– Конечно, я помню Ангелину, – изумленно вскинул на него глаза Геннадий Иванович. – Вы записались ко мне на прием такими окольными путями, только чтобы освежить мои воспоминания?

Он был крайне изумлен, но не разозлился, что уже неплохо.

– И да и нет, Геннадий Иванович. – Васильев положил на сверкающий полированный стол сжатые в замок пальцы. – Вы, наверное, слышали, какая трагедия случилась не так давно в семье Ивановых?

– Трагедия?! – Лицо Цыпляева вытянулось. – Что опять стряслось? Нет, не слышал, пару дней как вернулся с отдыха.

– Убили дочь покойной Ангелины – Светлану. Убили и закопали в яме в центральном парке.

– Боже мой! – ахнул тот и побледнел. – Не может быть! Да за что же ему все это?! За что?! Бедный Андрей!

– Вы знакомы?

– Да все мы, кто в бизнесе, так или иначе знакомы. А нас еще связывала дружба с его покойной женой.

– Вы дружили? – изумился Васильев.

Ему никто об этом не говорил, ни сам Иванов, ни его помощник – Игорь Сидоров.

– Да. Очень хорошо дружили. Искренне. – Цыпляев потянул с переносицы очки в тонкой золотой оправе, потер глаза. – Мы вместе с ней учились в универе, потом пришли сюда. Ангелина категорически не хотела работать на мужа. Говорила, что это погубит их брак.

– А они были счастливы в браке? – быстро вставил вопрос Васильев.

– Да кто его знает! – фыркнул тот. – С виду все благополучно было. Везде вместе: на отдых, в гости, на званые вечера, выставки. Хотя, если честно, ее выбор меня озадачил.

– В каком смысле?

– Вы видели ее фотографии?

Васильев озадаченно покрутил головой. Он видел только фото ее мертвого тела с места происшествия. Разве по ним можно судить? А в доме он был допущен не во все комнаты. Там, куда его впускали, портретов Ангелины не было.

– Она была невероятно красива. Такой, знаете, цыганистой красотой. Смуглая, высокая, яркая, волосы густые, длинные. А глаза синие! Это было невероятно красиво.

– Вы были влюблены в нее?

Цыпляев грустно улыбнулся и кивнул.

– В нее все влюблялись, и я не стал исключением. На втором курсе страшно в нее влюбился, до слез. К четвертому курсу все сошло на нет. А потом я встретил свою Виолетту, и все кругом померкли. С Ангелом мы остались друзьями.

– Ангелом?

– Да, так ее все называли на курсе. Она и правда была ангелом: всегда с улыбкой, добрая, отзывчивая, никогда не отказывала в помощи. Многие этим пользовались. И вот к чему это я…

Он снова нацепил очки, стекла заблестели, скрывая его глаза, в которые Васильеву очень нужно было заглядывать.

– Вы сказали, что вас удивил ее выбор, – услужливо подсказал он.

– Да, точно. Ангелина выбрала Иванова. Все были в шоке. Андрей, конечно, очень удачлив, хваток, но внешне… В общем, она могла бы выбрать и более симпатичного, и более хваткого, и более удачливого. А остановила свой выбор на нем. Потом, когда мы вместе с ней работали, у них уже дочка родилась, я часто подшучивал над ней. А она в ответ: лучше Андрея мужчины нет.

Глаз за стеклами очков не было видно, но вот то, как он улыбнулся, Васильева насторожило.

– У нее кто-то был, Геннадий Иванович? Поймите! – Васильев выставил ладони щитом. – Это прошлое, давнее прошлое. Никто не станет трясти ее бельем перед вдовцом, обличая. Это я вам обещаю!

– Тогда к чему все эти вопросы? – холодно поинтересовался Цыпляев.

– Это может помочь мне в расследовании убийства ее дочери. Мне кажется, что оба этих преступления как-то связаны между собой. Тем более что недавно вернулся из мест заключения ее убийца. И…

– И вы хотите сказать, что он отомстил? – Губы Цыпляева недоверчиво выгнулись. – Я был на суде. Видел его. Это… Это рохля какая-то, а не убийца. За что ему было убивать Ангелину? И тем более ее дочь!

– А он не мог быть любовником Ангелины?

– Чтобы Ангел с этим чучелом?

Цыпляев искренне рассмеялся и снова стащил с переносицы очки, небрежно швырнув дорогущую вещицу на стол. И на Васильева глянул не строгий руководитель структурного подразделения – нет, на него сейчас смотрел бывший студент – веселый, бесшабашный, с бесовским огнем в глазах.

– Ангелина с этим чудиком никогда бы и ни за что! Он был не в ее вкусе.

– А кто был в ее вкусе, Геннадий Иванович? Прошу вас, вспомните! Хоть что-то! – разгорячился Васильев, привставая со стула. – В деле ни намека, почему она оказалась именно в том месте, где ее убили. Время-то позднее. Никто не знал! Якобы… Но она была там. Почему? Если предположить, что у нее там планировалась встреча с убийцей, то можно предположить: он и был ее тайной страстью.

– Нет, – твердо отрезал Цыпляев. И нехотя произнес: – Это точно не он. Она не связалась бы с учителем! Но кто-то у нее был. Сразу оговорюсь: откровенничаю не для протокола. Не поливал ее грязью тогда, не стану и теперь. Добрая память Ангела для меня важнее вашего расследования. Повторюсь… Мы были очень, очень, очень близкими друзьями. Все тайны доверяли друг другу. Кроме одной…

– Она скрыла от вас своего любовника, – догадался Васильев.

– Да! – со странной обидой воскликнул Цыпляев. – Я несколько раз пытался выудить у нее ее тайну, но бесполезно. Смеется, и все. Поэтому я сделал вывод, что там все серьезно, это была не просто интрижка. С ее стороны, во всяком случае. Но имени его она не назвала ни разу.

– В деле об этом ничего! Ни слова! – с горечью воскликнул Васильев. – Ни единого намека, что она имела любовную связь на стороне.

– Кто же станет болтать о том, чего не знает наверняка? Заикнись я, роман с ней мне бы и приписали, – неожиданно разоткровенничался Цыпляев. – А у меня Виолетта на тот момент на пятом месяце была. Мы долгожданного ребенка зачали. Зачем мне лишние скандалы?

– Значит, любовник у Ангелины Ивановой был? – подвел черту Васильев.

– Был.

– Кто – не знаете.

– Не знаю. Но подарки от него она в рабочем столе прятала. Домой не несла. И по телефону с кем-то говорила таким, знаете, интимным голоском. Не как с Андреем. С ним она говорила как с папочкой. Не смотрите на меня с такой надеждой: имени его она ни разу не назвала.

– А где они встречались?

– Ну откуда, помилуйте? Откуда я могу знать! Да, прикрывал ее, когда она с работы раньше уезжала, врать не стану. Но где проходили эти свидания, не знаю.

Геннадий Иванович вдруг спохватился, вызвал секретаршу, заказал два кофе и рюмку коньяка для себя – Васильев отказался. Юная длинноногая особа с пухлыми губами, высокой грудью и тонкой талией, затянутая в темное офисное платье, принесла все в кабинет очень быстро, словно приготовила заранее и только ждала сигнала.