должны были закончить ее вместе, но смерть забрала его, и, учитывая содержание, я, возможно из суеверия, решил скрыть ее.... Ах!

Он приложил кончик пальца к тщательно нарисованному наброску, предназначенному для иллюстрации текста. Очевидно, это была тщательная копия с древнеегипетского. На ней был изображен ряд жриц, у каждой из которых волосы были заплетены в толстую косу, стоящих перед жрецом, вооруженным ножницами. В центре рисунка был алтарь, на котором стояли вазы с цветами, а справа располагался ряд мумий, соответствующих по количеству жрицам слева.

– Клянусь Богом! – повторил доктор Кеан. – Мы оба были неправы, мы оба были неправы!

– Что вы имеете в виду, сэр? Ради всего святого, что вы имеете в виду?

– Этот рисунок, – ответил доктор Кеан, – был скопирован со стены некоей гробницы, ныне вновь закрытой. Поскольку мы знали, что гробница принадлежала одному из величайших колдунов, когда-либо живших в Египте, мы также знали, что надпись имела какое-то магическое значение. Мы знали, что цветы, представленные здесь, были разновидностью вымершего священного Лотоса. Все наши исследования не помогли нам выяснить, с какой целью и какими средствами выращивались эти цветы. Мы также не смогли определить значение отрезания, – он провел пальцами по рисунку, – волос жриц верховным жрецом богини…

– Какой богини, сэр?

– Богини, Роб, о которой египтология ничего не знает! Мистической религии, о существовании которой смутно подозревал один ныне здравствующий французский ученый … но сейчас не время …

Доктор Кеан закрыл рукопись, положил ее на место и снова запер ящик. Он взглянул на часы.

– Четверть второго, – сказал он. – Пойдем, Роб!

Не колеблясь, его сын последовал за ним из дома. Машина ждала, и вскоре они уже мчались по пустынным улицам обратно к дому, где смерть в странном обличье манила Майру Дюкен. Когда машина тронулась с места …

– Не знаешь ли ты, – спросил доктор Кеан, – покупал ли Сондерсон какие-нибудь орхидеи – я имею в виду, совсем недавно?

– Да, – тупо ответил его сын. – Он купил немного цветов всего две недели назад.

– Две недели! – взволнованно воскликнул доктор Кеан. – Ты в этом уверен? Ты имеешь в виду, что покупка была совершена после того, как Феррара…

– Перестал посещать дом? Да. А что? Это, должно быть, было на следующий день после!

Доктор Кеан явно испытывал огромное волнение.

– Где он купил эти орхидеи? – спросил он ровным голосом.

– У кого-то, кто приходил в дом, у кого-то, с кем он никогда раньше не имел дела.

Доктор, положив руки на колени, быстро барабанил пальцами.

– И… он их выращивал?

– Только два цветка оказались успешными. Один из них находится на грани расцвета – если он еще не расцвел. Он называет его "Тайной".

При этих словах волнение доктора пересилило его. Внезапно высунувшись из окна, он крикнул шоферу:

– Быстрее! Быстрее! Не обращай внимания на риск. Держи максимальную скорость!

– В чем дело, сэр? – воскликнул его сын. – Небеса! Что такое?

– Ты сказал, что цветок мог расцвести, Роб?

– Майра, – Роберт Кеан шумно сглотнул, – сказала мне три дня назад, что ожидается, что он зацветет до конца недели.

– На что он похож?

– Штуковина высотой в четыре фута, с огромными яйцевидными бутонами.

– Милостивый Боже, дай нам поспеть вовремя, – прошептал доктор Кеан. – Я мог бы еще раз поверить в справедливость Небес, если бы великие знания сэра Майкла Феррары оказались оружием, способным уничтожить дьявола, которого мы вырастили! Он и я, да будем мы прощены!

Волнение Роберта Кеана было ужасным.

– Вы можете мне что-нибудь объяснить? – он плакал. – На что вы надеетесь? Чего вы боитесь?

– Не спрашивай меня, Роб, – ответил его отец. – Ты узнаешь через пять минут.

Автомобиль действительно мчался по темным пригородным дорогам со скоростью немногим ниже скорости экспресса. Повороты шофер преодолевал в гоночной манере, так что временами два колеса рассекали пустой воздух; и один или два раза большая машина поворачивалась, как на шарнире, только для того, чтобы снова восстановиться в ответ на умелую тактику водителя.

Они с ревом пронеслись по узкой пологой дорожке к воротам дома мистера Сондерсона с шумом, похожим на приближение сильной бури, и их чуть не выбросило со своих мест, когда сработали тормоза, и машина остановилась.

Доктор Кеан выскочил из машины, толкнул калитку и побежал к дому, его сын последовал за ним. В холле горел свет, и мисс Сондерсон, которая ожидала их и слышала их бурное приближение, уже держала дверь открытой. В холле …

– Подождите здесь минутку, – сказал доктор Кеан.

Не обращая внимания на Сондерсона, который вышел из библиотеки, он побежал наверх. Минуту спустя, с очень бледным лицом, он снова сбежал вниз.

– Ей стало хуже? – начал Сондерсон, – но…

– Дай мне ключ от павильона с орхидеями! – коротко сказал доктор Кеан.

– Павильон!

– Не сомневайся. Не теряй ни секунды. Дай мне ключ.

Выражение лица Сондерсона говорило о том, что он считает доктора Кеана сумасшедшим, но, тем не менее, он сунул руку в карман и вытащил связку ключей. Доктор Кеан схватил ее в мгновение ока.

– Какой ключ? – огрызнулся он.

– Этот, но…

– Следуй за мной, Роб!

Он помчался по дорожке, его сын следовал за ним, а мистер Сондерсон следовал за ними медленнее. Он вышел в сад и через лужайку направился к кустарнику.

Павильоны с орхидеями лежали в густой тени, но доктор чуть не налетел на дверь.

– Чиркни спичкой! – выдохнул он, тяжело дыша. Затем, неважно, у меня есть это!

Дверь с грохотом распахнулась. До них донесся тошнотворный аромат.

– Спички! Спички, Роб! Сюда!

Они, спотыкаясь, вошли внутрь. Роберт Кеан достал коробок спичек и зажег одну. Его отец был дальше, в центральном здании.

– Твой нож, мальчик, быстро! Быстрее!

Когда тусклый свет пробрался по проходу между орхидеями, Роберт Кеан увидел искаженное ужасом лицо своего отца… и увидел ярко-зеленое растение, растущее в чем-то вроде кадки, перед которой стоял доктор. Четыре огромных, гладких, яйцевидных бутона выросли на безлистных стеблях; два из них были на грани раскрытия, а на верхушке одного уже виднелся восхитительный розовый румянец.

Доктор Кеан схватил нож, который Роберт, дрожа, протянул ему. Спичка погасла. Послышался хруст, мягкий свист и глухой удар о кафельный пол.

Когда очередная спичка вспыхнула, разгоревшись на короткое время, таинственная орхидея, срезанная прямо над почвой, выпала из кадки. Доктор Кеан растоптал набухающие бутоны ногами. Обильное количество бесцветного сока лилось на пол.

Над опьяняющим запахом этого места пробивался запах, похожий на запах крови.

Вторая спичка погасла.

– Еще одну…

Голос доктора Кеана поднялся едва ли выше шепота. Дрожащими пальцами Роберт Кеан сумел зажечь третью спичку. Его отец из второй