Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, солнышко, – целую в макушку, глубоко вдыхая, не позволяя слезам пролиться. Я стараюсь гнать мысли о том, как там малыши, накормлены ли, не болят ли животики, хватает ли им ласки и тепла…Но они все равно упорно лезут в мою голову. Надеюсь, настанет время, когда мне станет легче.
– А кто родился: мальчики или девочки? – не унимается Кнопка, ложась на животик и смотря на меня с любопытством.
– Мальчик и девочка.
Глаза Кнопки загораются любопытством и предвкушением.
– Это что, получается, у меня теперь есть братик и сестренка?
– Да, малыш, – грустно улыбаюсь, ложусь набок напротив Кнопки, и наши глаза оказываются на одном уровне.
– Здорово! Мама, а можно на них посмотреть? Я так хочу скорее познакомиться с братиком и сестренкой! А какие они: большие или маленькие? Много плачут? Соня в садике рассказывала, что ее младший братик такой плакса и не дает ей спать по ночам!
Олюшка ждет моего ответа, не отпуская взгляда. А я не знаю, что сказать. Как объяснить малютке, что у нее с малышами хоть и общий папа, но их мама против того, чтобы мы не то, что общались и виделись с малышами, но и общались с папой?..
– Солнышко…– тяжело вздыхаю, подбирая слова. Заправляю прядку за ушко, провожу по острому плечику, делаю все, что угодно, лишь бы не отвечать на эти вопросы. – Понимаешь, малыши пока очень маленькие, не окрепли. К ним пока нельзя, чтобы они не заболели. Никого не пускают.
– А папа…он рад, что теперь у него есть еще малыши?
– Да, Кнопка, очень рад.
Мой ответ заметно расстраивает дочь, потому что она затихает и опускает глазки и тяжело вздыхает. Это явно не ревность – она только что радовалась появлению братика и сестренки, и резко стала грустной. Это что-то другое, более глубокое, что также сильно ее беспокоит.
– Что такое, Кнопочка? Что случилось?
Она по-прежнему не поднимает глаз и говорит тихо-тихо, что мне приходится напрячься, чтобы ее услышать.
– Папа поэтому не звонит и не приехал меня забрать из больницы? Потому что рад маленьким и забыл меня? Я ему больше не нужна?
Сердце рвется на части, обливаясь кровью, видя такой мою малышку. И одновременно злюсь на Луку за то, что заставил нашу дочь страдать. За то, что приблизил ее к себе, что влюбил, пообещал быть рядом, а сам не звонит и не явился на выписку!
Я звонила ему в тот день, чтобы уточнить, будет он или нет.
– Я очень постараюсь, Рада, – нервно проговаривает Лука, а на заднем фоне истошно плачут малыши, и мое сердце вновь рвется к ним, плачет вместе с детьми. – Просто Маша и Паша устроили папе концерт, а новая няня задерживается! Я даже уже отменил все совещания на сегодня!
– Вы назвали детей Марией и Павлом? – закусываю губы и прикрываю рот ладошкой, чтобы Лука не слышал мой всхлип.
– Да. Мне твой вариант понравился, и имена очень подходят детям. И с отчеством сочетаются гораздо лучше, чем Стефан и Милена.
Я спешу перевести тему, чтобы не разреветься. То, что Лука прислушался к моему мнению больше, чем к мнению жены…лично для меня многое значит. И это так трогательно.
– А что стало с прежней няней, которая была в роддоме? И где Алиса?
– Алиса на очередных съемках! – в голосе босса все меньше понимания, все больше раздражения. – А прежняя няня уволилась, потому что не справляется, у нее малыши орали еще больше, чем у меня.
– Понятно. Пожалуйста, постарайся. Кнопка тебя будет очень ждать.
И она ждала. Почти до вечера просидела у окна палаты, но Лука так и не смог вырваться, потому что новая няня просто не явилась, и ему не с кем было оставить новорожденных…
Мы выписались самые последние, Олюшка хоть и рада была вернуться домой, но грусть и разочарование во взгляде ей скрыть от меня так и не удалось…
И теперь я должна расхлебывать и внушить малышке, что папа ее по-прежнему любит, не меньше, чем брата и сестру.
– Кнопочка, моя девочка! – Обнимаю, через прикосновения даря всю свою любовь, стараясь погасить в малышке зародившиеся страхи. – Папа тебе уже говорил, что любит тебя? – кивает, глядя с надеждой мне в глаза. – Ты же не думаешь, что он разлюбил тебя так быстро? Просто понимаешь… малыши, они очень беззащитные, и первое время им нужны постоянно мама и папа. Папа очень хотел приехать и навестить тебя, просто не смог…Не успел…Пожалуйста, не расстраивайся, ладно? Хочешь, завтра мы с самого утра блинчиков нажарим? И целую гору съедим с малиновым вареньем?
– Хочу! – сияет Кнопка, и меня немного отпускает. Хотя желание придушить Луку за молчание никуда не исчезает. Ведь он мог бы позвонить дочери хотя бы по видеосвязи! А не пропадать так резко!
Но утром наши планы с Кнопкой меняются.
– Мам, – шепчет она мне, слегка тормоша за плечо.
Приоткрываю один глаз, гляжу на растрепанную дочь, что сейчас напоминает мне воробушка, и губы сами растягиваются в улыбке. Я счастлива. Абсолютно. Моя малышка рядом, заговорщицки улыбается, сидя напротив.
– Доброе утро, Кнопка! Сейчас насчет «три» я встаю, мы дружно чистим зубы и пойдем печь блинчики. Чего откладывать, правда?
– Мам, подожди, – дочь прерывает меня серьезным тоном, и я резко сажусь на кровати.
– Что такое? Где-то болит? Тошнит? Что-то не так?
– Да нет! Все хорошо. Просто я тут подумала. Братик и сестричка родились недавно, так?
– Так.
– И у них был день рождения, так?
– Так.
– А на день рождения принято дарить подарки! А я им ничего не подарила! А я – старшая сестра!
Моя девочка…Когда ты успела так вырасти?! У тебя такое большое и доброе сердце, что ты, зная, что детки от другой мамы, считаешь их родными и хочешь поздравить их с днем рождения…Моя малышка, я надеюсь, твое сердце всю жизнь будет таким открытым, добрым, и там хватит места всем нам…
– Олюшка, – сгребаю дочь в охапку, и чмокаю ее в носик, отчего малышка морщится, но улыбается, заглядывая мне в глаза. – Мы обязательно поздравим малышей с днем их рождения, но позже. Ты же слышала, что врач пока не разрешил тебе гулять, надо привыкнуть к окружающей среде, пока можно только на балконе… А доставку я не хочу заказывать – вдруг доставщик переносит инфекцию? Давай побережемся, а?
Но моя не по годам смышленая дочь удивляет меня и тут.
– Мама, – поднимает указательный пальчик вверх. – Не надо никуда идти! Сейчас ты пойдешь, приготовишь нам завтрак и
