И замерла с застывшей в воздухе рукой. На балконе квартиры, что находилась этажом ниже, стоял немецкий солдат, с интересом наблюдавший за ней.

Мари выдавила из себя улыбку, взмахнула руками, словно просто вешала белье.

– Bonsoir[13], – крикнула она как можно более беспечным тоном и трясущимися руками закрыла окно.

Мари знала, что нужно немедленно прекратить сеанс радиосвязи. Вроде бы немец ничего не заподозрил, но где гарантия, что он прямо в эту минуту не доносит на нее? Однако сообщение отправить было необходимо, а ей оставалось всего-то сделать несколько ударов телеграфным ключом. С гулко бьющимся сердцем она снова стала яростно стучать. По окончании сеанса Мари перевернула крышку рации, маскируя ее под граммофон. Она надеялась, что сделала это не слишком поздно.

На лестнице раздались шаги. Кто-то поднимался наверх. Неужели ее засекли? Уничтожь рацию или хотя бы кристаллы, мгновенно вспомнились ей инструкции, что она получила в учебном центре. Но она не нашла в себе сил выполнить их. Сидела как затравленный зверек, накрытый ярким светом автомобильных фар.

Шаги зазвучали громче. Выломают дверь или начнут тарабанить, требуя, чтобы она открыла? Мари стиснула в руке ожерелье с капсулой цианида. «Капсулу разжевать нужно быстро», – наказала ей Элеонора. Мари представила, как Тесс в пять лет остается сиротой, и ее захлестнуло чувство вины, которое она упорно давила в себе все последние месяцы. В конце концов, она ведь мать маленького ребенка, который нуждается в ней. Кто позаботится о ее дочери, если с ней что-то случится? Отправившись на вражескую территорию, она поступила безответственно.

Шаги остановились у ее квартиры. Семь, восемь, девять, считала Мари. Стук в дверь.

Она в отчаянии глянула через плечо, жалея, что из квартиры нет другого выхода. В самой комнате спрятаться было негде. Стук повторился. Нехотя она подошла к двери, открыла ее.

И удивилась, увидев на пороге пилота Уилла.

– Ты меня до смерти напугал, – сказала ему Мари.

– Тогда надо было сразу же прекратить сеанс. – Лицо его было серьезно. – Твой стук слышен на весь коридор. – Ирландский акцент в его речи звучал явственней. – Ты окажешь нам медвежью услугу, если тебя арестуют. – Потом взгляд его карих глаз потеплел. – Как ты тут?

Схожу с ума от скуки, одиночества и страха, живя в окружении немцев, хотела ответить она. Однако жаловаться было неприлично.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Мари, постепенно успокаиваясь. – До четверга я в эфир не выйду.

– Я не донесение принес.

– Тогда что тебя привело?

– Джулиану нужна твоя помощь.

– Снова потребовался переводчик? – насторожилась она.

– Кое-что другое, – покачал головой Уилл.

Вспомнив свой неудачный поход в книжный магазин по поручению Джулиана, Мари вдруг занервничала.

– Чего он от меня хочет?

– Слишком много вопросов, – отрезал Уилл. – Идем.

Мари торопливо надела пальто и шляпку, взяла свою сумочку. Но все же, не удержавшись, задала еще один вопрос:

– Если я понадобилась Джулиану, почему он сам за мной не пришел?

– Ему небезопасно сюда приходить.

Небезопасно. Мари овладела тревога: что могло произойти? Как руководитель «Сектора Ф» Джулиан был одним из самых известных подпольщиков в северной части Франции. Немцы готовы пойти на что угодно, лишь бы поймать его. Она вдруг остро осознала, в сколь опасных условиях им приходится действовать, и подумала, что изнывать от скуки в стенах крошечной квартирки – это отнюдь не самое страшное на свете.

Уилл вывел Мари через центральный вход к «пежо», припаркованному у обочины, и открыл для нее дверцу.

– Садись.

Магазины уже закрывались на ночь. Владелец книжной лавки, запирая ставни, посмотрел в их сторону, но ей даже не кивнул. Кафе, что находилось под ее квартирой, заполнялось посетителями. Немцы обступали барную стойку и занимали столики. Мари надеялась, что они не обратили на нее внимания.

Уилл молча завел мотор, и они покатили из города. Мари краем глаза рассматривала его.

– Джулиан говорит, что ты офицер по воздушным перевозкам.

– Слишком громкое определение для того, чем я занимаюсь, – усмехнулся Уилл.

Но Мари знала, что на самом деле у него весьма широкий круг обязанностей. Уилл возглавлял Лунную эскадрилью – группу из нескольких пилотов, которые, наряду с летчиками ВВС, доставляли людей и грузы на территорию оккупированной Франции. Он регулировал время и место посадки самолетов, отслеживал, кого они привозили и кого увозили. Держал под своим контролем фактически все почтовое сообщение между «Сектором Ф» и Лондоном.

– Мой кузен преувеличивает, – добавил он.

– Джози упомянула, что вы с ним родственники.

– Мы росли вместе, как братья, на ферме в Корнуолле, принадлежавшей семье Джулиана, – объяснил Уилл. – Мама растила меня одна. – Мать-одиночка, как и я, подумала Мари, но откровенничать о себе с Уиллом не стала. – Она надолго оставляла меня у сестры, ей ведь надо было зарабатывать. А когда мне было одиннадцать, она умерла от гриппа. – Уилл рассказывал о себе непринужденно, не скрытничал, как к тому были приучены агенты. – В общем, мы с Джулианом выросли вместе. А теперь мы с ним остались вдвоем.

– Вас дома не ждет семья?

– Я всегда был сам по себе, – покачал головой Уилл. – А у Джулиана вроде бы полно родных, и в то же время никого. Он ведь был женат, – сообщил Уилл, отвлекая внимание от себя. И помрачнел. – Его жена и дети находились на пассажирском лайнере «Атения», который потопили немцы. После торпедной атаки никто не выжил.

– О боже, – промолвила Мари. Она и не догадывалась, что за сосредоточенностью и одержимостью Джулиан скрывает такую страшную боль. Ее поражало, как он вообще еще способен жить, ходить, что-то делать. Она подумала о Тесс, и у нее мучительно сжалось сердце. Случись беда с ее дочерью, она сама дня бы не прожила.

– Так что теперь мы с ним остались вдвоем, и ради него я на все пойду. Даже если он не прав.

– Это ты про то, чтобы предупредить местных? – уточнила Мари, вспомнив спор братьев в то утро, когда она прибыла.

Уилл кивнул.

– Нам помогают люди во всех уголках Франции. Владелец химчистки, не жалеющий свои растворители на изготовление фальшивых документов. Хозяйка борделя на улице Малебранш в Париже, которая спрячет нас, когда все остальные побоятся. Маки́… Эти люди жизнями поплатятся за то, что мы делаем. Они вправе знать, что грядет. Нельзя лишить их возможности попытаться защитить себя и свои семьи.

Уилл затормозил перед небольшим заданием железнодорожной станции, где они с Джулианом садились на велосипед на следующее утро после ее прибытия.