Перелома нет. Это сказал и Борис. Но руку мне перевязали и назначили покой. Значит писать нельзя.

Зато говорить можно. Чем я и занялась на свой страх и риск, пока мы ехали домой.

– Борис, ну что тебе стоит рассказать? Бабушки – это же наше детство. Мы все любим его вспоминать. Возвращаться туда, где нам было хорошо и радостно, – уговаривала я, поглаживая густые волосы. Удивительно, что он такой молодой. В волосах уже белые ниточки торчат. – Ну Борис…

– Ну хорошо, – сдается он. Сдается ли? – Что тебе рассказать? Как бабушка лупила меня по рукам железной линейкой, если я совершал ошибку? Или лучше, как привязывала руки к кровати, чтобы не грешил. Какая из историй тебе интереснее?

– Борис, я… – чувствую себя ужасной дурой, потому что влезла в то, от чего меня оберегали. – Не знала.

– Вот именно, Нина. Не знала. И не должна была знать.

– Но это твое прошлое, – не соглашаюсь я, на что он наконец поворачивается ко мне всем корпусом и наклоняется так близко, что я чувствую душок алкоголя.

– И оно останется там. Поняла?

– Да… – лепечу я, но его не устраивает ответ.

– Не слышу!

– Я поняла, что твое прошлое остается в прошлом! – прокричала я ему, на что он только хмыкнул.

Потащил меня домой и почти сразу повел в спальню, где бросил на кровать.

– Мне нравится, как ты кричишь. Сними трусики, сейчас ты забудешь не только мое прошлое, но даже свое имя.

Наверное, я должна оскорбиться, что он вместо откровенности все сводит к сексу. Но я только смотрю, как он стягивает свитер с невероятно шикарного проработанного до мелочей торса, как сдергивает пряжку ремня, демонстрируя всю стальную силу своего желания. Вздрагиваю, когда он с хлестким хлопком дергает конец кожаного ремня в сторону.

– Но не твое имя....

– Мое ты должна кричать, – строго говорит Борис и, когда я начинаю возиться одной рукой с джинсами, сам их сдергивает. Затем свитер и трусики, которые просто рвутся под напором его жестких пальцев.

Борис, не церемонясь, закидывает мои ноги высоко за голову и перетягивает ремнем, не давая мне больше шевелиться.

– Поняла? – спрашивает, подтягивая меня на край крови и садясь в ногах. А я закрываю глаза, сглатываю и киваю:

– Кричать твое имя. Поняла.

Есть моменты, когда мир для нас замирает. И мы очень хотим, что ничего не происходило. Просто плывешь себе по течению, плывёшь. И только надеешься, что за следующим поворотом не будет водопада. Или тебя не настигнет молния.

Вот и мне казалось, что время остановилось. И я бы сделала все, чтобы стрелки часов не пошли дальше. Отломала бы их и сожгла, так мне хотелось, чтобы каждый день этого месяца повторялся с точностью до секунды.

Но все хорошее заканчивается, верно? За светлой полосой всегда следует темная. Не жизнь, а чёртова зебра.

* * *

Утро. Это мое самое любимое время. Я притворялась спящей, пока вставал Борис. Ровно в пять утра. Ни минутой позже. Шел в гостиную. Я же, стараясь не издавать звуков, тенью скользила за ним и закусывая губу жадно наблюдала, как он отжимался. Стандартная сотня, две и на каждый счет у меня телки слюни, потому что его тело, словно созданное самой природой для восхищения. Оно излучало такую силу и мощь, так красиво перекатывалось мускулами, что невольно становилось страшно, что теперь этот полубог принадлежит мне. Страшно, что все закончится.

И он, конечно, знал, что я наблюдаю. Потому что в какой-то момент, пройдя к кухне, после целой бутылки воды комнатной температуры, что каплями стекала по его телу, поворачивался ко мне.

– Иди в душ, я сейчас приду.

Душ.

Боже.

Мне кажется, я еще никогда не любила водные процедуры с такой силой. Борис разрешал мне мыть его, тереть спину и другие части тела мочалкой.

Медленно, медленно спускаться по плоскому, рельефному животу. А там, сходя уже с ума от возбуждения, я тихонько спрашивала:

– Можно?

И он сам давал мне в руку свой рычаг управления, позволял иметь над собой власть. И я, словно голодная, накидывалась. Сначала руками, потом ртом, вбирая в себя член, как можно глубже. Захватывая целиком, как он любит. И впиваясь острыми наманикюренными ноготками в ягодичные мышцы.

Я скользила губами по его испещрённому венами стволу и кайфовала от той музыки, что сиплыми стонами лилась из его рта.

Господи!

Да разве я могла проспать это утреннее наслаждение, когда рассвет не наступил, Москва не шумела и мы принадлежали только друг другу.

Я купалась в этих моментах пошлой тишины. Когда он, подтягивая меня вверх, целовал грубо, рвано, хрипел пахабщину, от которой поджимались пальчики на ногах. Особенно те моменты, когда он поднимал меня вверх, чтобы мои ноги оказались на его плечах, чтобы его губы жги промежность, а палец уже обрабатывал тот вход, который он считал для себя доступным.

Сначала я спрашивала, почему бы ему не сделать все традиционно? Ведь я точно выйду за него замуж, но он только разворачивал меня к себе попкой, ставил на колени и смачно вылизывал перед вторжением, поражая все нервные клетки и окончания.

Он уходил ровно в семь, после совместного завтрака, который я бы не пропустила и под страхом смерти.

Первый раз я дико боялась, когда ставила тарелку на стол. Но он умял все и попросил добавки, осчастливив меня этим неимоверно.

После семи, оставаясь в тишине квартиры, где только котяра точил свои когти, я понимала что нужно просто дожить до вечера. Просто не закрываться от мира, который из-за него я стала ненавидеть. Борис казался виртуальной реальностью, время с ним раем, в который я погружалась все больше и не могла найти выход. Да и не хотела.

Слишком сладким казался этот плен. Ожившая фантазия одной развратной девчонки.

Но все заканчивается, я уже говорила. Борис любитель окунуть меня в настоящую жизнь, о которой я так хотела забыть.

В один из вечеров, в который его планы мне, как обычно, неизвестны, он неожиданно звонит. Вызывает у меня привычный кульбит от звука телефона. Отвечаю и выслушиваю короткие отрывистые команды. Ничего необычного.

Борис требует приехать в нормальном виде в ресторан «Метрополь». Одно из самых элитных заведений столицы, хозяина которого Борис знает лично.

– У меня деловая встреча, – быстро он объясняет мою роль. – Твоё присутствие приемлемо.

Я так давно хотела выйти с ним непросто в свет, а именно предстать будущей хозяйкой. Неужели мечты сбываются.

Я бесконечно счастлива, уже готовая рвануть куда угодно, как вдруг понимаю, что уже ровно пять тридцать. Суббота. Я, стою готовая выступать на дне рождении школы танцев, которую посещаю стабильно три раза в неделю.