— Жень, а что по убийству Нурлана Вельяшева известно? — поинтересовалась она. — Андрея пока что не трогают, но…

— Дело передали следователю соседнего района. До меня дошли слухи, что у них появился более вероятный подозреваемый: мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Опера опросили товарищей Вельяшева, бомжиков, и те утверждают, что видели приятеля с этим человеком. А еще один из них упомянул, что у неизвестного как-то странно дергалась голова.

— Соседи Литовченко говорили, что у «Вадика»…

— Думаешь, я об этом забыл? Уже передал следаку рисунок, сделанный со слов Кринкиных. Если бомжи опознают «Вадика», буду забирать дело себе!

«Интересно, какие дела могли связывать убийцу Марка и бомжа Нурлана?» — подумала Рита, но не высказала свой вопрос вслух. Не стала она упоминать и о том, что Андрей встречался с отцом, чтобы передать двести тысяч — какой смысл лишний раз возбуждать подозрения против певца, который, очевидно, не имеет отношения к гибели биологического папаши?

Когда Фисуненко ушел, Наталья Ильинична вышла из своей комнаты и подошла к окну. Открыв его, она достала из кармана пижамы пачку сигарет, вытащила одну, щелкнула зажигалкой и закурила.

— Проблемы, дочь?

— Ох, и не говори!

— Ну, что касается твоих расследований — уверена, вы с Женей разберетесь: одна голова, как говорится, хорошо, а две… Но вот что ты намерена с Игорем решать?

— А что тут решать-то? — пожала плечами Рита, ощутив прилив раздражения. — Ма, мне позвонили десятки человек — друзей, просто знакомых, даже несколько ребят из труппы Байрамова, представляешь? Все они интересовались, все ли со мной в порядке. И только мой муж даже не подумал проверить, жива ли я после всего, что произошло!

— По телевизору передали, что никто не пострадал, — резонно заметила Наталья Ильинична.

— Но остальные ведь тоже это слышали и все же решили убедиться лично! А Байрамову, выходит, хватило телика.

— Ты сама виновата, — неожиданно упрекнула ее мать, и Рита подняла на нее полные обиды глаза. — И не смотри на меня так: я тебя люблю и, что бы ни случилось, буду на твоей стороне. Даже если ты не права.

— Так это я не права? А Игорь, значит, прав?!

— Но ведь именно ты избрала такой стиль поведения, — пожала плечами Наталья Ильинична. — Ты держишь Игоря на расстоянии, не говоришь ни да, ни нет — какой мужчина выдержит? Он много раз просил прощения, а ты ведь и сама понимаешь, каково это — с его-то гордостью!

— У него, выходит, гордость, а у меня ее нет, что ли?

— О, уж чего-чего, а этого — хоть отбавляй! — усмехнулась мать. — Ты, Ритусь, гораздо больше папина дочка, чем моя, и ты взяла от него больше, чем сама соглашаешься признать. Просто ты привыкла, что Игорь принадлежит тебе. Вас связывает слишком многое, чтобы легко это перечеркнуть, однако помяни мои слова, дочь: ничто не длится вечно. Нельзя без конца испытывать чье-то терпение, надеясь, что его любовь постоянно будет стучать в твою закрытую дверь!

— И что же мне делать, по-твоему — простить предательство?

— Предательства не было, была банальная измена! Единственный раз, прошу заметить, — и Игорь до сих пор занимается самобичеванием. Он любит тебя и хочет вернуть. Если его желание совпадает с твоим — прости и вернись. Если нет — отпусти.

— Что?

— Признай, что ваши отношения разрушены и что их не склеить. Начни новую жизнь и позволь Игорю сделать то же самое. Пока ты держишь ситуацию в подвешенном состоянии, ничего не изменится, понимаешь? Либо ты ее изменишь, либо отпустишь — только так, и никак по-другому!

Рита ничего не ответила. Наталья Ильинична долго смотрела на ее поникшие плечи и наконец приняла решение.

— Игорь звонил, — со вздохом произнесла она.

— Что-о?

