Видимо, не она одна. Шоу с трудом поднялась, стянула с головы шапку и улыбнулась – сперва Ворону, потом Пому:

– Он прав, помощник. В конце концов, мы уже здесь. Мы сдали оружие. Наши хозяева доверились нам – а мы им. К тому же вы знакомы, так? Мы все равно не пойдем обратно теперь же, ночью. Так, может, лучше отложим разговор до завтра?

Пом свирепо взглянул на нее, но промолчал.

– Могу лишь согласиться с вами. – Ворон отвесил Шоу учтивый поклон, взмахнув полами шубы. Затем он обратился к игравшим:

– Пойдемте, товарищи, – и фишки вам лучше прихватить с собой.

Те последовали за ним. Пока Кая, Шоу, Пом и остальные со стонами стаскивали с себя обувь, куртки, шапки и шубы, игравшие успели вернуться и принести с собой еду: большой котел, который с осторожностью несли двое, затем котелок поменьше, и стопку одинаковых серых одеял с фиолетовыми штампами на углах. Ворона с ними уже не было.

– Остатки ужина, – сказал один из них, делая приглашающий жест. – Вас тут никто не побеспокоит. Завтра утром Ворон вас примет. Вы наши гости. Нужник там – в дальнем углу. Если что-то понадобится – просто в ворота постучите. Мы будем снаружи.

Эти слова не требовали пояснений – само собой, их будут охранять всю ночь. Странно было ожидать иного, но, стоило им выйти и затворить за собой ворота, Пом впал в ярость.

– Он нас примет, вы только подумайте! – буркнул он. – Надо же… Фу-ты ну-ты… Что за бред… Этот прощелыга быстро устроился, я погляжу. Примет он…

– Да ладно тебе, – сказал Василь, стаскивая кофту через голову. – Чего от него было ждать?

Безо всякого стеснения Шоу разделась почти догола – на ней не осталось ничего, кроме трусов и короткой майки. Глядя на то, как она с наслаждением подставляет тело теплу, с уханьем растирает озябшие ступни, Кая последовала ее примеру и взялась за пояс штанов. В самом деле, было не до стеснения. Первый шок прошел, но она все еще боялась, что отморозила пальцы на ногах, – чем больше они оттаивали, тем сильнее болели.

Люди растирали друг другу замерзшие ладони, пальцы ног. На Шоу и Каю никто не смотрел, и Кая окончательно плюнула на смущение.

– Давай я помогу. – Шоу растерла ей обе ладони поочередно, пока Кая протягивала к огню пальцы ног, подозрительно потемневшие. Шоу поймала ее взгляд:

– Легкое обморожение. Но не переживай. Вовремя дошли. Поблуждали ли бы еще часок, думаю, всем бы пришлось попрощаться с парой пальцев.

– …Примет он! Правитель нашелся!..

– Пом, уймись, – сказал Василь, единственный, кто решился озвучить общую мысль. – Продолжишь бегать и орать или сядешь уже к огню?

Шоу подтащила котел поближе к очагу, используя собственную кофту и шапку в качестве прихваток. Кая понимала, что должна бы помочь, но пока не могла заставить себя отползти хотя бы на сантиметр от этого прекрасного чуда – огня. Пальцы и лицо щипало все сильнее, до слез, но она чувствовала, что начинает оживать, как лягушка, вмерзшая в лед, по весне.

– Ого, неплохо они тут живут! – Шоу загремела крышкой, и по комнате разлился запах, от которого рот Каи наполнился слюной. До сих пор она даже не понимала, до чего голодна. – Каша… И мясо попадается… И картошка… И морковь… И лук… Короче, что бы это ни было, выглядит отлично. Миски они принесли? Давайте сюда. Я разложу.

Миски без споров и возражений перекочевали по цепочке ей в руки.

Кая приняла у нее из рук глубокую плошку, наполненную коричневым месивом. Выглядело оно неаппетитно, но внешний вид еды ее не волновал. Миска была горячей – и от нее пахло съестным. Большего не требовалось. Дрожащими пальцами, не с первой попытки, Кая вытащила из-за пояса деревянную ложку – ложку вырезал Тоша, сама бы она не сделала такую аккуратную – и принялась есть, поначалу не чувствуя вкуса, ощущая только, как кружится голова и темнеет в глазах. Она изо всех сил сжала миску и ложку, зажмурилась – главное было не лишиться сознания, не соскользнуть в черную пустоту, в которой не было ни вкусов, ни запахов, ни горячего дыхания огня.

– Ты в порядке? – спросила Шоу, продолжая быстро раскладывать еду по мискам. – Выглядишь паршиво.

– Еще бы, – отозвалась Кая.

Дурнота отступила, и она почувствовала, как все вместе: тепло, вкус еды, то, что она дошла сюда живой, – ведь кому-то повезло куда меньше – наполнило ее эйфорией, пришедшей на смену головокружению.

Спустя мгновение все замолчали – тишину нарушало только потрескивание дров в печи и слаженная работа челюстей. Время от времени кто-то тихо ухал или постанывал от боли в оттаивающих пальцах.

– Тут на добавку хватит, – сказала Шоу неразборчиво, не переставая жевать. – По одному разу точно. Так что кто доел – давайте миски.

Отказавшихся не нашлось. Кая тоже протянула быстро опустевшую миску и со второй наконец начала чувствовать вкус: божественный вкус вареной гречневой крупы, ни на что не похожий, напоминавший о детстве и лете, вкус мяса – судя по всему, консервированного, – и все же это было мясо, а еще картошки, лука, моркови и какой-то сушеной зелени – она узнала душицу и укроп. Кроме того, еда была соленой – не слишком, в самый раз – и пропитанной подливой. Даже не будь Кая голодна как волчица, она бы съела подобное блюдо с удовольствием. Люди на станции жили хорошо, если таков был их ежедневный ужин. Как убедить их поделиться ресурсами с толпой оборванцев, да еще и рискнуть всем ради призрачной возможности занять Красный город? На месте Ворона Кая отнеслась бы к подобному предложению скептически.

Шоу уже расправилась со второй миской, вылизала ее дочиста и теперь деловито развешивала одежду поближе к огню. Из вещей посуше и пары серых одеял она соорудила себе постель на одной из коек.

– Подвиньте койки к огню полукругом, – сказал Пом, ненадолго перестав ворчать. – Я дежурю первым – дальше каждый по часу.

Никто не стал с ним спорить. Конечно, если Ворон захочет причинить вред группе безоружных людей под собственной крышей, караульные вряд ли смогут ему помешать. И все же лучше быть готовыми к неприятностям.

– Я вторая, – сказала Шоу со своей койки и уснула мгновенно, как засыпают кошки и маленькие дети.

Кая подтянула к себе пару одеял и устроилась на своей койке. Промокшую одежду она повесила сушиться к огню, а под одеялом, извиваясь, натянула оставшиеся сухими штаны, кофту и свитер и замоталась в кокон из одеял так, что наружу торчал только нос.

Несмотря на то что она очень сильно устала, уснуть сразу не удалось. Наконец согревшись, Кая балансировала на грани между явью и сном, слушая потрескивание костра и тихий разговор людей у печи.

– Не знаю, – говорил Пом. – Она велела сделать это, если придется.

– Не хотелось бы… – бормотал Василь. Или это ветер завывал снаружи? – Не хотелось бы…

Кая уснула.

– Зря мы вообще пришли сюда, – прошипела Дайна, нервно притопывая. Пустой взгляд незрячей сестры явно действовал ей на нервы.