Он воскликнул:

– Кошмар, зеленоглазка! Ты только что отняла у меня роль главного знатока человеческих душ! Ладно, негодяйка, продолжай нас препарировать.

Я кивнула и уставилась снова вперед, чтобы не сбиться с той мысли, которая все последние дни выстраивалась и только теперь обретала форму:

– Скорее всего секс втроем у тебя раньше был – да что там, если бы на это делали ставки, то я бы выиграла миллион. – Данила усмехнулся, но перебивать не стал, и я продолжила: – А может, и гораздо многолюднее, чем втроем. Ты слишком запросто все воспринял и как будто знал, что делать, чтобы никому не сбить настрой. Но с тобой ни разу не было такого, чтобы это были какие-то долгосрочные отношения. И тебя это чрезвычайно затягивает. Все, что смущает меня или ломает Артура, к тебе не имеет никакого отношения – ты наслаждаешься всем здесь и сейчас, а париться будет кто-то другой. Но рано или поздно новизна пройдет, ведь она исчерпаема. И тогда тебе постепенно станет скучно. Ты уйдешь – без претензий и обид, без слезных расставаний и драм. Просто уйдешь искать другое. А мы с Артуром останемся.

Я замолчала. Кажется, это была самая понятная часть, до которой уже все так или иначе дошли.

– И что будет дальше? – подтолкнул он. – Не останавливайся, Лика, я хочу услышать твои мысли и на этот счет.

– А дальше, – я вздохнула, соображая, – дальше спрогнозировать сложнее. Мы с ним очень подходим друг другу – и в какой-нибудь другой реальности уже давно были бы женаты. Но когда мы останемся после тебя, то будем помнить, что именно ты нас и столкнул. Нет, это не станет проблемой. Проблемой будет другое – Артур обратил на меня внимание только из-за того, что ты его спровоцировал на это. С ревностью он осознал, что я могу ему нравиться. Но именно ты хлопнул его о выбор: ему оставалось или быть собой, или быть счастливым. Он выбрал то, чему мы свидетели. И сейчас он совсем другой – я слышала этот смех человека, для которого весь мир стал меньше одного эмоционального момента. Вот я и не знаю, останется ли он таким же или вернется в свое статичное состояние.

– Уже не вернется, – серьезно заметил Данила. – Бывших наркоманов не бывает.

– Ты о чем?

– Артур из-за тебя постепенно сдает все позиции. Через неделю он будет сидеть вон с той стороны от тебя и жрать хот-дог, не вымочив его сначала в санитайзере. Нет, сукой он быть не перестанет, но будет уже не такой смешной сукой, какой был раньше. Лишь бы ты улыбалась. Мы сделали из маньяка наркомана, считай – вылечили.

Я от формулировки засмеялась:

– Ну, может быть… – Посмотрела на Данилу и удивилась серьезности взгляда. Мне-то казалось, что он веселится. – Что?

– Ничего, Лика. Просто подумал: если мы настолько пропащего человека сделали похожим на человека, то, может, и меня вылечим? Вдруг когда-нибудь мне захочется остановиться? Но остановлюсь я определенно на самом интересном месте, которое со мной случалось.

Я не стала спорить – особенно это неуместно, если Данила в это верит или хочет верить. Но на самом деле этот намек есть лишь следствие его полной вовлеченности. Он – игрок, но играет всегда с полной отдачей, не отделяет себя от ситуации и не выныривает из нее. Данила умеет ко всем быть объективным, но не к самому себе – бич, преследующий даже самых мудрых из мудрецов.

– Что-то долго его нет, – вспомнила я.

– Ну вот, видишь, теперь ты и по нему соскучилась, – Данила вернулся в свое обычное благодушное настроение. – Сейчас его подгоню.

Он вытащил телефон и набрал Артура, включив на громкую связь:

– Арт, ты где пропал?

– Не смей меня так называть. Иначе я начну звать тебя Даней. Фу, аж самому мерзко стало!

– Хоть горшком зови, только сзади не пристраивайся, – разрешил Данила. – Я просто хотел сказать, чтобы в понедельник-среду-пятницу ты свою помощницу не задерживал, мы в эти дни договорились с ней в зал ходить. Хорошо?

– Буду через семь минут.

– Да не спеши, Арт. Мы нормально разговариваем и спокойно ждем. А правила дорожного движения священны!

– Твою ж мать… Я-то боялся, что вы просто трахнетесь за углом – лучше б так и было, чем до такого договориться. Буду через три минуты. Сможешь целых три минуты молчать?

– Ну, как прикажешь, мой господин. А за две минуты управишься?

– Иди в жопу, Данила. Я из-за тебя на красный проехал!

Я упала лбом в широкое плечо, задыхаясь от смеха. Никто во всем мире не укротил бы Артура Андреевича, кроме Данилы Владимировича, успешно вооружившегося мною.

Лика

Артур появился со спины и сразу начал притворяться руководителем крупного бизнеса, выставляя нас своими подчиненными:

– Как понимаю, вы за это время не додумались забронировать столик? Может, голодовку объявим? В знак протеста здравому смыслу.

Мы с Данилой переглянулись, улыбаясь. Не говорить же монстру, что хот-доги – это тоже еда? Данила таинственно поинтересовался:

– Уважаемая зеленоглазка, а ты не знаешь, как я не помер до тесного знакомства с твоим начальником? Ведь без планирования по пунктам это невозможно! Неужели я просто заваливался в любое место и там ужинал?! Нет-нет, такое вряд ли возможно!

– Вот именно, что в любое. – Артур сел с другой стороны от меня. – А Лика сказала, что хочет именно гулять. То есть нужно найти ресторан с террасой, но возможностью зайти куда-то, если станет прохладнее. Так сложно угадывать ее желания, профессиональный угадыватель женских желаний?

– Просто у меня есть идея интереснее, – парировал Данила. – В парке через полчаса начнется открытый показ фильма. Гигантский экран, море свежего воздуха, пиво и чипсы. Можно сидеть на капоте, а можно расстелить покрывало прямо на траве. Как вам? Уже захотелось сложиться на покрывале в конструктор с точечным креплением, когда все-таки станет прохладно?

Лично мне захотелось, но мнение Артура меня тоже интересовало. Однако он решил оспорить только один момент:

– Давайте хотя бы суши возьмем. Желудок вопит о подобии нормальной еды. Кстати говоря, у меня в машине есть плед.

– Наверное, идеально чистый?! – совсем не изумился Данила, зато о фальшивом восторге не забыл.

Артур наклонился ко мне и, коснувшись губами щеки, прошептал:

– Если когда-нибудь этого гада убьют – я заранее сознаюсь в преступлении. Убийство в состоянии аффекта, с особой жестокостью и демоническим хохотом, готов понести любое наказание.

Я ответила ему тем же шепотом:

– Уверена, тебя даже присяжные оправдают. А судья сначала будет хлопать, а потом расплачется от счастья. У них не будет иного выбора после моих свидетельских показаний.

– Рад знать, что ты на моей стороне. – Артур улыбнулся.

– В уголовных обвинениях? Разумеется, Артур Андреич. Я же твой секретарь, так что буду с тобой в горе, в радости и любых уголовных боях без правил. Ты только скажи – плед ведь не только идеально чистый, но еще и отутюженный?