Луки сами растягиваются в улыбке.

– Они хорошо. Дышат сами, аппетит отличный. Если и дальше так пойдет, обещали, что долго задерживать нас тут не будут. Ну, а как ты? Как самочувствие? У тебя все есть? Может, что-то нужно привезти? Например, вкусности? Что ты любишь? Я сейчас наберу Сашу.

– Ничего не нужно, – я останавливаю Луку, положив ладонь поверх его. Но тут же одергиваю руку. – У меня все есть, и кормят хорошо.

– И все-таки, почему ты плакала?

Я упорно молчу, осторожно улыбаясь.

– Алиса, – неожиданно выдает Лука, растягивая имя жены. – Наверняка она приходила. Что она тебе сказала?

– Ничего, – Лука хмурится, показывая, что недоволен моим ответом. И я все же сдаюсь, но выдаю лишь часть правды. – Она сказала, что с малышами сейчас няня. Я переживаю по этому поводу.

Лука отводит взгляд в сторону и поджимает губы. Он тоже не в восторге. Но не обвиняет Алису.

– Ей надо на съемки. Понимаешь, роды случились внезапно, и никто не был к этому готов… Пришлось нанять няню, чтобы первое время она присматривала за детьми, пока Алиса утрясет все детали с контрактами, а я оформлю отпуск.

Киваю, делая вид, что понимаю и опускаю взгляд на свои руки, внимательно рассматривая костяшки своих пальцев. Как? Как можно поставить работу выше новорожденных малышей, которые нуждаются в маме, ее ласке и заботе?! Ведь они так быстро вырастают, и этого сладкого времени уже не вернуть…

– Спасибо тебе за них. Правда, они чудесные. Я, конечно, понимаю, что такое невозможно, но мне кажется, что мальчик на тебя похож чем-то…

Вскидываю голову и с удивлением смотрю в глаза Луки. Но тут же понимаю, что он говорит эти слова от души, без какого-либо скрытого подтекста.

Но упоминание малышей, слова Алисы, картинки того, как они лежат одиноко в кувезах, – все это слишком для моего сердца. Я не выдержу.

– Пожалуйста…

Но Лука оказывается быстрее и перебивает меня:

– Хочешь на них посмотреть?

Глава 40

Рада

Я замираю на месте, боясь, что ослышалась.

– Что? – вырывается тихо со свистом. В глазах застывают слезы, готовые вот-вот сорваться из глаз.

– Если у тебя есть силы, мы можем сходить и навестить малышей.

Я, не задумываясь, самостоятельно отключаю капельницу и вскакиваю на ноги. Мысль о том, что сейчас произойдет наше первое свидание с малышами, которые жили во мне столько месяцев, «исцелила» меня. Боль, слабость и меланхолия тут же сменились радостью и предвкушением долгожданной встречи.

– Пойдем, конечно, – губы сами растягиваются в улыбке, а руки тянутся к волосам, чтобы пригладить их. Не хочется приходить на первое свидание в растрепанном виде.

Лука с ласковой улыбкой подает мне руку. Я никак не реагирую, потому что в голове тут же набатом звенят слова Алисы о том, чтобы я не лезла в семью. Я и не хотела и не собиралась. Это не в моих принципах.

Но, несмотря на это, Лука все равно сам берет мою ладонь и переплетает наши пальцы.

– Не надо, – срывается с губ тихая просьба. Пытаюсь высвободить пальцы, но Лука держит крепко. – Нас могут неправильно понять. Да и Алиса…

Босс хмурится, и в его глазах мелькает понимание.

– Алиса…Вот в чем дело. Она приходила к тебе? Что сказала? Ты из-за нее так плакала?

Опускаю глаза в пол, с интересом рассматривая свои тапочки. Я ужасно хочу все рассказать Луке, но и сталкивать лбами их с женой по причине своих жалоб на Алису не хочу.

– Рада, – Лука осторожно берет мое лицо в ладони и заставляет посмотреть ему в глаза. Лучше бы я этого не делала. Потому что вижу в них неприкрытую заинтересованность, симпатию, ласку и заботу. – Что сказала тебе Алиса? Я знаю, что она неоднократно перегибала палку, несмотря на мои требования прекратить тебя терроризировать и дать спокойно вынашивать малышей. Но в этом плане Алиса неуправляема. У нас не раз доходило до скандалов, но они не давали никакого результата. Поэтому все, что мне оставалось – компенсировать нападки моей жены вниманием и заботой о тебе и детях. – Лука, видимо, замечает мои округлившиеся глаза и приоткрытый рот, поэтому с улыбкой поясняет, – это я к тому, что в курсе ситуации с моей женой. И знаю, какой она может быть жестокой на слова. Теперь знаю.

Не знаю, что заставляет меня заговорить: его откровенность или желание защитить дочь, но…

– Она сказала, что не позволит нам с Кнопкой влезть в вашу семью. Что нам в ней не место. И запретила увидеть малышей…

Лука стискивает челюсть и мою ладонь сильнее. Тихо охаю, потому что босс не контролирует свою силу и причиняет мне боль. Лука, словно очнувшись, ослабляет хватку и слегка улыбается, но глаз эта улыбка не касается.

– Вы с Ежиком уже часть моей жизни. Она – моя дочь, ты – мать моего ребенка. И ничто этого не изменит. Не волнуйся на этот счет, Рада. Пошли.

Лука тянет меня за руку, и я покорно следую за ним. У дверей детского отделения дорогу нам преграждает врач, которая была у меня на родах.

– Прошу прощения, Лука Георгиевич, но сурмама не может находиться в отделении, Алиса…

– Я – отец детей, – в голосе Луки отчетливо слышится сталь, и я вздрагиваю от гнева в его голосе, – и я разрешаю сурмаме взглянуть на младенцев. У меня точно такие же права родителя, как и у Алисы. Пропустите нас.

Доктор что-то тихо бормочет себе под нос, слегка побледнев, но покорно отходит в сторону.

В отделение новорожденных я вхожу, почти не дыша. В какой-то прострации надеваю бахилы, халат и маску на лицо. Оглядываю кувезы, в которых лежат младенцы, и сразу иду к малютке, что отчаянно пищит, как котенок. Не знаю, какие из всех малышей, находящихся здесь, мои, ведь я их так и не видела, но так подсказывает мне сердце.

И я не ошибаюсь.

– Обалдеть, – раздается сзади тихий удивленный голос Луки, пока я не дышу и жадно рассматриваю личико мальчика. По щекам струятся слезы, потому что он такой маленький, беззащитный комочек, а его жалобный писк разрывает мне сердце в ошметки. – Как ты догадалась, что это наш малыш?

«Наш малыш» – еще один болезненный укол в сердце. Эта беременность принесла не только здоровье моей Кнопки и двух чудесных малышей в этот мир, но и бесчисленное количество шрамов на моем сердце, которые никогда не заживут.

– Не знаю, я просто подошла к нему. Наверно потому, что он самый красивый…

И Лука