— У какого еще клана?

— У клана… у ку-клукс-клана.

— Ты про этих расистских уёбков, которые бегают с наволочками на головах?

— Про тех самых, — кивнул Гринго. — Я смотрел про них телепередачу на прошлой неделе.

— Ты отошел от своей любимой темы про конец света? Ну наконец-то!

— Вообще-то, передачу показывали сразу после увлекательной документалки о проблеме 2000 года. Спроси меня, как его зовут.

— Кого?

— Расистскую версию Санты. Спроси, как его зовут.

— Может, мне неинтересно знать?

Гринго скорчил гримасу.

— Просто спроси…

— Почему я…

— Потому что, — ответил Гринго, — люди общаются именно так: задают вопросы, выслушивают ответы. Тебе придется поработать над разговорными навыками, если ты надеешься когда-нибудь уложить определенную леди.

— Разве я не просил тебя об этом заткнуться?

— Я же вижу, что она не выходит у тебя из головы. Ты только и делаешь, что смотришь в окно и жалобно вздыхаешь.

Банни замахал руками перед собой.

— Вообще-то, мы сидим в машине и ведем наблюдение, трепло ленивое. Чем я, по-твоему, должен заниматься, кроме как смотреть в окно?

— Я просто хочу сказать, что тебе надо немножечко потренироваться, чтобы перестать быть до такой степени, хм… собой. И я могу в этом помочь.

— Как продвигается твой развод, Гринго?

— Удар ниже пояса, амиго. Ты нервничаешь и срываешься на мне. Не хочешь просто поговорить о своих чувствах?

Теперь Гринго широко ухмылялся. Казалось, мало что ему так нравилось, как выводить Банни из себя.

— О чувствах? С жопой моей поговори!

Гринго укоризненно покачал головой.

— Именно об этом я и толкую. Тебя нужно отполировать, поскольку сейчас ты необработанный — ужасно необработанный — алмаз. Я, как твой коллега и друг, готов из Моей Прекрасной Леди[73] выбить все накопленное в ней дерьмо.

— Очень мило с твоей стороны.

— Всегда пожалуйста. Не буду врать, нам предстоит проделать большую работу в области гардероба и личной гигиены, однако прежде всего следует решить проблему разговорных навыков.

— Понятно, — ответил Банни. — Значит, по-твоему, лучший способ сломать лед в общении с чернокожей девушкой — это спросить у нее: «Привет, дорогая! А ты знала, что у ку-клукс-клана есть собственная версия Санта-Клауса?»

— Ахах… Ну да, наверное, с этого лучше не начинать.

— Думаешь? Что же, огромное спасибо, Сирано-блядь-Бержерак. Я дам знать, если мне потребуются твои услуги.

Повисла долгая пауза, во время которой они смотрели каждый в свое окно на то ничто, что происходило снаружи.

В конце концов Банни сломался первым:

— Ну?

— Что «ну»?

Банни уставился на него сердито, однако Гринго позволил напряжению возрасти, прежде чем ответить:

— Кланта-Клаус!

— Идиот!

— Я серьезно. Они называют его Кланта-Клаус. Он носит костюм Санты с капюшоном.

— Едрить твою налево! Уверен, он мечтает об очень белом Рождестве.

— Точно! — рассмеялся Гринго. — Рискну предположить, что в список хороших детей он включает только по одному признаку. Очень удобно, я считаю, — можно сократить кучу гномов.

— Сборище больных на голову скотоложцев и импотентов.

— Ага, — согласился Гринго. — В Ирландии есть свои недостатки, но таких мудаков у нас сроду не водилось.

— Это точно, — ответил Банни. — Правда, не могу отделаться от мысли, что почти полное отсутствие цветных людей до недавнего времени само по себе помогало бороться с расизмом.

— Верное замечание, амиго, чертовски верное.

Потянувшись назад, Банни сунул руку в сумку, лежавшую на заднем сиденье, и вытянул оттуда банку диетической колы.

— Ага! — воскликнул Гринго. — Диетическая! Вот и попался! Смотри, как ты стал о себе заботиться!

— Ты заткнешься когда-нибудь или нет?

— И что дальше? Разгрузочные дни и овощные коктейли?

— Ты мог бы не…

Банни был грубо прерван банкой диетической колы, из которой при открывании выплеснулось содержимое.

— Да чтоб тебя!.. — выругался Банни, когда кола залила ему брюки.

Гринго расхохотался и зааплодировал.

— Фантастика! Правда, слегка преждевременно, амиго. Но не смущайся — такое бывает даже с лучшими из нас.

Банни безрезультатно потер уже ставшие липкими брюки.

— Заткнись, балабол сраный! И дай мне салфетку или что-нибудь на нее похожее.

Гринго стал рыться в бардачке, пока Банни оглядывал заднее сиденье. Затем он повернулся обратно и именно в этот самый момент увидел в зеркале, как из-за угла на большой скорости выскочила машина, которая с диким визгом тормозов остановилась на противоположной стороне улицы.

— Почему вернулся Динни?

— Без понятия, — ответил Гринго. — Кстати, он недавно стал папой. Наверняка у него имеются салфетки.

Они сменили детективов Памелу Кобелиху Кэссиди и Динни Малдуна в восемь утра после того, что те описали как «смертельно скучную ночь». Малдун поспешил домой в утренний час пик, чтобы помочь жене с двойняшками. Когда они видели его в последний раз, он пребывал в отличном настроении. Теперь же лицо его сделалось красным, а мышцы шеи напряглись так, будто он пытался удержать ими голову на месте.

— Может, он…

Банни не успел додумать мысль, поскольку она быстро стала неактуальной. Динни на них даже не взглянул. Он выскочил из машины, бросился к двери дома Картера и громко забарабанил в нее кулаком.

— Картер!

Банни с Гринго переглянулись и быстро выбрались из машины.

— Динни! — позвал Банни. — Ты что задумал?

Динни не обернулся. Даже с расстояния в двадцать метров было видно, в каком он напряжении. Оно пронизывало его тело как электричество. Пара лет в патрульной службе, и любой толковый полицейский начинает автоматически распознавать признаки гнева.

Дверь дома Картера приоткрылась, и Банни с Гринго бросились вперед.

Из-за двери показалось лицо Картера.

— Нет! — крикнул Гринго, уже понимая, что они безнадежно опаздывают.

Правый кулак Динни влетел в челюсть Картера в тот момент, когда они только-только добежали до подъездной дорожки.