Схватив одну ветку за конец, она резко дернула ее. Остальные рухнули вниз и, подняв сверкающий на солнце фонтанчик снега, провалились в яму.

Со дна глубокой черной ямы торчали заостренные кремово-белые колья осины.

Не выстрели она только что, не остановись Гейб прямо тогда, в ту самую минуту, он и его лошадь сейчас истекали бы кровью на дне этой темной ямы, пронзенные деревянными пиками.

— Яма, — сказала она. — Ловушка.

Которая могла стать его могилой.

Гейб сглотнул и потянулся за ружьем. Щурясь от резкого отраженного света, он вместе с Сильвер медленно двинулся по кругу, охватывая взглядом окружающую местность.

— Его нигде нет, — прошептала она. — С этой точки я не вижу никаких следов. Вообще ничего.

— Он сделал это перед бурей, — сказал Гейб, поднимая к глазам бинокль и осматривая мерцающее снежное море. — Стайгер знал, что снег скроет любые следы его ловушки.

Он опустил бинокль.

— Как, черт возьми, ты узнала, что там было?

— Следы волочения на подветренной стороне вон тех деревьев. Вокруг них нанесло сугробы, а вот сам след не замело. Он ведет дальше в рощу, и если хорошенько присмотреться, можно увидеть спиленные деревья, просто свежие следы от пилы замазаны землей и присыпаны снегом. Он взял оттуда то, что ему было нужно, и притащил сюда.

— Вдруг это просто кто-то пытается заманить в ловушку животное?

— Только не пытайся выдать желаемое за действительное. Все ловушки вроде этой зависят от местности. Их размещают там, где обычно ходят животные, но это не охотничий маршрут. Ловушка была устроена для нас, — сказала Сильвер и выругалась.

— Он оказал мне своеобразную честь, Гейб. Он ожидал, что я увижу и последую за тем легким следом, по которому я шла все утро. Он привел нас прямо сюда, устроил на нашем пути этот смертоносный капкан. — Чувствуя себя незащищенной, она вновь яростно выругалась. Она впервые по-настоящему почувствовала себя добычей. — Вот уж не ожидала, что этот ублюдок окажется таким изобретательным, — добавила она. — Мне это не нравится. Мне не нравится, что на меня кто-то охотится!

Гейб напряженно наблюдал за ней, его сообразительные карие глаза оценивали ее реакцию.

— Он мог слышать выстрел. Нужно поскорее убраться с открытого места, найти укрытие и затаиться на некоторое время.

— Только не в этой жизни. — Она указала на ловушку. — Это его первый реальный след, который у нас есть, я не собираюсь сейчас все бросать.

Она сошла с тропы, по которой они двигались, и деловито направилась к хвойной роще, полная решимости найти хоть какой-то признак того, в какую сторону пошел этот ублюдок после того, как устроил ловушку.

— Сильвер!

— Я сказала, что я не…

Гейб бросился вперед и со всей силы ударил ее в спину и толкнул в снег. Воздух со свистом вырвался из ее легких. Она упала на землю. Ее палец с силой нажал на спусковой крючок, и ружье выстрелило. Лошади встали на дыбы, заржали и бросились прочь.

Сильвер попыталась подняться, но Гейб мгновенно сбил ее с ног — как раз в тот момент, когда с ветвей дерева сорвался груз и, разбрызгивая на лету капли крови, пролетел прямо над их головами.

Сердце Сильвер стучало в груди как отбойный молоток. Туша раскачивалась и крутилась на веревке, разбрызгивая по снегу красные капли. Ей в ноздри ударил запах крови — сильный, металлический запах. Она также уловила свежий запах кишок.

Ее замутило. Она в ужасе оторвала глаза от снега, пытаясь понять, что это вращается перед ней. Ее горло сжалось, стоило ей понять, что это освежеванная туша койота, утыканная острыми металлическими шипами, похожая на массивный цеп. Животное было подвешено на дереве так, что, когда растяжка больше не удерживала вес его тела, оно падало. При этом туловище животного опускалось ниже головы, рана на его шее широко открывалась, и из нее вытекала кровь.

К ее горлу подкатила желчь. Не толкни ее Гейб в снег, эта штука врезалась бы в нее, пронзила, как какое-то жуткое средневековое оружие.

Гейб ослабил хватку и помог ей подняться на ноги.

— Как… как ты узнал? — прошептала она. Она едва могла говорить из-за комка в горле. Конечности сделались как будто ватными.

— Растяжка, она была прямо под снегом вон там. — Гейб указал пальцем. — Она блеснула на солнце, когда твой ботинок вдавил снег прямо перед ней.

И как только она этого не заметила? Сильвер внезапно стало страшно.

Этот человек был призраком.

— Вот так он оставил двух охотников, — произнес Гейб, глядя на медленно раскачивающуюся и вращающуюся тушу. Его голос был слегка охрипшим, лицо бескровным. — Недалеко от Гранд-Кэш, к северу от Джаспера. Это было его последнее убийство перед… перед Уильямс-Лейком. Он раздел парочку догола и приказал им убегать. Вот так они, в конце концов, были найдены. Они висели на дереве, превращенные в мину-ловушку для полицейских.

Сильвер сделалось дурно.

— Он глумится над нами, Сильвер. Он явно где-то поблизости. Очень-очень близко.

Сильвер яростно выругалась. От смеси адреналина и страха ее била внутренняя дрожь.

— Перережь ее, — огрызнулась она. — Мы должны ее перерезать!

— Сильвер, он может наблюдать из засады. Мы должны…

— Нет. Здесь поблизости нет свежих следов. Он не возвращался сюда после бури. Сугроб занес проволоку, вот почему я ее не заметила. Он все еще рыщет на свободе, и я хочу покончить с этим делом немедленно. Это напрасная трата времени. Чертова трата жизни.

Гейб даже не пошелохнулся. Она вытащила свой собственный нож.

— Этот ублюдок не охотник. — Она потянулась к веревке. — Охотники так не убивают. Он палач. — Она перерезала веревку, и туша с негромким стуком упала в снег. Она стиснула зубы. — Он полное ничтожество! — Она свирепо посмотрела на Гейба. — Знаешь, что сказал бы Старый Ворон? Он бы сказал, что земля этого не потерпит. Земля ему отомстит. Он долго не продержится в этом месте.

Гейб ничего не сказал. Лишь внимательно наблюдал за ней.

— Что? Думаешь, у меня едет крыша? — огрызнулась она, в душе опасаясь, что на самом деле так оно и было. Опасаясь также собственного растущего страха. Вспоминая, что Гейб сказал о Лесовике, что, мол, тот обнажает разум своей жертвы, вычерпывает его до самого болезненного дна.

— Иди за лошадьми, Гейб.

— Сильвер, ты…

— Приведи сюда чертовых лошадей! — Она быстро развернулась, крепко вытерла тыльной стороной перчатки рот и попыталась унять дрожь. Она не хотела, чтобы Гейб видел ее такой.

Дождавшись, когда он уйдет, она присела на корточки и осторожно присыпала койота снегом. Она подумала о Валкойнене, и ее глаза защипало от слез. Нижняя часть лица