Столп идёт от земли до небес, и он называется праведным в честь [земного] праведника. Когда есть праведники на земле, он силён, но когда их нет, он становится слабым; и он держит весь мир, ибо сказано: «Праведник — на вечном основании». Но если оно слабо, мир не может существовать. Вот почему [сказано в Талмуде, Yoma 38Ь]: Даже если есть только один праведник на земле, он удержит весь мир.

Здесь вполне ясно, что для редакторов Бахир tertium comparationis, позволяющее описать небесный храм и праведника как седьмую сефиру, это тот факт, что они оба «несут» и «поддерживают» мир или шесть направлений пространства.

Идея, что этот «столп» протягивается от земли до небес, может иметь два смысла. Столп может представлять космическое Древо Жизни, растущее с земли до неба, ставшее в разделах 14 и 64, как мы видели в обсуждении символизма древа, космическим древом как таковым. Души праведников восходят и нисходят по нему. И как космическое древо также было древом душ, с которого слетали души или на котором они появлялись как плоды, так и отдельная сефира становится основанием душ, как только этот мотив был использован, чтобы перетолковать её. Но вполне может быть так, что «земля» и «небо» сами по себе уже понимаются как мистические символы: «столп» связывает последнюю сефиру, то есть «землю», с шестой, называемой «небом». Это ещё яснее выражает образ hieros gamos небес и земли с его фаллическим символизмом, применённым к образу столпа, который становится то твёрдым, то вялым. Следует обратить внимание на параллельный гностический символизм, исходящий из той же склонности гипостазировать функцию «праведника» или «совершенного человека» в мире. Я думаю здесь о манихейской идее о «столпе сияния». Этот столп для манихеев идентичен совершенному человеку. В то же время, это также Древо Жизни, по которому (согласно изложенному в Фихристе) души праведников восходят после смерти из низшего мира к раю света, откуда и явились[237]. Схожим образом в еврейском Мидраш Конен души праведников восходят и нисходят по этому древу на небеса, а оттуда в небесный рай, называемый Садом Эдемским, «как человек поднимается и спускается по лестнице».

Здесь можно в самых познавательных деталях рассмотреть, как объединяются мотивы, происходящие из совершенно разных традиций, гностико-иранской и агадически-еврейской. Тот же образ мог возникнуть разными путями. Потому совсем неясно в данном случае, следует ли предполагать историческую связь. Тем не менее, если такая связь существовала, как мне кажется наиболее вероятным, она снова будет указывать на Восток. Катарская традиция, очевидно, не сохранила образа столпа для описания совершенного человека. Кроме того, в мандейских текстах, в остальном придающих большое значение фаллическому символизму, отсутствует связь между столпом и фаллосом[238]. Однако, было бы неудивительно найти её в хорошо развитом мандейском параллелизме микрокосма и макрокосма. Во всяком случае, этот символизм сизигии и фаллоса хорошо согласуется с тем же слоем восточно-гностических источников, к которому относятся проанализированные выше фрагменты о Шехине.

В разделе 104 этот седьмой логос обозначен как «восток мира», откуда пришло семя Израиля, «ибо спинной мозг простирается от мозга до фаллоса, и в нём зарождается семя, как сказано [Ис. 43:5]: от востока приведу племя твоё и от запада соберу тебя». Идея, что семя происходит в мозге, была широко распространена в средние века и взята у Галена. Фаллос — это, таким образом, мистический Восток, который, как мы увидим, соответствует Шехине на западе, о которой Талмуд (Baba Bathra 25а) говорит: «Шехина [находится] на западе». Восток и запад, праведник и Шехина, образуют сизигию. Подобно тому, как Шехина — это символ женского par excellence (как мы увидим со временем), так и седьмой логос соответствует мужскому как таковому, представленному фаллосом. Потому неудивительно, что в разделе 114 фаллос перечисляется как седьмой среди главных членов человека, так что восьмой «член», жена, оказывается его аналогом и единой с ним. Хотя в параллельных перечислениях членов «человека» нет прямой корреляции между членами и действительными сефирот, контекст не оставляет сомнений, что наша сефира означала «место обрезания», то есть фаллос.

В разделе 105 поднимается вопрос об идентичности восьмого логоса; однако, ответ, похоже, указывает на седьмой. В этот момент символизм Субботы, уже присутствующий менее отчётливо в разделе 39, описывается в прямой связи с другими символами.

Каков восьмой? У Бога есть праведник в его мире, и Он любит его, потому что он поддерживает весь мир, и потому он основание [мира]. Он поддерживает его и позволяет ему расти и стать великим, даёт ему радость ... и он основание всех душ. Ты говоришь, [что он — это] основание всех душ и восьмого [логоса]. Однако, сказано [Исх. 31:17]: «а в день седьмой шаббат ва-йинна-фаш [что можно буквально понять как] „была суббота и оживление**!? Да, он [на самом деле] седьмой [логос], ибо он гармонизирует их. Другие шесть, на самом деле, [разделены на] три внизу и три вверху, и он гармонизирует их. А почему он назван седьмым? Был ли он, тогда, только на седьмой [день]? Нет, скорее [он так считается] потому что Бог отдыхал в Субботу в этой мид-да, о которой сказано: „потому что в шесть дней сотворил Господь небо и землю, а в день седьмой почил и покоился» [что можно также перевести как:] была Суббота и оживление.

Таким образом, Праведник — это один из эонов божественного мира: он мид-да Бога, и эпитеты, применённые к Богу в Талмуде, иаддико шель одам, «праведник мира», и цаддик хай оламим, «праведник, живущий вечно», можно понять как названия этой мидда [239] Как седьмой из первоначальных дней, он создаёт гармонию среди остальных шести дней или их логосов, которые, как мы видели, частью конфликтуют друг с другом. Этот мотив элемента равновесия также возвращается в символизме фаллоса. Раздел 114 обозначает седьмой член, буквально, как «[место] равновесия знака Завета». Эта концепция о фаллосе, исполняющем гармонизирующую функцию в физической структуре человека позаимствована Бахир из книги Йецира (1:3 в сочетании с 2:1). В самом деле, праведник также приносит мир, согласно Талмуду, и устанавливает гармонию среди враждующих сил. Эти отношения между сексуальной сферой и праведником ни в коем случае не связаны с какой-то причудой Бахир или каббалистов, которые, на самом деле, придавали им большое значение[240]. Она покоится на особом предпочтении Талмуда, называющего «праведниками» людей, овладевших своим половым инстинктом и природой.