litbaza книги онлайнИсторическая прозаФутбол без цензуры - Вадим Евсеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 114
Перейти на страницу:

Тут все засмеялись и начали меня подкалывать: «А, так ты из-за квартиры перешел!» Нет, ну а почему за дружеским столом я не мог об этом сказать? Рос-то пусть и в четырехкомнатной, но 60-метровой квартире, где нас жило восемь человек. А благодаря «Локомотиву» и маме с сестрой, и брату с семьей по «трешке» купил, и себе дом построил. Обо всем этом тоже ведь забывать нельзя…

Но сквозь смех ребят продолжил: «На тот момент я уходил из лучшей команды страны, которая четыре года подряд становилась чемпионом, и мне было что терять. Но главное, что обрел, – не квартиру, машину и подъемные, а лучший коллектив в моей жизни».

Хохлов рассказывал, как ему приятно оказалось играть в комбинационный футбол «Локомотива», когда он к нам перешел из «Реал Сосьедад». А я в ответ напомнил, как летом 2003 года встретил его у дверей клуба, открыл сумку, достал пачку – тогда же наличными еще зарплату выдавали – и сказал: «Дим, ты к нам собрался? Смотри – вот 20 тысяч долларов. Тут все хорошо с деньгами. Так что приходи!» Не знаю уж, что он обо мне подумал – мы тогда еще не были хорошо знакомы, только по сборной, – но я оказался прав. В «Локомотиве» он первый раз в жизни чемпионом какой-либо страны стал…

Лось говорил Семину: «Спасибо, что вы меня терпели, потому что знаю: вначале я показывал не то, что вы хотели видеть». В Ростове-то он, как признавался, привык на чистых мячах играть, а Палыч от всех требовал биться и в оборонительных действиях участвовать. Но потом Дима перестроился: да, главной его ценностью оставались пасы и голы, но никогда такого не было, чтобы Димка играл вопреки команде и заставлял нас пахать за него…

Ох, хорошо посидели. Жалко только, никаких контактов легионеров не нашлось. Если не считать Малхаза Асатиани, который признавался, что после первого сезона, в котором играл мало, хотел уходить, но остался и не прогадал, потому что стал игроком основного состава, выиграл чемпионат – а потом еще и в киевском «Динамо» у Палыча поиграл…

А так было бы радостно того же Лиму увидеть. Да всех – и Паркса, и Обиору. Хоть нигериец только первый год отыграл так, что человеку цены не было, а потом все – ныть стал, болеть, косить.

Или вот помню, как с костариканцем познакомился: приезжаем на первый сбор в Италию, добираемся до отеля уже ближе к ночи, дают мне ключ от номера, включаю свет – а там куча чемоданов и на кровати здоровенный негр спит. Выяснилось – не тот ключ мне дали. А негр в номере и был Паркс. Лоботряс – но осенью 2003-го в Лиге чемпионов при счете 2:2 забьет победный гол киевскому «Динамо» в Черкизове, и мы из группы выйдем…

А больше всех из иностранцев хотелось бы увидеть Джейкоба Лекхето, Бобо, Яшку – как его только ни называли. Но уже не судьба. На встрече помянули его, конечно. Дико представить, что ты играл с человеком плечом к плечу, он столько для команды сделал, даже русский язык выучил – а потом умер, как говорят, от СПИДа, его давно уже нет в живых.

Палыч рассказывал, как все когда-то у «Локомотива» начиналось, как даже автобуса клубного не было. А каждый из нас сидел и думал, какое же мы классное время в этом клубе провели. И как же нам повезло, что в какой-то момент мы в нем оказались. И сам Семин – одна из главных тому причин…

* * *

Я уже упомянул, что первый разговор с Семиным у нас состоялся в Сокольниках, в его «Мерседесе». Было это еще в сентябре 1999 года, за пару месяцев до конца сезона.

«Хочу, – говорит, – тебя в команде видеть, вижу в стартовом составе и очень на тебя рассчитываю». А потом об условиях рассказал. Сколько, спрашивает, ты получаешь в «Спартаке» – три тысячи? Будут тебе шесть, а может, и больше. А самая большая зарплата в «Локомотиве», как потом выяснилось, тогда была то ли 12, то ли 15 тысяч долларов. Кажется, у Лоськова.

