– Извини, – сказал он, отступая от скалы. – Я сейчас уйду.

– Не извиняйся. Лучше приходи еще.

Теперь он рассмеялся.

– Не думаю, что ты теперь нуждаешься в товарище по искусству для выплаты аренды, Кон.

– Но, может быть, тебе просто захочется поднять себе настроение.

Голос теперь доносился из розы. Гейб повернул цветок, чтобы заглянуть в его чашечку. Оттуда на него глянуло спокойное и мудрое лицо Консуэлы.

– Я не могу выступить благотворителем, – неловко ответил он. Прежде он не замечал у Консуэлы ни малейшего к себе интереса. От ее слов ему стало немного не по себе, но они возбудили его любопытство.

– Ты мог бы выступить объектом благотворительности. Или как это там называется.

Гейб выронил розу и направился к двери.

– Я не могу, Консуэла. Просто. – Он пожал плечами, – это не для меня.

– Стой.

Гейб замер, держась за ручку двери.

– Не хочешь приходить сюда, иди хоть куда-нибудь. Понимаешь? Двигайся куда-нибудь.

Он молча кивнул и ринулся прочь, захлопнув дверь за собой сильнее, чем следовало, и почти бегом добрался до своего прокатного авто на стоянке.

Чтобы выехать на Олимпик, пришлось обогнуть большую частную машину – возможно, она как раз принадлежала благодетелю Консуэлы, приход которого он задержал.

– Двигайся куда-нибудь, – бормотал он, вписываясь по чуть-чуть в медленно ползущий по Олимпик поток машин. – Куда-нибудь. Само собой, Кон. Если пробка когда-нибудь рассосется, полечу прямиком на Луну.

– Да? – откликнулся Мэнни, вытянувшись, как по команде.

Одетая по-деловому женщина, сидевшая на диване в набитой до отказа людьми гостиной, поднялась со своего места. Она была членом палаты представителей от одного из западных штатов, но Мэнни не мог вспомнить сейчас, какого именно.

– Думаю, вы ожидали этого вопроса, поэтому я его сейчас задам, чтобы быстрее с ним покончить. – Она озарила всех профессиональной блистательной улыбкой. – Мне представляется, что данной процедурой, как вы ее называете, весьма легко злоупотребить. Какие меры предосторожности вами предусмотрены?

Мэнни одарил ее в ответ не менее блистательной улыбкой.

– Надеюсь, вы извините меня, но ответ на этот вопрос лежит, так сказать, в сфере юридической.

Все в комнате рассмеялись.

– Именно так, – сказала представитель, сложив руки на груди. – Поэтому, вероятно стоит переформулировать вопрос. Зачем настаивать на легализации процедуры, которой столь легко злоупотребить? И почему вы считаете, что американскому народу вообще захочется, с учетом подобной опасности, связываться с ней?

– Я верю, что люди имеют право на выбор, – незамедлительно ответил Мэнни, что снова вызвало одобрительный смех. – Мы не просим, чтобы процедура законодательно была объявлена обязательной – только допустимой. Когда имплантаты впервые стали доступны для терапевтического применения при эпилепсии, маниакально-депрессивном психозе, аутизме и прочих неврологических нарушениях, многие, как я припоминаю, выражали опасения, что в данной сфере возможны злоупотребления. Как мы все теперь знаем, случаи злоумышленного использования встречаются. В Америке, да и во всем мире, нет ни одного крупного города, где не было бы нескольких клиник-благоделен, которые снабжают безответственных граждан «кнопками» для достижения нирваны и имплантируют свои выключатели просто слабохарактерным людям. Тем не менее, не думаю, что кто-либо лишит страдающего маниакально-депрессивным психозом возможности нормально жить и эффективно работать без лекарств, которые действуют лишь кратковременно или имеют нежелательные побочные эффекты. Не думаю также, что вы откажете во втором шансе получившему травму мозга в дорожной катастрофе…

Он продолжал в том же духе, видя, что Мириш из Команды Наверху улыбается и благосклонно кивает ему. Мириш, Великий Серый Босс, с серебрящимися сединой волосами и подобранном им в тон серебристом костюме. Миришу казалось, что Ривере не под силу выступить перед собранием сенаторов, членов палаты представителей Конгресса и других шишек. Но это оказался настоящий звездный час Мэнни.

Неизвестно, удовлетворил ли женщину-представителя его ответ, но выслушав еще несколько сотен слов из его уст, она села на место без дальнейших вопросов.

В левой стороне комнаты пожилой мужчина с заросшим бакенбардами лицом поднял не допускающим возражения жестом палец и встал, не дожидаясь приглашения.

– Допустим, мы легализуем вашу процедуру. Но вы ведь не предлагаете ее проводить на детях школьного возраста?

Мэнни слегка наклонил голову.

– Кажется, я уже упоминал, что, за исключением случаев органических повреждений, аутизма, склонности к припадкам или дислексии, процедура предназначена только для лиц, достигших полного физического развития.

Мэнни обвел взглядом комнату и кивнул элегантной чернокожей даме, прежде чем мужчина с бакенбардами успел сказать что-либо еще.

– Вы упомянули свободу выбора, – сказала она. – Однако, всем нам известно, что эта свобода зачастую иллюзорна. Вы сообщили нам, что прямой ввод в мозг даст более яркие образы, чем способен воспроизвести даже видеошлем. Не таится ли здесь опасность того, что людям будут в буквальном смысле вкладывать в голову некие идеи, программировать их?

– Именно это я и пыталась уточнить! – воскликнула первая женщина. – Мне кажется, что возможность злоупотребления данной процедурой способна перевесить ее положительные качества.

Теперь все воззрились на него выжидающе, Мириш перестал улыбаться. А теперь смотрите, ваша Серость.

– Вполне возможно, – медленно проговорил Мэнни, – но исследования доктора Джослин выявили ряд весьма интересных фактов, касающихся сигналов, поступающих в мозг и исходящих из него. Гораздо легче получить исходящий сигнал, чем что-либо послать в мозг. Иными словами, гораздо проще выразить то, что у тебя внутри, чем научиться чему-либо – это хорошо известно любому из вас, у кого есть дети.

Снова одобрительный вежливый смех. Лицо Мириша тоже потеплело.

– На самом деле, доктор Джослин изучала возможность применения гнезд в целях мгновенного обучения – чтобы люди в мгновение ока становились врачами, к примеру, или же адвокатами. Мгновенными политиками… – Снова смех. – Мгновенными архитекторами, нейрохирургами и так далее. Но, похоже, люди учатся в процессе деятельности. Такой скороспелый нейрохирург, к примеру, все равно не смог бы оперировать – у него не было бы опыта. Доктор Джослин специально подчеркнула, что через гнезда невозможно обрести опыт. Кроме этого, возникает проблема передающей среды. Выходящий сигнал конкретного мозга человека можно записать и сохранить на различных носителях информации, применяемых в настоящее время. «Вкладывать людям в голову некие идеи» можно было бы, скорее всего, только напрямую соединив два мозга через гнезда.