А. Гуковского – его роль в жизни ленинградской писательской организации была тогда очень велика. Вернувшись из Саратова, он активно участвовал в писательской жизни, причем его чудесным образом почти не затронул смерч критики в связи с кампанией против Веселовского.

28 мая 1948 г., через две недели после приезда «танка» В. В. Ермилова, именно Г. А. Гуковский делал большой доклад на общем собрании писателей Ленинграда.

Это памятное собрание проходило 20–21 мая в Доме писателя имени В. В. Маяковского и называлось «Ленинградская проза и поэзия Ленинграда в 1947 году». Оно подводило итог годовой деятельности ленинградских писателей и включало три доклада: Г. А. Гуковского о прозе, И. В. Карнауховой о детской литературе и В. А. Лифшица о поэзии.

Доклад Г. А. Гуковского «Ленинградская проза 1947 года» произвел неизгладимое впечатление на ленинградских писателей: именно для его обсуждения было решено собраться и на второй день, который проходил под председательством Ю. П. Германа.

На фоне остальных бесцветных докладов выступление университетского профессора было событием – полемическим, неоднозначным, отчасти даже провокационным; особенный резонанс имело заявление Г. А. Гуковского о том, что так называемой ленинградской темы в литературе в действительности не существует. Последнее заявление уже окончательно растопило лед казещины, с 1946 г. прочно сковавший собрания ленинградских писателей.

Почти все выступавшие на протяжении двух дней признавали достоинства доклада: «Остроумный и интересный доклад» (Е. А. Вечтомова)[258], «Мне очень понравился доклад т. Гуковского потому, что это первый доклад, который я слушал, на основании которого можно о чем-то спорить» (С. П. Антонов)[259]. Даже В. П. Друзин был вынужден признать, хотя и с оговорками, неординарность доклада: «Все говорят о докладе Гуковского потому, что он был единственным докладчиком, который вчера ставил какие-то вопросы и был построен внешне так, что задевал какие-то моменты»[260].

В москву за наставлениями

19–20 мая 1948 г. в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в Москве проходило совещание работников центральных издательств. Кроме собственно руководителей издательств в работе совещания принимали участие главы и члены редколлегий газет и журналов, а также партийные работники. Место проведения этого мероприятия предопределяло направляющий характер. Из Ленинграда для участия в совещании прибыл доцент филологического факультета ЛГУ и заведующий сектором печати Ленинградского горкома ВКП(б) А. Г. Дементьев.

В работе совещания принял участие глава Управления пропаганды и агитации, член Оргбюро ЦК ВКП(б) М. А. Суслов. Его заместитель и главный редактор партийной газеты «Культура и жизнь», Д. Т. Шепилов, открыл совещание вступительным словом. С основным докладом «О большевистской партийности и высокой идейности в работе издательств» выступил еще один заместитель М. А. Суслова, будущий редактор «Правды» Л. Ф. Ильичев:

«Приходится, однако, – заявил Ильичев, – обратить особое внимание на серьезные политические ошибки и идеологические извращения в содержании некоторых изданий нашей политической, научной и художественной литературы, на притупление бдительности среди части работников советских издательских организаций»[261].

«Ленинградская правда», повествуя о работе совещания, отмечала, что после докладов «развернулись прения, в которых приняли участие тт. Дементьев (зав. сектором печати Ленинградского горкома ВКП(б))»[262] и другие товарищи.

Ровно через месяц – 21 июня 1948 г. – в Доме партактива Ленинградского горкома ВКП(б) состоялось большое собрание работников издательств Ленинграда.

«Собрание открыл заместитель заведующего Отделом пропаганды и агитации горкома ВКП(б) тов. В. И. Смоловик.

С докладом об итогах совещания работников центральных издательств, созванного Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), выступил заведующий сектором печати горкома ВКП(б) тов. А. Г. Дементьев.

– Недостатки в издательской работе, которые были отмечены на совещании в Москве, – сказал докладчик, – присущи и ленинградским издательствам.

Тов. Дементьев подверг критике работу отдельных издательств, по вине которых вышли в свет книги идейно неполноценные, плохо иллюстрированные, неряшливо оформленные. ‹…›

На собрании выступили также заведующий Отделом издательств Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) тов. М. А. Морозов и секретарь обкома ВКП(б) тов. Н. Д. Синцов»[263].

Особенно отметим три выступления в прениях. Первое – профессора исторического факультета ЛГУ и члена парткома университета В. В. Мавродина, который был делегирован на собрание в качестве представителя университетского издательства. Он отмечал в своем выступлении:

«Некоторые ученые Университета продолжают стоять, или, во всяком случае, продолжали стоять на тех позициях, которые им завещал их учитель Веселовский, преклонение которого перед западноевропейской наукой всем хорошо известно. Я имею в виду брошюру академика Шишмарева. Не сделано даже здесь вывода, ни из доклада тов. Жданова о постановлении ЦК по журналу “Звезда” и “Ленинград”, ни из философской дискуссии, и по-прежнему продолжается преклонение перед авторитетами дворянской и буржуазной науки ‹…›.

Ошибка издательства Университета, моя в частности, заключается в том, что мы давали выход любой продукции маститых ученых и полагали, что эта маститость уже делает их безгрешными, вне всяких подозрений, и считали, что любой труд, вышедший из-под их пера, должен выйти в свет»[264].

Главный цензор Ленинграда, начальник Леноблгорлита А. Г. Чахирев, жаловался на обстановку, в которой вынуждено работать его ведомство:

«В своем докладе т. Дементьев перечислил много книг порочных как по своему идейному, так и научному содержанию. Можно было бы к докладу добавить еще несколько десятков книг, но и этого достаточно.

Я должен сказать и подчеркнуть, что мое положение более трудное, чем директора издательства, потому что я должен признать, что в какой-то степени ответственность за выпуск этой порочной книги несет тот отдел, который я возглавляю, Горлит.

В первую очередь, причиной такого недостаточного идейно-политического контроля со стороны нашего аппарата я считаю недостаточно высокий политический и общеобразовательный уровень работников своего аппарата и, несмотря на все меры, которые мы принимаем, все же не можем подобрать политически квалифицированный аппарат, чтобы он мог осуществлять ответственный контроль, который нам поручен.

С другой стороны, одной из причин нашей неудовлетворительной работы является также то обстоятельство, что мы вынуждены очень часто читать книгу буквально часами, в то время как серьезная книга требует работы в течение нескольких недель»[265].

Также на этом собрании выступил доцент филологического факультета ЛГУ Г. П. Макогоненко, который по совместительству был одним из редакторов Лениздата. Он, говоря о ненормальном положении с изданием классиков, по сути, признался в том, что литературоведы боятся писать на политически неблагонадежные темы:

«Нас здесь тов. Дементьев пощадил, не упомянул, но здесь приводили в пример книгу [А. С. Долинина] о творчестве Достоевского. В связи с этим я хочу сказать, что у нас в серии есть книга “Преступление и наказание” Достоевского, полагается к ней