Еще квартиру пообещал. «Спартак» в свое время, как я уже говорил, на свадьбу дал однушку в Ясном проезде, на северо-востоке Москвы. А тут Семин про квартиру спрашивает, и я возьми да брякни, что мне четырехкомнатная нужна.

Юрий Палыч реагирует тут же: «Сто квадратов!» А я даже и не знал тогда, сколько это. Жил в однушке и такими категориями не мыслил. Но на всякий случай решил чуть-чуть поторговаться: «Нет, сто десять!» – «Ну хорошо». И подъемные по тем временам хорошие.

Договорились. В последнем туре «Спартак» обыграл «Аланию», Семин мне звонит: «Приезжай». Встречаемся, вижу, он «Спорт-Экспресс» держит: «Ну что, пишут, лучший ты был вчера?» А там, смотрю, оценка – 7,5. Такие редко кому ставили, особенно когда матч ничего уже не решал.

Показывает – и обращается к сидящему рядом Филатову: «Да-а, Николаич, сейчас, наверное, больше будет просить!» Посмеялись. Больше просить я не стал. Там же и подписали контракт на два года.

Игровая практика для меня имела огромное значение, но и семью надо было обеспечивать – ребенок уже родился. В 1998-м, через полтора года после свадьбы. Квартиру мне предлагали в Крылатском, потом на «Войковской», где многие локомотивцы живут. Но в итоге мы взяли в Мытищах готовую, сто пятьдесят квадратных метров.

Просто попросил в итоге то, что выделялось на квартиру, отдать деньгами. А в Мытищах метр стоил гораздо дешевле, чем в Москве. Поэтому и удалось купить в полтора раза больше.

Подъемные по контракту были – 50 тысяч долларов в год. В первый раз столько и дали. А на следующий сезон – уже меньше. Я за этим следил. Помню, первая игра в 2001 году была на выезде с «Ростсельмашем», утром звоню начальнику команды Владимиру Короткову: «Владимир Петрович, это Евсеев. Где подъемные?» Он: «Ну сегодня же игра будет!» – «Так я и звоню поэтому, у меня же написано в контракте – до первой игры! Давайте!»

Получил уже после возвращения в Москву, конечно. Хотя Петрович об этом долго еще всем рассказывал. А фразы про подъемные и премиальные быстро стали моими фирменными. Вижу, начальник какой-нибудь в раздевалку входит, и завожу пластинку нарочито скупердяйским тоном: «Где-е-е премиальные? Когда уже мы их полу-у-учим?» Команда уже ждет этого шоу – и угорает…

Попал я на деньги только раз – после дефолта 1998 года в банке остались шесть тысяч долларов. Года через три их, к счастью, отдали, но все равно пришлось понервничать. Тогда для меня это была приличная сумма.

* * *

Филатову и Семину я благодарен за то, что они сделали из меня не только футболиста, но и личность. То, что я стал называть вещи своими именами, и научился нехорошему человеку в лицо говорить, что он нехороший человек, – это их заслуга. Отношение к игрокам в «Локомотиве» вообще было намного лучше, чем в «Спартаке».

Там мы на предматчевых сборах сидели по два-три дня, в «Локо» за день до игры заезжали. И атмосфера была раскрепощеннее. Базу всегда оставляли открытой для жен. Шашлыки делали, за жизнь говорили. Когда Овчинников в команду вернулся, рассказывал, что в середине 90-х после матчей ехали на автобусе на базу – так Палыч останавливал его возле магазина, на свои деньги пиво покупал, молодым давал, чтобы несли. И Пашинин, и Дроздов такими воспоминаниями делились.

И на базе они потом общались под это дело. Никто не напивался. Но главное, что все были вместе. Кто-то рассказывал историю про Валерия Лобановского, которая задела меня до глубины души. Ему звонят, говорят: «Вот там-то ваши пьют». Он спрашивает: «Кто?» – «Все». – «Ну, раз все, тогда пускай пьют». Это же здорово и правильно, когда команда вместе. Начнут разговаривать, выяснять отношения – так пусть лучше выяснят их за столом, чем затаят.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 114
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?