— Медвежьим жиром несет, — определил следопыт.

Душок от прославленной панацеи действительно исходил специфический. Однако я сразу же почувствовал облегчение. Жжение утихло и сменилось легким, едва уловимым пощипыванием.

Зуд в ногах сменился урчанием желудка. Я набросился на завтрак и отвлекся лишь однажды, когда пес Карсона подобрался ко мне под столом и стал тереться о колени, пока не выклянчил кусок бекона.

Покончив с завтраком, мы обсудили планы на день. Иеремия снова проведет день с Сестричкой и Путаницей, ко взаимному удовольствию всех троих. Мы с Карсоном тем временем отправимся в музей Барнума и разыщем знакомых Мазеппы.

Едва мы успели обсудить этот вопрос, как кто-то постучал в дверь. Удивленно глянув на меня, как бы говоря: «Кто бы это мог быть в столь ранний час?» — тетушка поднялась и вышла в прихожую. Через минуту, в течение которой до нас доносился приглушенный диалог между моей тещей и неизвестным посетителем, она вернулась с корзиной, наполненной всевозможной едой.

— Миссис Уитэйкер. Вот, корзину доставили. Тебе, Эдди.

— Неужто? — удивился я. — Кто, э-э, доставил?

— Посыльный, должно быть, кто ж еще. Миссис Уитэйкер не сказала.

— Интересно, что там, — загорелась любопытством Сестричка. Она протянула руку к поставленной на стол корзине и принялась выкладывать содержимое на стол. Перед нами появилась роскошная гроздь аппетитного винограда, затем дюжина севильских апельсинов, сыры нескольких сортов, банка пряной маринованной цветной капусты, вторая банка, содержащая клейкую массу — по виду тушенка из смеси томатов и гомбо,[17]— и пряный медовик, завернутый в белую бумагу.

— Но карточки здесь нет, — заметила Сестричка тоном, показывающим, что она не обнаружила главного объекта своего любопытства.

— Конечно же, это наш добрый друг мистер Барнум, — высказал я догадку. — Я как раз поблагодарил его за гостинцы из Европы. Теперь, возможно, в знак признательности за поддержку во время музейного мятежа, он решил послать нам еще один подобный дар.

— Прекрасный человек мистер Барнум! — воскликнула Путаница. — А люди всегда о нем такие гадости болтают, ужас! Ты должен его поблагодарить, Эдди.

— Как только увижу, — горячо заверил я добрую женщину, направляясь с Карсоном к выходу из столовой.

— Я пока это приберу; вечером, когда вернетесь, и попробуем. — Тетушка неспешно начала укладывать продукты обратно в корзину. — И ради бога, Эдди, будь осторожнее на улицах. Я сегодня ночью едва глаза сомкнула, все об этих пожарниках думала. Этот окаянный город и так опасен, даже без негодяя Джонсона.

Дабы устранить последствия ночного штурма, Барнум временно закрыл музей для доступа публики, как сообщил мне Карсон. Поэтому я не ожидал застать перед входом обычно оживленной толпы. К удивлению своему, однако, приближаясь с Карсоном к заведению Барнума, я увидел скопление народа.

Первым невольно проклюнулось беспокойство: неужели хулиганье, напавшее на музей, вернулось, чтобы возобновить свои разбойные действия? Подойдя ближе и приглядевшись, я понял, что это не так. Толпа состояла из респектабельной публики, некоторых взрослых сопровождали дети.

— Что там происходит? — заинтересовался и Карсон.

— Не могу сказать точно, но, насколько я знаю Барнума, он воспользовался случаем, чтобы привлечь внимание публики даже при закрытом музее. Он в таких делах непревзойденный мастер.

Мое предположение тут же подтвердилось. Пробираясь сквозь толпу, мы обнаружили объект внимания собравшихся. Перед главным входом в музей расхаживал крепкий, несколько тяжеловатый парнище с густой шевелюрой черных волос и здоровенными усищами. От пояса вниз его плоть скрывали какие-то странноватые брюки типа матросских. От пояса вверх одежды на нем не было никакой. Вид голого по пояс человека на Бродвее уже вызвал бы повышенное внимание. Но недостаток одежды на странном джентльмене с лихвой возмещал «художественный декор» торса, лица, шеи и рук, сплошь покрытых татуировкой.

Разумеется, я сразу узнал этого индивида: не кто иной, как «капитан Аристидес Констентенус», одно из множества «невиданных чудес» Барнума, священнодействовал перед входом в музей. Согласно сочиненной для него легенде, изложенной со множеством красочных подробностей в посвященном ему буклете, в незрелом возрасте Констентенуса захватили пираты-берберы и мучили его месяцами и годами, накалывая на кожу пленника все новые и новые экзотические сюжеты. Разумеется, эта история, как и многие подобные, была натуральнейшей «лапшой» на уши всеядной доверчивой публике. В действительности (как однажды поведал мне Барнум) под псевдонимом Констентенус скрывался несколько эксцентричный, но довольно приятный и общительный бруклинский работяга по имени Оскар Шмидт, ощутивший еще в зеленом детстве неодолимую тягу к сцене и лицедейству, но начисто лишенный каких-либо исполнительских талантов. Задумав превратиться в ходячий аттракцион, он и подверг свое тело сомнительной процедуре татуирования.

Сейчас Шмидт-Констентенус распределял в толпе листовки из толстой стопки, которую держал в руке. Заглянув через плечо одного из счастливых обладателей такого циркуляра, я сразу узнал рекламный стиль Барнума. Вверху — портрет «короля зрелищ», окруженный аурой из расходящихся лучей и лозунгом: СОЛНЦЕ МИРА РАЗВЛЕЧЕНИЙ, ДАЮЩЕЕ СВЕТ ОТРАЖАЮЩИМ СВЕТИЛАМ. Сам текст гласил:

ПРИХОДИ САМ! ПРИХОДИТЕ ВДВОЕМ! ПРИХОДИТЕ ВСЕ!

ОТКРЫТИЕ ОБНОВЛЕННОГО АМЕРИКАНСКОГО МУЗЕЯ Ф. Т. БАРНУМА — ЗАМЕЧАТЕЛЬНЕЙШЕЕ ИЗ ЗРЕЛИЩ!!

СУББОТА, 7 ИЮНЯ 1845

ГАЛА-ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!

ОШЕЛОМЛЯЮЩИЕ ЭФФЕКТЫ!

ПОРАЖАЮЩИЕ ВООБРАЖЕНИЕ АТТРАКЦИОНЫ!

ЧУДЕСНЫЕ ВЫСТАВКИ!

СМОТРИТЕ!!!!

Живой гиппопотам — древнее чудище Священного Писания — первый и единственный колосс в Америке!

СМОТРИТЕ!!!!

Невероятные близнецы из Каролины — неразделимо объединены с момента рождения, но совершенно самостоятельны во многом, очень многом!!

СМОТРИТЕ!!!!

Мировая премьера!!!

«Большой мятеж» или «Нью-Йорк в огне»

грандиознейший спектакль всех времен и народов!

в главной роли генерал Том-с-Ноготок, самый маленький карлик планеты!

СВЫШЕ 100 000 КУРЬЕЗОВ ДЛЯ ВАС!

СТЕРЕОПТИКОН И КОСМОРАМА!

БОЛЬШИЕ АКВАРИУМЫ!