— Он звонил.

— Почему ты не сказала?!

— Да потому, что он просил не говорить! Твой муж рассудил, что ты первым делом позвонишь мне, что ты и сделала. Спасибо тебе за это, но ведь меня ты поставила в известность о том, что жива-здорова, а его — не соизволила! Игорь имеет право обижаться на такое пренебрежение его чувствами, не находишь?

— Он… правда звонил, ты меня не обманываешь?

— Господи, да ты с ума, что ли, сошла?! Неужели я стала бы…

Вскочив со стула, Рита кинулась в прихожую, едва не наступив по дороге на кота, растянувшегося на пороге кухни. Абрек обиженно мяукнул и осуждающе посмотрел ей вслед.

— Ты куда?! — закричала Наталья Ильинична. — Уже поздно!

— Я быстро! — бросила Рита, натягивая кроссовки.

В здании театра «Гелиос», некогда принадлежавшем ее отцу, горело слабое освещение. Она воспользовалась своим ключом, чтобы открыть дверь, не беспокоя охранника — он, скорее всего, дрыхнет в подсобке, а предстоявший разговор с мужем не для посторонних ушей.

Сначала Рита отправилась на их с Байрамовым квартиру, однако там никого не оказалось, и консьержка доложила, что Игорь не возвращался. Тогда Рита поехала в «Гелиос». Идя по полутемному коридору, она репетировала, что скажет мужу, когда его увидит. Она начала еще в машине, пока ехала по полупустым улицам. Рита точно знала одно: мама права, и с дурацкими играми в кошки-мышки пора завязывать. Она скучает по Игорю, по их разговорам о театре и труппе, о его творческих планах… И о ее расследованиях. Никто не умел выслушать Риту так, как Байрамов, — разве что Женька, но это другое, ведь они просто друзья. А еще Игорь умел дать верный совет, подсказать решение, которое ей самой даже в голову не приходило. Он не вмешивался, когда она этого не желала, и подставлял плечо, когда ей это было необходимо. Весь путь с их размолвки Игорю пришлось проделать в одиночку, и теперь пришло время сделать шаг ему навстречу.

Как и ожидалось, у стойки охраны Севы не оказалось. Рита вздохнула с облегчением — не придется объяснять свой приход. Подойдя к двери кабинета, в котором так долго безраздельно царил Григорий Сергеевич Синявский, она схватилась за ручку, как вдруг до ее слуха донеслись странные звуки. Рита замерла, приложив ухо к двери. Она была тяжелой, толстой, однако уже через пару секунд все сомнения отпали: с внутренней стороны находились люди, которые занимались тем, чем обычно не принято заниматься на рабочем месте. Приглушенные стоны и пыхтение говорили сами за себя, и Рита отпрянула от двери, словно ручка раскалилась до состояния плавления железа. Либо она опоздала, как и предсказывала мать, либо все это время вела себя абсолютно правильно: в их с Игорем браке нечего спасать, и все, что еще оставалось между ними, сейчас полетело в тартарары!

Странно, но, идя к машине, Рита ощущала облегчение: наконец-то она знает, что делать. Все время, что держала Игоря на расстоянии, Рита спрашивала себя, правильно ли поступает. Наталья Ильинична долгие годы прожила в браке с ее отцом, который был не дурак погулять, однако он всегда возвращался в свой дом. В дом, где он чувствовал себя полновластным хозяином, где его ждали и принимали таким, какой он есть, без «глазури», которые он демонстрировал посторонним. Лишь один-единственный раз Синявский едва не ушел из семьи, но ему помешал Игорь, разрушивший его отношения с оперной дивой, в которую он без ума влюбился на склоне лет. В тот момент вера Натальи Ильиничны в то, что уютный домашний очаг и всепрощающая жена способны заставить его возвращаться, впервые пошатнулась. Но все обошлось, Григорий Сергеевич зализал душевные раны и пришел. Так, может, она, Рита не права, и нужно смириться с тем, что ее муж — красавец, знаменитость и личность публичная — не может удержаться от измен?