Каждый из членов команды хочет занять место второго пилота, но в этот раз со мной летит только Тео.

– А как же мы? Места на корабле на всех хватит, – обижается здоровяк Гэнджи подобно мальчишке, обделенному игрушкой.

– Мы не можем рисковать сразу всеми. Если что-то пойдет не так, посадка будет жесткой, и тогда нам потребуется ваша помощь. Наш маршрут вы знаете. Следите за временем, а там действуйте по ситуации.

– Ясно, – соглашаются парни, и мы с Тео залезаем в кабину пилота.

За последние годы я не один раз пересекала немыслимые расстояния в открытом космосе, а тут всего-то и надо поднять в небо старое корыто, причем тщательно отремонтированное и хорошо изученное. Но я ужасно переживаю.

Я не должна подвести всех этих людей, прежде всего самого Тео. Они верят в меня. Верят в то, что вместе мы сможем изменить будущее и вернуть их близких домой. Перед глазами невольно встает портрет улыбающегося малыша Кайнена, и сердце еще больше заходится в груди.

Вытягиваю ремень безопасности, но кончики пальцев подрагивают, и я никак не могу попасть в гнездо замка.

– Давай помогу, – тянется ко мне Тео.

Он как всегда уверен в себе и невозмутим. Щелчок, и широкие гладкие ремни обхватывают мою грудь. Теплые мужские губы нежно касаются виска.

– Ты не одна, слышишь? Я с тобой. Не сейчас, так завтра или послезавтра у нас обязательно все получится.

– Конечно, получится, – твержу, скорее самой себе.

И чего это я стала такой чувствительной? Нервы совсем ни к черту.

– А сейчас выбрось все лишнее из головы. Никто не ждет от нас чуда, и так делаем, что можем.

Вдох-выдох. Начинаю с проверки всех систем, и лишь когда убеждаюсь, что они готовы к работе, запускаю двигатели и вывожу летательный аппарат из ангара.

– Ну что, прокатимся? – нервно улыбаюсь, и нас с Тео резко вжимает в кресла, потому что аппарат слишком быстро набрал высоту.

Мы стремительно удаляемся от города, проносимся над возделанными полями. А вот под нами простирается густой темный лес. Еще немного, и впереди покажутся горы, а там и земли Диких.

– Господи, как же я скучала по этому ощущению скорости и джойстику в руке! – признаюсь на радостях, не скрывая счастливой улыбки.

Вот только мой любимый как-то подозрительно притих, и даже побледнел что ли. Мощная мужская грудь часто вздымается и опускается, кисти рук обхватили подлокотники кресла до побелевших костяшек. Разобраться в восторге он или в ужасе от происходящего по его напряженному безэмоциональному лицу не представляется возможным.

– Как самочувствие? – интересуюсь я, понимая, что для первого раза Тео держится большим молодцом.

– Уши заложило как в горах.

– Это нормально, – дотягиваюсь ладонью до его колена, мягко сжимая. – Еще может подташнивать с непривычки. Но потом втянешься.

Следуя намеченным маршрутом, я разворачиваю «Ветер-1» в обратном направлении, а именно так мы называем между собой этот летательный аппарат. Тео хмурится во время поворота. Ну конечно, он ведь привык все и всегда держать в своих руках, самостоятельно контролировать любой процесс.

– Опускай ладонь на джойстик. Поведешь сам. Если что, я подстрахую.

Хоть мы этого и не планировали вот так сразу, к моему удивлению Тео с энтузиазмом соглашается. Как устроен джойстик в этих кораблях, мы на днях как раз разбирали, в теории ему все известно, а вот на практике… Крен влево, крен вправо, и, кажется, мой мужчина уже вошел во вкус.

– Ничего, со временем еще понравится, – подбадриваю любимого, но он, кажется, и не нуждается в этом.

– Мне уже нравится, – ползут вверх уголки мужских губ, а я в очередной раз убеждаюсь, что управление подобными средствами встроено у каждого мальчишки, большого или маленького, где-то на генном уровне. Да, сейчас я опытный пилот, но изначально такая практика давалась мне не столь просто, в то время, как Тео и тот же Керук, с которым в последнее время мы очень сблизились, все схватывают налету.

Увидев наш корабль в небе, люди в полях бросают свою работу и машут руками, дети и вовсе бегут следом за кораблем. Я радуюсь вместе с Тео, а еще горжусь им, что тут сказать. Лишь когда мы подлетаем к Санкару, я забираю у него управление кораблем в свои руки.

– Боишься, что я от неопытности посношу крыши домов?

– Вовсе нет. Я доверяю тебе, знаю, что верно оценишь расстояние и справишься с обычным полетом. Но не с тем представлением, которое я задумала устроить над главной площадью в честь праздника.

– Что за представление? – ухмыляется Тео.

– Немного порисуем в небе. Держись крепче.

Последний раз нечто подобное мы с ребятами из академии вытворяли на младших курсах. Высадились на одной из пригодных для жизни планет и отрабатывали домашнее задание. Тогда в небе нужно было написать свое имя. Лаконичное «Дана» вышло у меня довольно быстро, а вот ребятам с именами подлиннее, вроде Бенджамина, пришлось повозиться.

Знак гармонии и любви, украшавший храм Зептеи, пришелся весьма кстати. По своей форме он напоминал схематично изображенный человеческий глаз и сулил удачу, где бы не появился. Конечно, пришлось покрутиться, и выжать все возможное из этой пташки, но в итоге мы справились. Толпа людей, собравшихся к этому времени на центральной площади, испуганная поначалу нашим появлением, теперь ликовала и бросала в небо венки.

– Что ты нарисовала? Чему они так радуются? – не понимал Тео, с достоинством выдержав это испытание, и даже не выругавшись, когда нас резко перевернуло вверх тормашками.

– Знак гармонии и любви, что же еще. Теперь появление наших кораблей в небе для них не кара небесная, а благая весть, которую они надолго запомнят.

– Да ты просто гений! Как тебе вообще пришло это в голову? – недоумевает Тео.

– Поверь, я не первая это придумала. Я была еще ребенком, когда отец возил нас с Дэвидом на авиакосмическую выставку. Там в небе и не такое вытворяли. До сих пор помню, как мы с братом разинули рты, любуясь представлением. В тот день, вернувшись домой, мы оба заявили родителям, что, когда вырастем, станем пилотами.

– И ты им стала.

– Стала, – констатирую с некоторой грустью, а все мои мысли заняты братом.

Господи, надеюсь, он сумел выжить. Если есть хоть малейший шанс на это, я бы многое отдала, чтобы его найти.

Мы приземляемся возле ангара и нас встречают как настоящих героев, сперва аплодисментами, затем крепкими объятьями и даже подбрасыванием в небо.

– Ну, все, все, угомонитесь, – хмурится ревнивец Тео, и парни опускают меня на ноги, продолжая светиться от радости.

– Ну как там, рассказывай! А что это было над площадью? Отсюда плохо было видно, но вышло эффектно, – перебивают они один другого.