– Так дачу мне Антонина Петровна и оставила! На Белой Горке, знаете, где это? Слушайте, а может, вам она нужнее? У вас ведь вроде маленький ребенок? А у меня детей нет, ну, то есть у жены есть дочка, но большая, в шестнадцать лет на дачу уже не вывезешь…

Карина оторопело смотрела на него: он что, хочет уступить дачу вместо квартиры? Или широким жестом дачу отдает? Что он за человек? Что там говорила о нем тетя – ничего в голове не задержалось.

– А вы, кажется, архитектор? – еще более осторожно спросила она.

– Тепло, тепло! – заулыбался родственник. – Археолог.

– И что же вы делаете в Москве? – не удержалась Карина. – Вы же должны быть в каких-нибудь степях на курганах…

– А что, по-вашему, в Москве не ведутся раскопки? – Александр воззрился на нее с недоумением. – Да в Москве, понимаете ли, археологическое поле – двадцать тысяч гектаров, сто восемнадцать объектов!

– Серьезно? – удивилась Карина.

– Ну да, прошли те времена, когда на Красной площади экскаватором копали, как в тайге! Ослы дремучие! Сейчас без нас, слава богу, ни одна стройка не начинается. А на Хохловской площади, слышали, Белый город нашли? Основание стены! – И начал взахлеб, раскидывая руки, рассказывать, какая это мощная была крепость, крупнейшая в Московском государстве, – девять километров в длину, высота – до десяти метров, ширина – до шести. – Двадцать восемь шатровых башен! Десять проездных – главные дороги страны здесь сходились! Казы-Гирей, крымский хан, подходил, когда стену еще не достроили, посмотрел – и назад повернул!

Длинные руки Алика летали, изображая и габариты крепости, и нашествие грозного хана, но Карина уже не опасалась за чашки, и мысли о возможных неприятностях куда-то ушли.

– И что, много уцелело или так, пара кирпичей?

– Да что ты, какая там пара! Ой, ведь можно на «ты», да? Кладка на шестьдесят метров тянется! И не кирпичи, а белокаменные плиты!

Все оставшееся время их деловой встречи Алик рассказывал о чудесных находках – глиняные грузила для рыбацких сетей, которым полтысячи лет, курительные трубки петровского времени, многоцветные изразцы, каблук от женской сандалии, мушкетная пуля, бутыли, монеты, пуговицы, пузырьки для лекарств, – а Карина увлеченно слушала, уже понимая, что ее троюродный брат – не Александр, а Алик и что он не собирается отнимать тетину квартиру. И ей не грозят неприятности, свары, суды.

– Да скоро сама все увидишь! Там подземный паркинг строят, но в верхнем ярусе мы экспозицию сделаем… Ой, что это я? Совсем заболтался! Вот, возьми визитку Павлика. А хочешь – вместе к нему подойдем, узнаем насчет всей этой бюрократии. Так что все-таки с дачей? У меня бы голова не болела, так неохота, понимаешь ли, заниматься этим всем! А ты чего улыбаешься? Я что-нибудь смешное сказал?

Эти однокомнатные квартирки в «зефире» называли каморками. Комната метров четырнадцать – наверху у Перехватовых, которые в свое время объединили две квартиры, прихожая такой величины. Но для Карины это было богатство. В голове пока не укладывалось и казалось абстрактным – у нее есть собственное жилье. Они с Иринкой в этой жизни уже не бедные родственники, они имеют право на реальный кусок пространства.

Карина обошла это пространство, глядя на него по-новому. Первые месяцы после приезда в Россию она провела здесь, как на вокзале, отчетливо осознавая, что это чужие стены и приживаться в них нельзя. А теперь – кусок пейзажа в окне, вечерние и ночные тени – возможно, она будет видеть все это, как тетя, до конца дней. И ко всему этому придется привыкать, и не скоро еще оно станет знакомым и незамечаемым. Если здесь остаться и жить, конечно. Есть еще масса вариантов – сдать, продать, устроиться в Москве – только от нее зависит, на чем остановиться. Тем более что из Москвы она уже сделала такой решительный шаг сюда, в Белогорск, – и получила щелчок по носу – и вдруг судьба так заботливо подстилает ей эту соломку! Как будто, так или иначе, все равно приводит сюда, в родные места родителей.

