в Россию, я думала, что это только блеф! Да мне и в голову не могло прийти, что ты надумаешь возвращаться! Сумасшедший!

- Мне и самому это еще вчера не приходило в голову, - ответил ей Андрей.

- Какого черта ты туда полезешь?! Это все равно что в петлю голову совать! Неужели ты не понимаешь, что они только того и ждут, чтобы заполучить тебя тепленьким?! Да еще и с документами в придачу! Ах, какая красота!

- Не горячись, - Таганка сам старался сохранять предельное спокойствие. - Я не стану неволить тебя. В конце концов, ты можешь не лететь со мной. Оставайся. Но я должен - обязан просто! - вернуться и передать эти документы кому следует.

- А кому - следует?! - яростно выкрикнула Настя. - Какой же ты дурак! До тебя никак не доходит, что все они - одного поля ягоды! Нашелся, тоже мне, спаситель Отечества! Не смеши людей и не подставляй свою голову под топор!

- Над моей головой, Настюша, давно уже топор завис. Только вот я все это время надеялся выкрутиться - убежать или откупиться. Но, как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают.