– А финансы?

– Он и ими не управляет! Финансами занимаются банки. Да, банки – часть «Империума», но не Медведя! У него только неограниченный доступ в этот карман. Он может неограниченно тратить, но он не управляет потоками!

– А кто управляет?

– Никто. И – все. Каждый – в пределах своего бизнеса.

– Как такое возможно? Должен же быть кто-то, кто первым начнёт перетягивать одеяло на себя?

– Вот – главный вопрос! «Империум» – монолит, который невозможно разрушить! При ближайшем рассмотрении монолит оказывается как косяк рыбы – большой объект, состоящий из множества не связанных между собой самостоятельных частиц. Потери любой части этих частиц монолит даже не заметит. А единого центра, куда можно было бы ударить, нет!

– Этого не может быть! – Пол вскочил и стал ходить по комнате. – Действующая, настоящая модель устройства нашего общества – пирамида! То же – в армии. Есть ещё модель устройства улья. Людьми не применяется. Но и у улья есть матка-царица.

– Ты это сказал по-русски – почему? – удивился м-р Хардман.

Пол пожал плечами, продолжил:

– Если это даже не улей, то что это? Это же абсурд!

– Если что-то выглядит глупостью, но не глупость… Слышал? – задумчиво спросил м-р Хардман.

– Нет, – отмахнулся Пол, вышагивая вдоль стены.

Пол считался хорошим аналитиком. И новая информация нуждалась в тщательном осмыслении. И первый вывод из поверхностного осмысления – достоверность источника.

– Откуда вам это известно сэр? – спросил Пол, останавливаясь.

– От моего агента, довольно близкого к Медведю. Вилли фон Грейштейн – тебе ничего не говорит?

Пол пожал плечами:

– Насколько близкого?

– Они знакомы с 1941 года.

– Хм-м. Сказанное вами невероятно, но многое объясняет. Это объясняет, почему мы не можем предотвратить ни одной силовой акции «Империума», почему наши агенты под прикрытием настолько неэффективны.

– Силовые подразделения «Империума» суть банды анархистов. У них нет постоянных главарей, нет постоянного состава, – м-р Хардман закурил свои тошнотные «Кэмел», – и нет никаких устойчивых функциональных связей. Только личные. Перед ними никто не ставит задачу, не обозначает цель, никто не контролирует результат. Никто не оплачивает их работу.

– Это невозможно. Даже у мелких уличных банд есть главари. Вокруг главарей банда и складывается. Главарь – центр кристаллизации.

– Но это так и есть. Более того, самих банд не существует. Не существует ни до операции, ни – после. Она существует только во время акции. На время акции есть и главарь. Как Нурим.

– Был такой. Нурим. А в следующей акции он погиб, потому что был оставлен прикрывать отход группы. Оставлен, как наименее ценный. Это и не позволило объединить два тех дела.

– А они – едины. И там, и там целью было силовое воздействие. И никакого грабежа. Вот что их объединяет – равнодушие к трофеям.

– Нурим, по данным источника, был организатором аварии на объекте «Марк», погиб при уходе группы после другой акции. Источник – врёт? Или руководитель группы остался прикрывать отход?

– Сам в это веришь?

– Русские такие.

– Нурим – араб. Курд, если не ошибаюсь. Я думаю, что руководитель ставится во главе группы, исходя из выполняемой задачи. И состав группы подбирается по необходимости. Отсюда – разные составы.

– Должна быть структура. Целеполагание, контроль, финансирование.

– Всё это есть. На время акции. Собирается группа из несвязанных ранее объектов, группа, не имеющая лидера. Лидером становится один из членов группы. Неизвестно, по какому признаку. Может, случайному, но не верится. Эффективность очень высока. После акции – группа перестаёт быть единым целым. Распадается.

– А мы только затем можем восстанавливать картину по фрагментам, – кивнул Пол. – И никаких шансов выйти на заказчика. Ни один взятый нами исполнитель не знает не только заказчика, но даже других членов группы. Только в лицо и только по оперативным псевдонимам.

– Единственное, что мы можем – предположить выгодоприобретателя.

– Множество акций против подразделений и персонала самого «Империума», – покачал головой Пол, – слишком много для отвода подозрений. Внутренняя грызня?

– Не существующая в реальности?

– Ничего не понимаю, – Пол сел обратно в кресло, налил себе ещё водки. – Ну, а почему Медведь – самая большая угроза? Если он – никто?

– Он – основа всего. Как только он появился под светом софитов, так всё и пошло вразнос! Эти его фильмы и книги, которым мы начисто проиграли битву за умы молодёжи, этот твой Добровольческий корпус, этот невероятный технологический рывок Советов! И это только то, что мы понимаем! А эти новые, неведомые формы организации людей? Как бороться со структурой, которая – не имеет структуры? Как блокировать финансы, если финансы – наши же, наших же банков? Как вести информационное противодействие, если нам не известны ни объект воздействия, ни его характеристики, ни его возможности? Наши попытки выглядят нелепо и смешно. Ты же сам участвовал в построении психотипа советского человека. Что получилось?

– Шизофрения. Расслоение. Нет единого образа. Нет способа воздействия. Взаимоисключающие личности в одном человеке.

– Точно. Можно, конечно, полностью запретить всю деятельность Медведя в нашей стране…

– Нам не дадут, – покачал головой Пол.

– Если надо – дадут. Да, он подвязал деньгами всех. От проката его фильмов жируют сети кинопрокатчиков, от книг – издательства. От статей – журналы. Но наша элита, по крайней мере пока, способна ставить национальные интересы выше собственного кармана. Только это ничего не даст. Это только защита. Так же поступил Союз. Блокировал всю деятельность Медведя на своей территории. Помогло им? Ты же слышал – студент покупает у нас книги Медведя и отправляет своим друзьям. Их даже не изымают. Устали бороться? И что это дало Союзу? Они не смогли защититься от воздействия Медведя, только потеряли большие деньги. Теперь от медвежьих услуг жируют наши корпорации, пополняя наш бюджет, кормя нашу армию, а не Красную армию.

– Про себя он не забывает, – Пол опрокинул ещё бокал водки. Водка стала противной, тёплой. Салями не перебивала водочный вкус.

– Забывает! Никто не знает, куда идут баснословные барыши Медведя. Деньги его с такими скоростями ходят по миру, что быстро теряется любая возможность отследить хозяина. И мы не знаем, на что они тратятся. Одно понятно, что его личные счета – почти всегда пусты. Он – нищий.

– Не верю!

– Он создаёт бизнес, накачивает его людьми, средствами, финансами, налаживает связи, взаимодействия, отлаживает функционирование бизнеса и его эффективность. И – продаёт.