В редкие моменты, когда я все же попадала на хороших русских клиентов, я делала прекрасные продажи, и мои показатели резко взлетали. Например, один раз в магазин вошла совершенно ничем не примечательная русская женщина, внешний вид которой смог обмануть даже самую бывалую старшую продавщицу, которая по привычке ретировалась, оставив клиентку мне. В итоге женщина купила одежды на десять тысяч евро, что для нашего бутика было колоссальной суммой для одной продажи. Директриса публично поздравила меня за такой потрясающий результат, а продавщицы лишь нервно кусали губы. В какой-то момент я поняла, что если и дальше буду тихо отсиживаться, я всегда буду самой последней. И я перестала уступать. Я смело шла к русским клиентам и заводила с ними разговор, после чего уже никто не мог перехватить продажу. Я без устали предлагала клиентам примерить все новые и новые вещи, и любую одежду снабжала сумками, обувью и аксессуарами. Я стала разговаривать с француженками, не стесняясь своего акцента и ошибок. Я поняла, что французский так долго мне не давался, потому что я просто на нем не говорила. А оказавшись в ситуации, когда у меня не осталось выбора, я смогла наконец преодолеть языковой барьер. За эти месяцы я не только существенно повысила свой уровень французского, но и выучила все виды одежды, части тела, названия материалов и мехов, и еще много-много всевозможной специальной лексики, которой не учат на языковых курсах. Довольная моей работой директриса даже продлила мой контракт до конца года.

Несмотря на то, что эти восемь месяцев мне дались тяжелее, чем восемь лет в маркетинге, я все же добилась главного – золотой строчки в резюме. И теперь я могла искать работу аж по двум профессиям.

11

А между тем, мы с Романом продолжали жить вместе. Когда я работала, он забирал меня из магазина, и мы вместе ехали гулять. В выходные я посещала языковые курсы и занималась хозяйством, с нетерпением ожидая его возвращения. Теперь мне было гораздо проще противостоять всяким неприятностям на работе, ведь у меня было мое уютное семейное гнездо. Хотя до семьи было явно еще далеко, а тем временем до конца моей студенческой визы оставалось всего полгода.

Я, конечно же, ждала предложения руки и сердца, потому что это был объективно единственный способ остаться в стране, и не со студенческим, а рабочим статусом. Несмотря на сторонние пересуды из серии «не женится – значит не любит», я понимала, что для француза женитьба является серьезным шагом. В моем окружении многие пары вступали в брак уже после рождения детей, а то и не вступали вовсе. Далекие от иммигрантских проблем, французы явно не задавались вопросом, а как, собственно, они видят дальнейшие отношения с человеком, у которого скоро заканчивается виза. К тому же, как и любой мужчина, Роман, казалось, вообще об этой перспективе и не задумывался, да и я, памятуя о своем горьком опыте, больше не затрагивала тему будущего.

Я поделилась с Сашей последними новостями:

В свое время Рита мне рассказывала о существовании некого PACS50. Брачный контракт без брака, придуманный изначально для узаконивания гомосексуальных пар, он начал пользоваться большой популярностью у французов за счет того, что, в отличие от дорогостоящих разводов, мог быть расторгнут автоматически, по просьбе одного из партнеров. Такие ПАКСы, фактически являющиеся лишь формальным подписанием бумажки и полезные лишь в случае совместных детей, кредита или налогов, для иностранцев, однако, являлись основанием для получения вида на жительство.

Также от Риты я узнала, что для досье необходимо было доказать год совместного проживания, предоставив документы с указанием совместного адреса проживания за каждый месяц (официальные письма, счета и т. д.), а у нас с Романом уже как раз накопилось несколько совместных счетов за электричество. Так что «лазейка» имелась, и как-то раз я обмолвилась об этом в разговоре с Романом, на что он ровным счетом никак не отреагировал.

Тем летом из-за работы и учебы я снова никуда не поехала отдыхать. К августу город опять вымер, в магазине почти не было клиентов, и многие коллеги, в том числе и наша директриса, ушли в долгосрочные отпуска, так что у меня наступила небольшая передышка. Роман тоже уехал в отпуск, и меня вновь стали преследовать грустные мысли, что опять все мои усилия бесполезны, что у меня опять ничего не получается ни с работой, ни с личной жизнью, и в моей жизни опять – никакой ясности и перспективы.

Все наши консультанты, в том числе и я, работали сверхурочно. Например, когда какая-нибудь «добрая» клиентка заходила за пять минут до закрытия и, пользуясь своей единоличной властью в магазине, совершала несколькочасовую примерку. Когда-то переработки оплачивались, и это вполне устраивало многих продавцов, но теперь дополнительные часы можно было только отгулять, и девочки их тщательно записывали и ждали, пока не накопится достаточно, чтобы можно было взять сразу несколько дней. К концу лета у меня тоже накопилось приличное количество часов, и директриса отпустила меня на неделю в отгул.

Роман отдыхал в это время с друзьями в кемпинге недалеко от Бордо, и он был рад третью неделю своего отпуска провести со мной. Мы договорились встретиться в Бордо, где мне уже давно хотелось побывать, и на месте определить нашу дальнейшую программу. Благо Роман поехал отдыхать на своей машине и со своим снаряжением для кемпинга, и мы решили воспользоваться этой свободой передвижения, чтобы немного попутешествовать по стране, которую я так толком и не видела.

Роман ждал меня на вокзале. Обычно гладко выбритый, аккуратно подстриженный и в деловом костюме, за две недели отпуска он превратился в эдакого тарзана – щетина, растрепанные кудри, темный загар, полурасстегнутая льняная рубашка с закатанными по локоть рукавами. Памятуя свои московские выездные корпоративы и тим-билдинги, я привыкла, что многие мужчины в условиях отсутствия всей этой офисной атрибутики блекли на глазах, как Питер Паркер без своего костюма Спайдермена. Но это был явно не случай Романа, даже наоборот – еще никогда он не казался мне таким красивым.