Замечательно.

Я пью слишком быстро, а этого делать не стоит. Во-первых, я могу перебрать, а во-вторых, не хотелось бы снова бежать к барной стойке около девяти часов, когда придет де Суза. Успокойся.

Осматриваясь, я начинаю думать о женщине, с которой он встречается. Кто она? Надеюсь, не адвокат. И не одна из подруг Дженни, что еще хуже. Настоящее предательство. Интересно, стыдно ли ей? Давно ли они вместе? Кстати, не удивлена, что у де Сузы кто-то есть, ведь он просто источает харизму и очарование – рано или поздно какая-нибудь молоденькая девушка клюнула бы на это. Думаю, ей нет и двадцати пяти.

В баре стоит легкий гул. Здесь сидят и парочки, и коллеги, выбравшиеся после работы, и бизнесмены.

Время 20.52.

Словно выйдя из гипноза, я вдруг понимаю, что прикончила джин-тоник и громко хлюпаю трубочкой, как маленький ребенок, допивший молочный коктейль.

Вот черт. Надо заказать еще.

К счастью, тут есть официанты – один из них замечает меня и спрашивает, хочу ли я выпить что-нибудь еще.

– Э-э, да. Бокал шардоне, пожалуйста.

Уж его я так быстро не выпью.

Я ерзаю на месте и разглядываю каждую женщину, заходящую в бар, – может, ОНА? Любопытно, как сейчас себя чувствует Дженни и чем она занимается. Наверное, сидит дома и заливает горе вином. Я бы на ее месте так и поступила. Хотя нет, я бы сама заявилась в этот бар, устроила скандала и в итоге угодила в тюрьму.

– Шардоне, мадам. – Официант с высокомерным видом подает мне бокал.

Я тянусь за ним, руки так трясутся, что я цепляю поднос, и вино проливается ПРЯМО мне на колени.

Прекрасно. Почему именно СЕЙЧАС?

– Ох, мадам, простите! Минутку, я принесу другой бокал!

Вот он мне нужен, твой бокал! Мне бы как-то отмыть все это, вернуться на свое место, собраться с мыслями и застукать бабника де Сузу с его молодой шлюшкой.

Время 20.57.

Я бегу в туалет, надеясь, что ничего не пропущу. Не знаю, как долго глава моей конторы с его любовницей пробудут в баре – возможно, они просто встретятся там и сразу пойдут в номер. Я ДОЛЖНА быть там к девяти! Промокаю одежду полотенцем (да-да, у них в туалете полотенца, круто), делаю глубокий вдох и мчусь обратно. Хоть бы мое место не заняли.

21.01.

Сердце колотится. Мысленно повторяю отмазку, придуманную на тот случай, если де Суза меня заметит: «Я встречаюсь тут с Хайди, моей соседкой». Ха!

Снова устроившись в своем кресле, я замечаю прелестную стройную брюнетку у стойки бара. На ней свободное короткое платье красного цвета, плечи укрыты шарфиком в цветочек из пашмины[8]. Блестящие темные волосы небрежно уложены во французский пучок. Сидит ко мне спиной, заказывает выпивку. Наверное, только что зашла.

Это она.

Выглядит уверенно и элегантно. Когда речь идет о барных стульях, есть два типа женщин: одни неуклюже забираются на них, не беспокоясь, что подумают окружающие; другие принимают сексуальную позу – спина изогнута, ноги скрещены. Ни на секунду не забывают, что все мужчины в зале на них смотрят. Она как раз из таких.

Делает глоток вина, не поворачивая головы. Ее ничуть не смущает тот факт, что она в баре без спутника.

В 21.04 появляется он… королевский адвокат Себастиан де Суза.

Идет прямо к женщине в красном, целует ее в щеку. Его губы на миг задерживаются у ее лица. Такой поцелуй означает: «Скоро мы будем трахаться в номере отеля».

Болтая со своей шлюхой, он заказывает выпить. Ее лица не видно, он смеется. Да, изменять жене, от которой у тебя трое детей, – просто ухохочешься.

Ха-ха, мать вашу.

Мне нужно рассмотреть ее лицо, хоть я и сомневаюсь, что она из подруг Дженни. Довольно молодая. Де Суза просто очарован, стоит, облокотившись на стойку бара, и не сводит с нее глаз. Осторожно проводит пальцем по ее колену, а она продолжает спокойно пить вино и не касается его в ответ. Знает, как играть по правилам.

Кем бы она ни была, между ними так и летят искры. Они болтают несколько минут, де Суза выглядит завороженным. Я столько раз видела его с (молодыми) женщинами, и ситуацию без особых усилий всегда контролировал он. Здесь же все иначе. Она главная, она его околдовала. Странно за этим наблюдать.

Они допивают свои напитки и собираются пойти в номер.

Я все еще не знаю, кто она.

Де Суза протягивает руку, чтобы помочь ей встать, и они идут к выходу. Черт! Не могу же я пробежать перед ними – меня узнают.

Думай, Аманда… думай.

– Мадам, полагаю, вы обронили?

Официант протягивает шлюшке ее цветочный шарф, и я наконец-то осознаю, что он кажется мне знакомым. Мозг снова действует замедленно. Я слежу глазами за пашминой, потом перевожу взгляд на невероятно длинные стройные ноги.

Я узнала бы их где угодно.

В подтверждении я не нуждаюсь, но все равно смотрю на ее лицо в надежде, что это ошибка. Просто необъяснимое совпадение.

Нет, это все же она.

Она поворачивается к официанту и благодарит его с улыбкой, которую я видела уже много раз. Блестящие темные волосы касаются лица, контрастируя с ярко-красной помадой.

Я потрясена.

Это Хайди.

Не самое приятное открытие.

Мне предстоит не только смириться с тем, что лучшая подруга крутит роман с главой моей конторы, но и рассказать об этом его жене – я ведь пообещала.

Де Суза и Хайди скользящей походкой вышли из бара и, предположительно, направились в номер отеля, чтобы заняться сексом, а я остаюсь на месте, не веря увиденному. «Вот черт. ВОТ ЧЕРТ», – шепчу я себе под нос минут десять, после чего выбегаю из отеля и ловлю такси. Голова идет кругом. Вскоре звякает мобильный. Не сомневаюсь, что пришло сообщение от Дженни.

«Аманда, они были там?»

Проклятье! Надо подумать. Что я ей скажу? Не молчать же. Нельзя держать ее в неведении.

«Привет, Дженни. Да, были. Минут через десять ушли. Она точно не из Совета адвокатов. Сочувствую».

Как же несправедливо. Ужасно скрывать от нее часть правды, но я ведь и не соврала. Господи, как будто у меня и без того проблем мало.

«Спасибо, Аманда. Это я и хотела узнать. Ты мне очень помогла, я перед тобой в долгу».

Нет, Дженни, ничего подобного.

Хайди приходит домой ближе к часу ночи. Я ждала ее три часа, сидя в пижаме на диване. Никакого телевизора, никакой музыки. Я слишком злюсь, чтобы на чем-то сосредоточиться. Как только слышу поворот ключа в замке, живот сводит. Ничего хорошего из этого не выйдет.