«Юная целомудренная дева» уже пришла в себя от первого шока, осмыслила произошедшее и кокетливо стреляла глазками в моего жениха. Нет, ну он мужчина видный, харизматичный, молодой. Характер, правда, неуравновешенный.

  Именно его он нам и продемонстрировал, весьма невежливо перебив матрону и ответив ей в том духе, что пусть лучше следит за своей подопечной, чтобы та не подслушивала чужие разговоры. Тем более такие, что не для ушей всяких юных и целомудренных. И никого не касается, чем он занимается со своим личным ассистентом. Даже если та аморальна. А это, к его глубочайшему сожалению, не так.

  Не до конца аморальный личный ассистент стояла рядом с оскорбленным выражением лица, держа своего начальника под руку.

  За моей спиной возвышался Лекс, который шептал на ухо, как глубоко он несчастен. Ведь всё самое интересное прошло мимо него. Рядом с леди Эльвирой, строящей глазки то маркизу, то почему-то мне, парил призрак и заглядывал в ее глубокое декольте. Излишне глубокое, совершенно не для утреннего времени суток. Похоже, невеста уже передумала уезжать и вовсе не против стать нашей с Риккардо любовницей.

  Хм.

  Кажется, что-то пошло не так.

  И снова завтрак проходил в полном молчании. Нет, видно было, что невест распирает от любопытства. Но они стоически молчали, лишь бросали то на меня, то на его сиятельство загадочные взгляды. Чувствую, отдуваться за сегодняшнее происшествие предстоит мне. Потому что впереди у нас продолжение конкурса.

  Кстати, о нем.

  — Леди, напоминаю, далее у нас с вами по программе продолжение постельных забав.

  Маркиз подавился чаем и принялся кашлять, не давая мне закончить фразу. Пришлось подождать... Лакей уронил столовый нож. Почему невесты побледнели и попытались уползти из-за стола, я вообще не поняла. Пришлось постучать чайной ложечкой по чашке.

  — Леди! У нас не окончен конкурс перестилания постелей! — повысила я голос.

  Маркиз сдавленно застонал и низко склонился над своей тарелкой. Вот ведь нервный какой, кровати ему жалко! И Лексинталь сидит трясется, но лицо серьезное, улыбки нет.

  — Ах вы об этом! — выдохнула одна из компаньонок и поспешно отпила чая.

  — А вы о чем подумали? — нахмурилась я. Мне никто не ответил, и я продолжила. — Что предпочитаете, дамы: сначала на оздоровительную прогулку в обществе маркиза или сразу приступим к окончанию конкурса? Вас ведь двенадцать... уже. Внезапно. Вчера со своей задачей успели справиться лишь четверо. И кстати, очередь леди Эльвиры не успела дойти.

  — Такими темпами я скоро совсем без невесты останусь, — едва слышно произнес его сиятельство.

  — Не беспокойтесь, у вас в запасе еще есть я, — отозвалась ему в тон.

  Маркиз опять сдавленно не то хрюкнул, не то буркнул что-то, не то застонал. Встал и попрощался с курятником, сообщив, что, к его величайшему сожалению, выгулять он сегодня никого не сможет. Кажется, никто и не расстроился. А перед тем как покинуть столовую, его сиятельство склонился к моему уху и прошептал, чтобы слышала лишь я:

  — А про наших с вами любовниц и про постельные забавы мы, Эрика, поговорим позже.

  Я проводила его задумчивым взглядом.

  — Постельные забавы, да... Так что, леди? Идемте им предаваться? Лекс! За мной!

  К полудню мы с невестами ненавидели друг друга, кровати, постельные принадлежности и маркиза за компанию. Из-за него ведь всем это мучение.

  Причем, попрошу заметить, это не я сказала. А милая девушка, которая ни разу за эти дни и слова не промолвила и вообще вела себя тихо и неприметно. И вот именно она тихо, проникновенно и от всей широты души высказывала перине и огромному одеялу всё, что она думает о них и об их хозяине.

  Я аж заслушалась. Честное слово.

  — Потрясающе! — выдохнула я сзади. Пришлось подкрасться со спины, чтобы лучше слышать. — Вас кто учил ругаться?

  Невеста вздрогнула от неожиданности, шарахнулась в сторону и подарила мне недобрый взгляд.

  — Никто не учил. Но у нас большая конюшня, — добавила после небольшой заминки.

  — Подслушивали? — с уважением протянула я, увидела едва заметный стеснительный кивок и попросила: — Продолжайте! Я буду слушать и запоминать. Каждой девушке нужно уметь как следует ругаться. Пригодится в жизни. Лекс, бегом сюда! И карандаш с блокнотом возьми.

  Мальчишка сидел в дальнем углу с книжкой и на нас с невестами внимания не обращал.

  — Да вы что? — зашипела на меня леди Домени́ка. — Я приличная леди. А он ребенок. Нельзя, чтобы маркизу доложили... Вы ведь не расскажете?

  — Нет, конечно! — оскорбилась я. — У нас конкурс перестилания постелей, а не изящной словесности. А ребенку уже четырнадцать. Ему пора становиться мужчиной.

  — Эрика? — подбежал к нам «ребенок». Причем он уже понял, что мои просьбы лучше сначала исполнять, а потом спрашивать зачем. Так что держал в руках ручку и блокнот. — Леди Доменика?

  — Записывай, дитя! Сейчас нам леди Доменика даст мастер-класс по неприличной брани. Она брала специальные уроки у конюхов. И пиши разборчиво, мне тоже нужно будет всё выучить.

  — Ух ты! Правда?! — обалдел от счастья пацан. — Пишу!

  Мы в четыре глаза нетерпеливо уставились на растерявшуюся от абсурдности ситуации невесту.

  — Вы серьезно, что ли? — неверяще уточнила она. — Не шутите?

  — Никаких шуток! Я правая рука его отца, так что отвечаю еще и за это белобрысое сокровище, — кивнула я в сторону мальчишки. — Не крестиком же мне его учить салфетки вышивать? Ну же! Леди Доменика, не томите. Что там было насчет лошадиной задницы, подковы в ней и демонических брачных игр? Я не до конца расслышала.

  — Поверить не могу в происходящее! — прикрыла глаза девушка. Глубоко вздохнула и... решилась.

  Следующие пятнадцать минут мы даже не дышали. Доменика выкладывала всё, что почерпнула за время детства и юности, подслушивая беседы взрослых мужиков, обихаживающих упрямых лошадей. Лекс, высунув от усердия кончик языка, быстро писал. А я слушала и запоминала речевые обороты.

  — Уважаю! — протянула я ей руку для рукопожатия, когда она выдохлась и выложила нам всё, что знала. — Вы не безнадежны. Только у меня вопрос.

  — Какой? — Раскрасневшаяся невеста со смешком пожала мне ладонь.

  — На кой вам сдался мой маркиз? Он же скучный, старый, злобный, странный и у него есть ребенок. К тому же сам совершенно не хочет жениться. Вы что, не можете найти себе нормального жениха?

  — Да мне-то он вообще не сдался. Ой! В смысле... — Она покосилась на радостно скалящегося во весь рот пацана. — Простите, господин Лексинталь. Ваш отец мне совсем не нужен. Но мои родители очень хотят с ним породниться.

  — Зачем? — спросил он.