Криста сейчас напоминает младенца, который внезапно получил возможность бегать наравне со взрослыми. Но его мышцы еще не готовы к подобной нагрузке. Если обычные дети сначала учатся держать головку, потом ползать, садиться, вставать у опоры и лишь после этого делают первые осторожные шаги, да и то с помощью взрослых. То Криста сразу готова мчаться куда глаза глядят, не понимая, что тем самым может покалечить себя.

– Или, применительно к ее случаю, куда скорее покалечит окружающих, – завершил Мрак и недовольно добавил: – Плохая была идея, Шейн. Нельзя было сразу давать ей такую мощь.

– Хватит занудства, – с легкой ноткой раздражение посоветовал тот. – Во-первых, сделанного в любом случае не воротишь. А во-вторых, кое-какие успехи Криста все-таки делает.

– Правда? – язвительно удивился паук. – Интересно, это какие? В твоем доме осталась хоть одна целая ваза?

– По крайней мере, на этот раз не пришлось тушить пожар, – резонно заметил Шейн и лукаво подмигнул мне. – То есть, кинетическую и тепловую энергию она все-таки научилась разделять.

Мрак пробурчал что-то невнятное, но явно ругательное, явно не впечатленный доводом Шейна.

– А вот ваз у меня дома и впрямь не осталось, – задумчиво констатировал Шейн и отпил еще вина.

Я сразу же насторожилась. Голубые глаза Шейна тревожно потемнели. К этому моменту я узнала блондина достаточно, поэтому сразу поняла: ничего хорошего из этого ждать не следует.

– Что ты задумал? – Я с подозрением прищурилась, готовая к очередной гадости.

Шейн потер подбородок, не торопясь отвечать. Одним глотком осушил еще плескавшиеся в бокале вино и внезапно встал.

– Да, так будет лучше всего! – ответил он на какую-то свою невысказанную мысль. – Попробуем сделать так.

– Как – так? – переспросила я, тревожась все сильнее и сильнее.

Шейн подарил мне свою обычную лучезарную улыбку. Поставил бокал на столик и вышел на середину комнаты.

– Девочка моя, – начал проникновенно, по обыкновению не заметив, как я поморщилась от столь фамильярного обращения, – я верю в тебя. Поэтому немного изменим условия задачи.

Прищелкнул пальцами – и в его руках появилось спелое румяное яблоко, которое он водрузил себе на голову. Замер так, не шевелясь.

– Что это значит? – полюбопытствовала я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

– Попробуй сбить яблоко, – пояснил Шейн. – И я очень надеюсь, что при этом ты не разнесешь мне голову.

– Ты с ума сошел! – Я всплеснула руками. – Я только что разбила вазу вдребезги, стараясь прогнать муху!

– Надеюсь, ко мне ты испытываешь более добрые чувства, чем к вазе. – Улыбка словно приросла к губам Шейна, и это бесило меня неимоверно.

Неужели он не понимает, что именно предлагает мне сделать? Я не умею контролировать силу! Мрак, собственный фамильяр, вообще считает меня безнадежной! А Шейн хочет, чтобы я ударила по нему чарами!

«Нашла, о ком волноваться, – проворчал внутренний голос. – Он же почти демон! Наверняка увернется в последний момент, если поймет, что ты вложила в чары слишком много сил».

Наверное, так оно и есть. И я с отчетливым облегчением перевела дыхание.

– Мрак, – в этот момент негромко позвал Шейн.

– Что? – буркнул тот, с нескрываемым неодобрением взирая на всю эту картину.

– Ты опытное и древнее магическое существо, – льстиво проговорил Шейн. – Как считаешь, смогу ли я отразить чары или увернуться, если Криста опять ударит со всей силы?

– Издеваешься, что ли? – В голосе Мрака послышалась мрачная издевка. – Ты полудемон, но даже у ваших способностей есть предел. Шарахнет по тебе знатно. – Кашлянул и добавил с сарказмом: – Но ты живучей обычных людей. Если голову тебе не оторвет вовсе – то со временем выздоровеешь. Наверное.

Я напряглась пуще прежнего.

Так, что-то мне совсем не хочется участвовать в этом эксперименте! Потому что я не могу гарантировать его благополучное завершение.

– Ты слышала Мрака? – поинтересовался Шейн. Дождался моего нерешительного кивка и благодушно предложил: – А теперь бей.

– Не буду. – Я на всякий случай спрятала обе руки за спину, словно опасалась, что заклинание с них слетит против моей воли.

– То есть? – Шейн выразительно изогнул бровь. – Что значит – «не буду»?

– То и значит, – огрызнулась я. – Я не буду бить по тебе до тех пор, пока не буду уверена в полной безопасности этого действия.

– Не вижу проблем. – Шейн едва заметно пожал плечами, пытаясь при этом не дать яблоку упасть с головы. – Безопасность зависит только от тебя.

– Вот именно! – Я аж подскочила на месте, не понимая, почему требуется объяснять настолько очевидные вещи. – Ты издеваешься, что ли? Шейн, я боюсь, что ударю – и убью тебя.

– Криста, я очень надеюсь, что ты будешь осторожной. – Шейн послал мне шутливый воздушный поцелуй. – И я верю в тебя.

– Но я-то в себя не верю, – чуть слышно призналась я.

– А зря, – на удивление серьезно проговорил Шейн. – В себя надо верить всегда и в любых ситуациях. Потому что только это дает надежду на победу в самых безвыходных случаях.

Я осознала, что он не уступит. И в конечном итоге вынудит меня воспользоваться магией.

– Шейн, я ведь убью тебя, – пробормотала жалобно, глядя в его безмятежные голубые глаза.

– Я готов рискнуть, – ответил он. – Криста, у меня все равно закончились вазы. И потом, я абсолютно уверен: если ты продолжишь бить по любым неодушевленным предметам – прогресса мы не дождемся еще очень долго. А время уже поджимает. Тебе необходимо почувствовать ответственность за свои поступки. И так будет лучше всего.

Какая-то часть моего сознания отметила нечто странное в высказывании Шейна. Некую царапающую деталь. Но это мимолетное ощущение тут же растаяло под натиском заполошного ужаса.

Это что же получается – мне надо ударить по Шейну?

– А вдруг ты погибнешь? – прошептала я, почувствовав, как глаза сами собой наполняются слезами.

– Это будет очень печально. – Шейн сочувственно хмыкнул. – В первую очередь для меня, конечно. И для тебя тоже, учитывая, что сразу после этого тебя возьмет в суровый оборот магический надзор.

– Я не хочу, – прошептала я беспомощно, пропустив всю его вторую часть предложения мимо ушей. – Шейн, я не хочу, чтобы ты умирал!

– Так сделай так, чтобы я не умер. – С губ Шейна сорвался короткий и совершенно неуместный для меня смешок. – Девочка моя, все в твоих руках.

Я опять передернула плечами от столь нелюбимого обращения. Шейн заметил это, и в его глазах затлела усмешка.

– Если получится – то я никогда в жизни больше не назову тебя «девочкой» – пообещал он.

– А если нет?

– Тогда ты тем более никогда это больше не услышишь, – парировал Шейн. Сделал паузу и проговорил более жестко: – Давай!

– Но я…

– Кристабелла Петерсон! – В голосе Шейна