– Значит, за убийство дракона я ничего не получаю?

– Уже получил, ты живешь в Замке-на-скале. Но что будет дальше, решаю я.

Ярвин смял договор и швырнул на пол, а затем поднялся. Даже не почувствовал, как сестра пытается его удержать. Дайра тоже отлепился от стула. Теперь они, опершись руками на стол, стояли и сверлили друг друга взглядами.

– Я встречался с твоим отцом дважды, и я помню его. У того умного человека, который заключил торговый договор, не могут быть глупые дети. Поэтому подумай хорошенько над тем, что я сейчас скажу, – проговорил Дайра. – Мне нравится твоя наглость и сила. Ты способен защитить Хилбор, из тебя вышел бы неплохой правитель. И поэтому я дам тебе еще один шанс.

– Опять предложишь забыть о хранителях и переметнуться к твоему богу?

– Нет. В знак того, что ты готов подчиняться, всего лишь вернешь мою дочь. То, что вы поженились, лучше скрыть, ваш брак недействительный, а лишние пересуды ни к чему. Если ты хочешь остаться здесь, тебе нужны чистое прошлое и другая жена.

– Которую ты мне сам подберешь?

– Скорее всего. Тебе же самому будет выгодно породниться с одним из древних родов Ресляндии. Это будут люди нашей веры, с хорошим доходом и своими воинами. Они смогут возродить этот край и помочь тебе. Так у тебя останется Хилбор, а я поверю, что ты действительно будешь моим верным вассалом и твои барсы будут служить Ресляндии… Если ты, конечно, не захочешь отринуть своих слабых хранителей и перейти под покровительство единого бога.

Ярвин мечтал послать Дайру, но мысль, что его народ опять будет скитаться, заставила держать язык на привязи. Он не знал, говорит ли Дайра правду или нет. Когда-то слышал, что Хитрый Лев не любит войны и всегда предпочитает договариваться. Может быть, и сейчас он старался сделать то же? Возможно, так король дает шанс людям Северного острова остаться?

– Что с ней будет, если я ее отдам?

– Ничего. Думаю, отправится в монастырь, ей нужно вымолить прощение у бога.

Король выпрямился и подал знак своим людям, что они закончили. Разодетые аристократы быстро пошли к выходу, а Дайра еще раз посмотрел на Ярвина.

– Подумай, у тебя есть время до завтра.

– А что потом?

– Надеюсь, ты примешь верное решение.

Король обогнул стол, встал рядом с Ярвином и заговорил так, чтобы слышал лишь он:

– Когда будешь думать, не забывай, что твои мелкие божки убежали, как только почувствовали приближение моего бога… Интересно, а барсов ты сейчас чувствуешь? А то, знаешь, мои львы слишком спокойны, будто рядом нет соперника.

Ярвин встретил взгляд короля и склонил голову набок, как делала обычно Уна. Для многих нечитаемый жест, вот пусть и этот ресляндец думает что хочет. У яргана было только одно желание – плюнуть королю в рожу. А правитель Ресляндии ласково улыбнулся и пошел к выходу.

– Жду тебя утром в своем шатре за воротами! – сказал Дайра не оборачиваясь.

Стук их сапог стих, и Ярвин пошел к двери. Просто убедиться, что Хитрый Лев убрался. Во дворе король вскочил на коня и бодро поскакал вниз. Дорога хорошо была видна даже от двери, и ворота просматривались как на ладони. Дайра вместе со своими прихвостнями исчез в проеме, а ворота послушно за ним закрылись. Опять эта магия!

Ярвин еще долго смотрел на пустую дорогу и закрытые ворота. Признаться честно, он не хотел поворачиваться к Уне, видеть злость в ее глазах и слышать: «Я же тебе говорила, ресляндке нельзя доверять».

Ему бы сейчас не мешало кому-нибудь навалять, чтобы выпустить пар. Но не время, сначала надо что-то решить с принцессой, которая не принцесса, и с землей, которая, оказывается, ему не принадлежит. Хотя что решать? Его народу нужен дом, что может быть важнее, да? Подумаешь, жениться на другой ресляндке, поклониться королю, и все готово.

«Вот дерьмо!» – тяжело вздохнул он и обернулся.

Уна с Гундригом стояли у стола будто деревянные истуканы, со сложенными на груди руками. На их лицах не отражались никакие эмоции.

– Ну ладно, говорите.

– Надо было не швыряться договором, а молчать, – сразу сказала Уна. – Как ты умеешь: молчишь, киваешь, а потом делаешь все по-своему. Надо было так. А вот спорить с королем и перебивать не стоило.

– Очень вовремя ты это заметила.

– Когда ты мне дал возможность, тогда и заметила.

Уна тяжело выдохнула и села за стол. Пришлось следовать ее примеру, говорить так точно удобнее. Втроем они расположились на стульях и снова замолчали.

– Я ему не верю, – в итоге сказала Уна. – Не верю, что он будет рад передать тебе Хилбор, даже если ты откажешься от хранителей.

– Не могу сказать, что сам верю. Но Дайра любит улаживать все миром, – ответил Ярвин. – А еще здесь ему нужны воины или барсы. Ты сама помнишь: местные не считают себя частью Ресляндии, хотя и говорят на этом языке. И все соседи, уверен, это тоже знают. Придется обороняться от соседей, да еще напоминать людям, что они ресляндцы. Здесь будет жарко, и не одну зиму.

– Я рада, что ты стал думать головой. Злость не поможет договориться с Дайрой, – кивнула Уна.

Опять повисло молчание, такое тяжелое, что давило на голову. За стенами замка тоже оставалось подозрительно тихо, люди, узнав о Дайре, ходили настороже. Все носили мечи, а передвигались как коты на мягких лапах. Будто готовились прятаться, ну или сражаться, если не повезет.

Злость сменилась противным спокойствием. Такое бывает, когда долго дрался, а потом устал, но все еще хочется кому-то навалять. Только сил на еще один рывок не хватает.

– Ты собираешься отправить Эйслинг к Дайре? – вдруг спросил Гундриг. Он довольно долго сидел без движения на стуле, и Ярвин подумал, что ему опять ничего не интересно.

– Ты слышал, это поможет нашему народу сохранить землю, – ответил Ярвин.

Правда, как только сказал, стало тошно. Выкупать Хилбор за счет своей женщины? Сможет он так?

Хотя Эйслинг ударила его слишком сильно, не в прямом смысле, но ее вранье попало в цель. Ярвин не то что не ожидал, он вообще о ней думал только хорошее. И ее хотелось защищать, несмотря на всю силу, что в ней скрывалась. А потом она как рубанула – «принцесса умерла на третий день нашего заточения».

«Хитрая ресляндка, м-да». Это кололо внутри, но Ярвин отмахнулся, ему слишком о многом нужно думать и некогда размышлять об Эйслинг.

А Дайра не жалел для нее резких слов. Предательница, убийца, обманщица, интриганка… Все потому, что забила голову сестре любовью и заставила ее сбежать с рыцарем. Какая-то мутная история, но король умел все правильно подать. Без лишних подробностей, но с двойным смыслом. И ничего хорошего в той девушке, которую рисовал король, не было, только голый расчет. Ярвин в это не совсем верил, Дайра точно сгущал краски, но это нисколько не успокаивало.