Сергей сжался в комок, напряг кулаки. Жизнь промелькнула перед ним затухающим фейерверком. Из-за далекой Атлантики донеслось тревожное предупреждение Линды – волосы им не давай, не стригись, береги волосы!..

– Ты чего, роднуля, Котовского испугался? – растянул улыбку Стас. – Он же всегда так шутит!

– Хороши ваши шуточки! – прорычал Сергей. – Вот как дам в глаз – будешь на больничном шутить!

– Ой, боюсь, боюсь! – голоском Мальвины пропел Леонардичек «Котовский» и даже ручками замахал, как поднятый с пола котенок.

Стасик обнял парикмахера и стал успокаивающе гладить по лысой макушке. Сергей смотрел на них, отвесив челюсть.

– Ой, вчера у меня Варум была, а потом Владик Ста-шевский… – Руки Лео стремительно порхали, а рот не закрывался ни на миг. – Ой, ребята, какой он хорошенький! Вам хорошо, на дверях всех видите, все автографы ваши. Правда, шеф на эту тему строгий, лучше ни к кому не подходи…

– Да я и не собираюсь, – недоумевал Сергей. – Зачем мне их автографы? Чем я хуже этих певцов?

Лео показал себя истинным волшебником. Блестящие предметы появлялись и исчезали, точно по взмаху волшебной палочки. Из широкого «патронташа» на поясе извлекались заколки, резиночки, ножнички и расчески невиданных форм. Сергей успокоился – хуже не становилось, только лучше и лучше. Спутанные волосы вдруг покатились блестящей волной, набрали объем, локонами легли на плечи…

– Стасик, а что ты его не возьмешь с собой? – внезапно спросил Лео и кончиком пальца провел Сергею по ключице. – Смотри, плечики какие, трапеция какая, а?

– Это куда? – мгновенно насторожился Сергей.

– Ты серьезно? – отдыхавший с журналом Стасик переплел ноги, потянулся. – А что? Это мысль. Сереженька, хочешь в Борину смену сходим, развеемся? Я тебе свою вторую работу покажу…

– Вторую работу? – поднял бровь Сергей. – Разве нам можно в другом месте работать?

– Это «Хамелеон», не слышал? Такой восхитительный ночной клубешничек… Я там танцую иногда.

– Вот и все. – «Котовский» смахнул простыню, последний раз провел пылесосом. – Будешь бить меня?

И выставил загорелый живот.

– Пока не буду, – разочаровал Сергей. – Спасибо. Что с меня, коньяк?

– Зачем коньяк? Мы что-нибудь придумаем, правда, Ленечка? – промурлыкал Стас.

В кабинет заглянул взмыленный «педик» Гошенька. Так в каждой парикмахерской привычно называют мастера педикюра. С Гошей Сергей раскланивался издалека. В первый день его предупредили, что Гошу после работы забирает на авто крайне ревнивый поклонник.

– Мужчинки, кто на входе? Ангелина сказала, что отдаст вас омоновцам, если не вернетесь на рабочее место!

– Ах, мечты, мечты, – закатил глаза Стас, но мигом сорвался с места.

Спустя несколько дней он снова вернулся к прерванному разговору.

– Сережа, ты не хочешь себя попробовать в другом деле?

– Это в каком же?

– В «Хамелеоне» нужен танцор. Там хорошо платят, могу тебя порекомендовать…

– Ты смеешься? Я танцам не учился.

– Роднуля, Дилочка научит. Он такой африканос… он гений. Он любого научит. А тебя – тем более… Ты подумай, пока есть вакансия. Шеф не против, я же хожу…

Стасик опрокинулся локтями на стойку, нежным движением снял с рукава пылинку, по-девичьи выгнул спину.

– Стас, извини, а ты не можешь говорить иначе? – не выдержал Сергей. – Ну, чего ты слова тянешь? Ты разве не русский?

– Разве тяну? – искренне удивился Стас. И тут – увидел кого-то. Принял совсем уже немыслимо женскую позу, изогнул бедро, а щекой потерся о ворот собственного свитера. – Да, да, да, мы очень рады, приезжайте к нам скорее…

Сергей обернулся. Из мужского зала в полном составе показалась группа «На-На». Стас кинулся их провожать.

– Кушко, что ты к нему пристал? – Из-под стойки с французскими кремами вынырнула роскошная Ангелина. – Ты у нас один нормальный, разве еще не понял?

– Это как… нормальный? – выпучил глаза Кушко. – А другие психи?

– Голубые они. – Ангелина как бы невзначай толкнула остолбеневшего администратора бюстом, покачиваясь на каблучках, засеменила к своим подопечным. – Ох, Руфина Викторовна, какая же вы красавица сегодня! Как я вам завидую…

Морщинистая дама, похожая на сонного мастифа, радостно заулыбалась в ответ из откинутого кресла.

– Сережа, ты не уходи, дождись меня, – обернулась Ангелина. – Меня шеф просил с тобой пообщаться.

У администратора даже в свободную смену всегда находилась масса мелких дел. Пришлось чинить вывеску, обзванивать неведомых поставщиков, затем прикатила машина с чистой водой для кулера… Кстати, кулер Сергей тоже впервые увидел здесь.

– Садись, – кивнула Ангелина, когда за последним клиентом захлопнулась дверь. – Работаешь ты хорошо, шеф тобой доволен. Мне поручено над тобой шефство, так у нас принято. Тетрадку новую завел? Покажи! Так… Правильно, все сюда записывай. Малейшее сомнение, сложный вопрос – не пытайся сам решить, зови меня. Или Стаса, если с ним в смене пересечетесь. Слово «нет» забудь, таких слов для клиента не существует. Шеф красавчиков любит, вроде тебя, тут он прав… на фирме уродам не место. Если творим красоту, то все должно быть идеально. Но и красавчик легко может все испортить. К примеру, одежда. И про свое, несомненно, великое чувство вкуса, забудь навсегда, ясно?

– Это давно ясно… – опечалился Сергей.

– Гляди веселей. Поверь мне, шеф лучше тебя понимает, как должно лицо фирмы выглядеть. Ты далеко живешь, так не годится. Сними квартиру ближе. Денег достаточно.

– Откуда знаете, где я живу?

– Собери все глупые вопросы, изложи письменно и отнеси в передачу «Вокруг смеха». Известно, откуда приехал, почему ушел с прежней работы, и прочие кошмары, ясно?

– Куда уж яснее… Больше не повторится. А зачем рядом жить? Авралы намечаются?

– Здесь тебе не булочная. Салон Зверева – лучший и единственный, ясно? Если вдруг, не дай бог, захворает сменщик, ты должен прискакать сюда за пять минут!

– Понял. Сниму рядом. Прискочу.

– Я знаю, куда тебя Стасик зовет. Сходи, может, это и твое. Шеф тоже считает, что ты – натура артистическая.

– Ангелина… а там, правда, все голубые?

– Не все. А чего ты так заерзал? Если тебе этого не надо, то и трястись нечего.

– Да… как-то необычно. Я и тут-то до сих пор привыкнуть не могу.

– Привыкнешь.

Как там говорила Линда? «Стать хамелеоном…» Одного воспоминания о ней хватило, чтобы кровь побежала быстрее. Но не горечь утраты, не драма отвергнутых чувств. Скорее – благодарность. Где-то далеко, на ином краю земли, сейчас спит человек, который дал ему веру в себя.