– Так проще объезжать пробки.

Какая красота! Я уже сто лет не каталась на такой штуке. Как хорошо, что я надела джинсы. Хотя, опять же, мог бы и предупредить, я ведь могла выйти в платье и на каблуках, а на дворе не май месяц. Я надела шлем, почти с детским восторгом перекинула ногу через седло, обняла Романа за спину, и мы помчались, рассекая любимый вечерний город.

8

С тех пор почти каждый день Роман заезжал за мной после работы, и мы ехали ужинать в какое-то новое местечко. Он говорил, что мало где был в Париже и поэтому теперь будто заново открывал для себя этого город.

– Я уверена, скоро ты его полюбишь!

Я была рада поделиться с кем-то всем своим накопленным за этот год опытом в сфере парижских развлечений. Я показывала ему живописные террасы, джазовые бары, все, что было так близко здесь моему сердцу, и он во всем разделял мои вкусы и с интересом слушал мои сумасшедшие парижские истории.

Однажды, узнав, что я люблю театр и мне его очень не хватает в Париже, Роман сделал мне сюрприз, пригласив меня на спектакль. Он специально выбрал пьесу попроще, где играет всего один актер, по одной французской книге «Шкатулка желаний». Все так по-французски: маленький скромный театр мест на сто на Монмартре, комедия, и самая что ни на есть французская тема: выигрыш в лотерею (француз – не француз, если он регулярно не толпиться с местными в табачной палатке, заполняя лотерейный билетик).

Роман объяснил мне, что в основном в Париже театры камерные, с небольшим количеством актеров, что чаще всего это комедийные постановки, что в совокупности с очень низкими ценами на билеты (порядка 10—20 евро) делает театр вполне доступным для молодежи. Но у молодежи почему-то совершенно не популярен данный вид досуга. И даже несмотря на то, что я оказалась единственной молодой иностранкой в компании аккуратных пенсионеров, не понимающей большую часть спектакля, я получила несказанное удовольствие, прежде всего – от того, что кто-то наконец-то приобщил меня к парижской театральной жизни, столько времени скрытой от моих глаз.

А через месяц в Париж опять пришла весна, и встречи стали еще более приятными. Наши праздные вечера, сопровождаемые всевозможными яствами, чем-то напоминали мне наши московские вечера с Андреем, хотя, конечно, с Романом я не могла похвастаться такой же сильной влюбленностью с первого взгляда. Я привыкла, что чувство поражает меня, словно молния, но сейчас оно просто теплилось, как маленькая искорка.

Роман оценил мое знание Парижа, но всегда корил меня за то, что я совершенно не знаю Францию. Когда-то я отдыхала в Каннах, ну и недавно побывала в Довилле, этим и ограничились мои путешествия по этой стране. Все эти города, по его мнению, были рассчитаны на туристов и не отражали истинной французской души.

И вот, выбрав солнечные выходные, он решил сделать мне сюрприз и познакомить с настоящей Францией. Мы довольно долго ехали на машине, когда в какой-то момент автодорога сменилась проселочной, и вскоре городской пейзаж сменили песчаные дюны с развевающимися на ветру полевыми травами, за которыми с обеих сторон дороги простирался океан – безграничный и сияющий.

– Мы в Бретани. Это полуостров Киберон, – наконец открыл он завесу тайны нашего места назначения.

Проехав небольшой перешеек между большой землей и полуостровом, мы наконец очутились в маленьком живописном городе, окруженном просторами Атлантики. Роман припарковался у отеля, взял из багажника рюкзак и сразу же повел меня к станции проката велосипедов.

– Здесь все ездят на велосипедах. Велосипедная дорожка проходит по всему периметру острова, и можно насладиться прекрасными видами. А потом, у меня для тебя есть еще один сюрприз.

Мы выехали из города и оказались на небольшом шоссе, пролегавшем вдоль берега. Ветер трепал волосы, солнце ласкало кожу, аромат океана окутывал все существо. Вокруг действительно открывались неописуемо красивые пейзажи дикой природы на фоне бесконечных голубых просторов, песчаные дюны, скалистые обрывы, полевые растения. Велосипед катил меня вперед по ровной сверкающей дороге, и я чувствовала настоящую свободу.

Наконец, Роман показал жестом, что нужно остановиться. Мы бросили велосипеды и спустились по крутому склону на небольшой пляж, покрытый крупной галькой. Роман сел у воды, открыл рюкзак, и в считанные минуты передо мной был накрыт «обеденный стол» – на скатерти красовался металлический поднос со всевозможными морепродуктами и дольками лимона, хрустящие багеты, масло с гранулами морской соли и бутылка белого вина. Роман, довольный моей восхищенной реакцией, стал открывать устрицы специальным ножом. Так вот зачем он останавливался по дороге у какого-то странного прибрежного домика! Оказалось, что это была устричная ферма, которыми славится этот регион, и Роман пообещал мне обязательно сходить на одну из таких ферм на обратном пути. Я не верила своим глазам, насколько он все предусмотрел.

– Ну что, это лучше, чем парижский ресторан? – спросил он меня с улыбкой. – Вот она, настоящая Франция.

Лишь только вкусив сбрызнутую лимоном устрицу, я ощутила вкус океана и поняла, что не только узнала настоящую Францию, но, кажется, и настоящую жизнь.

Вечером мы пошли в ресторан, который располагался, наверное, в самом живописном в мире месте, «Le Vivier». Будто повисший над океаном на отвесной скале, он со всех сторон открывал захватывающий дух вид на океан, окрашенный в яркие закатные краски.

На следующий день мы немного погуляли по городу, полюбовались на порт со знаменитым маяком и статуей рыбака, смотрящего вдаль, на другую статую обнаженной русалки в рыбацкой сети, и отправились в обратный путь. Как Роман и обещал, мы заехали на устричную ферму, где производитель устриц в третьем поколении в специальном непромокаемом фартуке, на лице и руках которого море оставило заметный отпечаток, посвятил нас в процесс разведения этих моллюсков. Оказалось, что для того, чтобы вырастить устрицу, нужно целых три года. Каждое лето у устриц происходит размножение, поэтому в этот период их есть не советуют – часто они попадаются с белым осадком. В это время нужно собрать личинки устриц в их естественной среде обитания – в море устанавливаются специальные коллекторы, на которых оседают эти личинки. Через несколько месяцев их отделяют от коллекторов и размещают в специальных защитных мешках, подвешенных на столбики, где они растут в течение двух лет, и откуда их потом переносят в специальные бассейны с морской водой.

Роман сказал, что если бы он не был менеджером, то обязательно бы стал острикультором47.

– Мне нравится идея жить близко к природе, к морю. Но как-то же нужно оплачивать счета, – вздохнул он. – Но все еще впереди.

По дороге домой я ловила себя на мысли, что тоже бы с удовольствием бросила большой город, уехала к морю и занималась бы разведением какой-то экзотической живности. Я была счастлива. От того, что наконец-то прикоснулась к чему-то настоящему. При этом не впав в состояние сумасшедшей влюбленности, атрофировавшей мозг. Но, тем не менее, я чувствовала, что откуда-то из недр подсознания начинают потихоньку выбираться старые призраки прошлого. Страх оказаться лишь тенью разбившей сердце бывшей, страх быть снова отвергнутой, страх остаться одной, страх опять вернуться в точку невозврата.