кадки вырвал растение поменьше и размял его мягкие щупальца у себя под ногами. В помещении пахло, как в операционной. Когда погасла третья спичка, доктор покачнулся, хватаясь за сына, чтобы не упасть.

– Ее жизнь была в этом, парень! – прошептал он. – Она бы умерла в тот час, когда он расцвел! Жрицы были посвящены в это.... Позвольте мне выйти на воздух.

Мистер Сондерсон, онемевший от изумления, встретил их.

– Не говори, – сказал ему доктор Кеан. – Посмотри на мертвые стебли твоей "Тайны". В сердце каждого ты найдешь прядь светлых волос!..

Доктор Кеан открыл дверь комнаты больного и поманил к себе сына, который, изможденный, дрожащий, ждал на лестничной площадке.

– Входи, мальчик, – мягко сказал он, – и слава Богу!

Роберт Кеан на цыпочках вошел. Майра Дюкен, трогательно бледная, но с ее лица исчезла эта ужасная, зловещая тень, обратила свои печальные глаза к двери, и их печаль превратилась в радость.

– Роб! – вздохнула она и протянула руки.

Кеан встречает Феррару

Не последним из испытаний, которые выпали на долю Роберта Кеана в то время, когда он и его отец сражались со своим сверхъестественно оснащенным противником, было сохранение молчания по этому вопросу, который так сильно вырисовывался в его сознании и который уже изменил ход его жизни.

Иногда он встречал людей, знавших Феррару, но знавших его только как человека в городе с несколько дурной репутацией. Но даже им он не осмеливался доверить то, что знал об истинной натуре Феррары; несомненно, они сочли бы его сумасшедшим, если бы он рассказал о знаниях и деяниях этого жуткого, этого дьявольского существа. Как бы они слушали его, если бы он попытался рассказать им о логове пауков в Порт-Саиде; о летучих мышах в Мейдуме; о секретных благовониях и о том, как они были сделаны; о бесчисленных убийствах и зверствах, совершенных нечеловеческими средствами, на счету этого приемного сына покойного сэра Майкла Феррары?

Итак, кроме отца, у него не было доверенного лица; ибо прежде всего было необходимо скрыть правду от Майры Дюкен – от Майры, вокруг которой вращался его мир, но которая все же думала об ужасном существе, владеющем колдовством забытых веков, как о брате. В то время как Майра лежала больная, еще не оправившись от ужасного нападения, совершенного на ее жизнь человеком, которому она доверяла, в то время как, имея множество свидетельств его присутствия в Лондоне, доктор Кеан и он сам тщетно искали Энтони Феррару; в то время как любая ночь могла привести какого-нибудь нечестивого посетителя в его комнаты, послушного воле этого современного колдуна; пока эти страхи, тревоги, сомнения и догадки озорно плясали в его мозгу, было практически невозможно успешно заниматься своим журналистским призванием. Однако по многим причинам это было необходимо, и поэтому он работал над серией статей, которые стали результатом его недавнего визита в Египет – его редактор поручил ему эту работу как менее требовательную, чем та, которая по праву выпадает на долю охотников за новостями.

Роберт Кеан вышел из своих комнат около трех часов дня, чтобы поискать в библиотеке Британского музея справку, которой ему не хватало. День выдался на редкость теплым, и он испытал некоторое удовлетворение от того факта, что при его нынешней работе ему не приходилось облачаться в доспехи респектабельности. С трубкой во рту он направился через Стрэнд в сторону Блумсбери.

Поднимаясь по ступенькам, пересекая холл и проходя под куполом читального зала, он задавался вопросом, есть ли среди этих гор эрудиции, окружающих его, мудрость, столь же странная и ужасная, как мудрость Энтони Феррары.

Вскоре он нашел информацию, которую искал, и, переписав ее в свой блокнот, покинул читальный зал. Затем, пересекая холл у подножия главной лестницы, он остановился. Он обнаружил, что им овладело внезапное желание посетить Египетские комнаты наверху. Он несколько раз осматривал экспонаты в этих апартаментах, но ни разу с тех пор, как вернулся из страны, о древней цивилизации которой они свидетельствовали.

В эти дни у Кеана не было недостатка во времени, поэтому он повернулся и медленно поднялся по лестнице.

В тот день в роще мумий было очень мало посетителей. Войдя в первую комнату, он обнаружил небольшую группу туристов, лениво переходящих от витрины к витрине; но, войдя во вторую, он увидел, что комната принадлежит ему одному. Он вспомнил, что его отец как-то упоминал, что в этой комнате было кольцо, принадлежавшее королеве-ведьме. Роберт Кеан задавался вопросом, в каком из случаев это было продемонстрировано и каким образом он должен быть способен распознать его.

Склонившись над ящиком со скарабеями и другими амулетами, многие из которых были вставлены в кольца, он начал читать надписи на маленьких билетах, помещенных под некоторыми из экспонатов; но ни один из них не соответствовал описанию, ни с билетами, ни без них. Второй ящик он исследовал с аналогичными результатами. Но когда он подошел к третьему, в углу возле двери, его взгляд сразу же упал на золотое кольцо со странным зеленым камнем, выгравированным особым образом. Под ним не было билета, но, когда Роберт Кеан нетерпеливо склонился над ним, он знал, вне всяких сомнений, что это кольцо королевы-ведьм.

Где он видел его или его дубликат?

Не сводя глаз со сверкающего камня, он пытался вспомнить. Он знал, что видел это кольцо раньше или точно такое же, но, как ни странно, не мог определить, где и по какому поводу. Итак, положив руки на футляр, он наклонился, вглядываясь в необычный драгоценный камень. И пока он стоял так, нахмурившись в усилии вспомнить, тускло-белая рука с длинными заостренными пальцами скользнула по стеклу, пока не остановилась прямо перед его глазами. На одном из тонких пальцев была точная копия кольца в футляре!

Роберт Кеан отскочил назад со сдавленным восклицанием.

Перед ним стоял Энтони Феррара!

– Музейное кольцо – копия, дорогой Кеан, – раздался хрипловато-музыкальный, полный ненависти голос. – То, что у меня на пальце, настоящее.

Кеан на собственном опыте осознал буквальный смысл избитой фразы "застыл от изумления". Перед ним стоял самый опасный человек в Европе; человек, совершивший убийство и кое-что похуже; человек только по названию, демон по сути. Его длинные черные глаза были полузакрыты, его идеально выточенное лицо цвета слоновой кости ничего не выражало, а кроваво-красные губы приоткрылись в невеселой улыбке, Энтони Феррара наблюдал за Кеаном, которого он пытался убить с помощью адского искусства.

Несмотря на дневную жару, на нем было тяжелое пальто, подбитое мехом белой лисы. В правой руке – левая все еще