Но как раз в этом доме и в этой квартире отец, ни один, ни с мамой, и не жил никогда. Эти квадратные метры были когда-то выделены тете, образцовой общественнице. Каморка никак не связана с дорогими воспоминаниями, отец и в гости к сестре приезжал считаные разы. Каморка – это только тетя, неприступная непонятная тетя, которая обо всем и всех имела свое мнение, высказывала его без обиняков, в душу ни к кому не лезла и к себе не пускала. И оставила только распоряжение насчет имущества – никаких прощальных писем, никаких душещипательных бесед. Железная Антонина Петровна. Карина даже позавидовала – так продержаться до конца, не поддаваясь ни немощи, ни искушению поискать сочувствия у немногих оставшихся родных. Попытаться сделать их не только родными, но и близкими… Стоп. Так она сейчас доберется до плакательных мыслей о себе! Прекратить немедленно.

Надо же, она хоть сейчас может забрать Иринку! Они какое-то время могут просто пожить вместе – просыпаться и видеть друг друга, вдвоем готовить завтрак, потом идти в парк, на озеро, в усадьбу – куда угодно! Стоп. Она же еще не решила, будет ли здесь жить. Пойти в парк – и наткнуться на Володю, который любит ходить на работу пешком? Так что же ей, возмутилась Карина, от воспоминаний об Илье бежать в Белогорск, а от мыслей о Володе – опять в Москву?! Что за безобразие! Пусть она никогда не рассматривала такой нелепый вариант, как жизнь в Белогорске – и без Володи, если он так и не придет в себя, она будет жить там, где им с Иринкой лучше и удобнее!Но всю ночь Карина ворочалась и почти не спала. Видимо, новое место привыкало к ней так же трудно, как она к нему. А еще собственность! Не то что в чужом доме, где, едва появившись, заснула как убитая… А как же Кошаня, собаки, заяц, вдруг подбросило ее. Она их и не покормила утром! Они весь день голодные! Да и не пустуют ли их миски со вчерашнего вечера? Вчера вообще не до них было. А как дальше? Володя на этот счет ничего не сказал – хорош хозяин, сел и уехал. Тети Зины нет и в ближайшие дни не будет, домработницы у Головиных не водится. А как же зверинец? Мелькнула мысль позвонить в Тверь. Но Карина быстро поняла, что проще самой сходить на Белую Горку.

СУДЬБЫ ЖИВОТНЫХ

На Белую Горку она попала только к вечеру. Утром ее перехватил Алик, который понял, что от дачи не отвертеться, и уже договорился о встрече с Павликом. И Карина наконец отведала нахваленного кофе в доме с корабликом на крыше и цветным круглым окошком – юрист пригласил их домой, поскольку офис у него был в Москве. Тут окончательно определилось, что он все-таки Пал Палыч – Павликом звали его младшего сына лет десяти, который прямо у крыльца начал развлекать гостей, показывая, как пятнистый дог выполняет разные команды. Но отец перехватил инициативу, обратив их внимание на сад – и правда необычный, с изящными акациями, которые были покрыты розовыми пушистыми цветами с очень нежным запахом. А у крыльца росло и вовсе невиданное деревце – голубые бутоны, как у лилии, собраны в кисти и только начали раскрываться.

– Это адамово дерево, – охотно объяснил Пал Палыч. – Считается, что только на него прилетает сказочная птица феникс. Мы ее ждем. А некоторые утверждают, что уже видели. Это моя дочка увлекается, а мы с Павликом у нее в подручных – яму выкопать, воды принести. А этой весной, видите – новую сирень посадили, индийскую, из Берестовского питомника! Цвести должна чуть ли не до снега!