– Нападения. Поскоэли. Дикари – люди и не люди. Огнепады. Землетрясения. Продолжать?

Артем молчал. Двенадцать недель. Почти три месяца – а сколько уже он провел здесь? Он сбился со счета в пути от Ардженьо до города Тофф. Все здесь было для него так ново, что и время ощущалось совсем не так, как дома, – а дни между тем летели птицами, не задевая его даже дуновением ветерка.

Три месяца – если они вообще доберутся туда. И если доберутся, что потом?

Артем подумал о Кае. Что она делает прямо сейчас, в эту минуту? Он не верил в то, что она может быть мертва, несмотря на хаос, наверняка охвативший Красный город после исчезновения Сандра.

Думает ли она о нем – или о Гане? Притупится ли боль утраты через двенадцать недель?

Вдруг впервые ему в голову пришла мысль о том, что будет, если он сможет вернуться обратно, а Ган – почему-то – нет. Артем с отвращением и страхом отбросил ее, скользкую, гадкую, как жаба.

– Ты уснул? – Дайна щелкнула пальцами у него перед носом.

– Извини. Я просто думаю о том, что она сказала. Про Аждая… Ведь он не будет там вечно? Она сказала что-то вроде того, что мы окажемся в том месте одновременно с ним. Может, сейчас его еще там нет?

– Ах, ты все же решил подумать. Чудесно. Ну, будем надеяться, что богиня знала, что посоветовать. Вряд ли она не была в курсе того, что у нас с тобой крыльев нет. – Она продолжила без малейшего перехода, словно встряхивая его за грудки, – но на этот раз ее голос звучал у него в голове, как прежде голоса Тени и лесного пса.

«Мое условие… при первой же возможности мы избавимся от этих».

Она кивнула на незрячую сестру и ухмыльнулась при взгляде на его побледневшее лицо.

«Да не хочу я никого убивать. Но когда мы сможем оторваться от них или уйти – мы это сделаем. Я не доверяю посвященным Тофф. И не собираюсь иметь дело ни с кем из них».

Артем не успел ответить – потому что в этот самый миг в дверях появился Ган.

Он все еще двигался не слишком уверенно, и его пошатывало – на пороге он ухватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Лицо его было бледным, и на лбу выступили крупные капли пота. Он был гладко выбрит – хотя, когда они входили в город, успел сильно обрасти. Одет он был в длинную белую рубаху и такие же штаны, запылившиеся понизу. Его волосы, еще недавно грязные и слипшиеся в неопрятные сосульки, были теперь чистыми – кто-то заплел их в замысловатую черную косу. На шее висели длинные бусы из красных высохших ягод, между которыми Артем заметил прозрачный маленький камень, очень похожий на тот, что ему самому дала проглотить богиня.

Над бусами виднелся глиняный Каин волчок – единственное, что принадлежало князю до этого преображения. В вырезе рубашки можно было разглядеть тонкие оранжевые узоры в виде листьев и цветов, нанесенные на кожу с большим мастерством, но уже начинавшие осыпаться. Видимо, их рисовали чем-то вроде легкой пыльцы. Рисунок на правой руке, который Артем не сразу заметил, выглядел более долговечным – круглое алое солнышко с лучами, извивающимися как щупальца. При взгляде на рисунок Дайна взвизгнула, как лисица, и тут же умолкла.

Взгляд зеленых глаз Гана никак не мог задержаться на ком-то из них и болезненно метался по комнате, а потом замер. Князь смотрел на Артема, и тот поднялся со стула и сделал шаг вперед:

– Давай. Тебе нужно присесть.

Ган послушно подошел к стулу и упал на него, потер лоб.

– Голова просто раскалывается.

Артем судорожно выдохнул через плотно сжатые зубы. Он и сам не ожидал, что исцеление Гана отзовется в нем такой волной облегчения. Он больше не был один.

– Он – человек Тофф, – прошептала Дайна, разглядывая Гана расширившимися глазами, на дне которых плескались ярость и страх. – Ты видишь, Арте? Он принадлежит Тофф. Я же говорила, чем все это обернется. Он будет шпионить для нее! Он не может искать Аждая вместе с нами!.. Он молчит! Потому что ему нечего сказать. Или потому что…

– От тебя голова болит еще сильнее, – пробормотал Ган, не глядя на Дайну.

Теперь и на Артема он не смотрел – разглядывал незрячую сестру, все еще стоящую в дверях, стены домика, разрисованные узорами, алый рисунок на собственной руке.

– А как ты… в остальном? – Артем сам не знал, что хотел услышать.

Ган вскинул голову и наконец посмотрел Артему в лицо – осмысленно, но в его взгляде как будто поселилась какая-то новая отрешенность.

– Я хочу поговорить с тобой наедине. – В этой бескомпромиссной формулировке был прежний князь Агано, привыкший, что другие его слушаются.

– Хорошо. Дайна, мы выйдем, ладно?

– Конечно, – пробурчала она, – давай, иди с ним, человеком Тофф, слушай…

Не дожидаясь, пока она закончит, Артем поспешно выскользнул из-за стола, привычно ухватил вставшего Гана за рукав и потянул к выходу. Он боялся, что незрячая сестра остановит их, но она молча отошла в сторону.

На город Тофф опустился вечер – Артем и не думал, что они ждали Гана так долго. Непривычные желтые стекла домов искажали цвета. В мягком вечернем свете город уже не казался таким кричаще-ярким. Все пестрые оттенки слились в один, нежный, медовый, залитый закатом. По улицам сновали редкие прохожие. Многие выглядели усталыми – головы опущены, подолы балахонов метут золотистую пыль. Зеленых птиц и крохотных кошек тоже не было видно – наверное, улеглись спать.

– Ты уже можешь отпустить мой рукав.

Ган сказал это без насмешки или вызова – просто сказал, но Артем торопливо отдернул руку.

Держась рядом, они пошли по узкой улочке, устремленной вниз, судя по запаху гниющих водорослей – к набережной реки.

Они молча миновали темную витую решетку – ворота, закрывающие вход в большой двор, заросший жесткими колючими кустами. Подойдя к ней ближе, Артем увидел, что и решетка тоже состояла из кустов, чьи твердые ветки, почти лишенные листьев, каким-то неведомым образом сплетались в нужном хозяевам сада порядке.

Они прошли мимо ряда низеньких лачуг – чтобы зайти в любую из них, Артему пришлось бы наклониться. У одной из них, на каменных потертых ступеньках, сидел невысокий человечек и курил трубку. Кожа человечка была зеленой, уши – острыми и длинными, а живот – толстым. И он был нагим. Судя по его спокойному философскому виду, вечерняя прохлада ему не мешала.

Наконец они вышли на набережную. Впрочем, настоящей набережной здесь не было. Широкая река несла свои воды через город Тофф спокойно и просто, не скованная ничем. Ее берега поросли рыжеватой травой, и тут и там сидели и глядели на рябь ее волн молодые люди.

Примерно через каждые тридцать метров по берегам реки стояли фонари. Когда они подошли ближе, Артем увидел, что фонарями этими были огромные грибы, чьи шляпки сияли фосфоресцирующим зеленоватым светом.

Только дойдя по берега, спустившись туда, где неспешно и медленно несла себя вперед темная тяжелая вода, они наконец остановились, и Ган повел рукой перед собой: