Каролина согласилась с доводами адмирала. Поэтому немедленно послали за священником в соседний городок Санта-Кларита. Тот, получив от адмирала более чем щедрое вознаграждение, совершил обряд венчания.

Каролина наконец-то смогла почувствовать себя в безопасности. Она взяла с собой Лулу, которую новая жена отца, Валентина, на дух не переносила. В поместье адмирала все было совершенно иначе: старый морской волк давно дал своим рабам вольные, никто и помыслить не мог о том, чтобы поднять руку на служанку или повысить на нее голос.

Каролина после смерти Маркуса решила уединиться и отказалась от балов и увеселительных забав, которые казались ей теперь глупыми и ненужными. Муж сдержал слово – они заняли разные спальни. Адмирал относился к ней как к дочери, и Каролина почувствовала, что любит Вилмайо как отца.

Они совершали прогулки на лошадях, играли в шахматы, читали новейшие английские и французские романы. Прошел почти год, и все предыдущие события казались Каролине чем-то далеким и нереальным.

Только оказываясь около могилы Маркуса, расположенной в уединенном уголке сада, она возвращалась мыслями к Жан-Батисту. С тех пор она видела его всего несколько раз, во время своих редких выездов в столицу штата. Жан-Батист кланялся ей, как всегда улыбаясь, адмирал, сурово нахмурясь, игнорировал подчеркнутую любезность со стороны убийцы своего сына.

Каролине казалось, что Жан-Батист отступился от нее, хотя она и не верила в это. Он вел размеренный образ жизни, получил повышение по службе и очередную награду. Но не такой человек был этот де ля Крус, чтобы позволить кому-то помешать исполнению своих затей.

В первый день Рождества, 25 декабря 1858 года, когда над плантациями бушевала буря, а Каролина с мужем и Лулу собрались в уютной гостиной, где читали Святое Писание, в поместье адмирала Вилмайо прискакал негр на взмыленной лошади. Каролина сразу поняла, что произошло что-то неладное. Негр был одним из рабов отца. С доном Витторио после ссоры она не виделась, изредка ее навещала Антония, которая докладывала об очередных безумствах ошалевшего от любви старика: тот завещал все молодой жене, продолжал покупать для нее редкие драгоценности и антиквариат.

– Донна Каролина, – сказал, задыхаясь, негр. – Беда – ваш батюшка скончался! Донья Антония послала меня к вам. Она просила вам передать, что в поместье творится что-то непонятное.

– Немедленно едем! – сказала Каролина и умоляюще посмотрела на мужа.

Адмирал сухо ответил:

– Конечно же, мы едем, Каролина. Так, где замешано семейство де ля Крус, пахнет преступлением.

Адмирал Вилмайо не ошибался. Валентина, всегда питавшая непонятную страсть к ядам и токсическим зельям, с самого начала знала, что ее старому мужу долго не жить. Дон Витторио был богат, но что значат деньги, если ими распоряжается нудный старик, а не ты сама, полная сил, молодости и красоты?

Жан-Батист, который подозревал о коварных планах сестры, велел ей быть осторожной и сделать все так, чтобы никто не заподозрил убийства. Валентина долго выбирала яд, который сама и приготовила, совершив несколько экскурсий в джунгли, якобы для пополнения своего гербария.

Ранним рождественским утром, получив от мужа в подарок брошь с александритом, Валентина приняла решение, что Витторио пора скончаться. Поэтому она преподнесла супругу во время завтрака чашку какао, которое сама заботливо и приготовила. В какао она добавила бесцветную жидкость с металлическим привкусом, которую получила в результате долгой возгонки листьев дикого табака. Муж, выпив какао, похвалил его чудный вкус.

Спустя полчаса он пожаловался на тошноту, затем сказал, что у него немеют руки и ноги. Валентине были известны эти симптомы: яд, который получался из табака, оказывал паралитическое действие. Она сказала мужу, который сидел в кресле, что прикажет послать за доктором. На самом деле Валентина закрыла двери на застекленную террасу, где находился дон Витторио, велела слугам не беспокоить хозяина, а Антонии, которая хотела поговорить с отцом, сказала, что тот отдыхает.

Спустя еще полчаса Валентина обнаружила мужа мертвым. Он скончался, видимо, во сне (или потеряв сознание). Молодая вдова проверила пульс и попыталась услышать стук сердца. Нет, Витторио скончался.

Об этом она и сказала Антонии, предварительно приняв заплаканный вид и растерев докрасна глаза. Немедленно прибыли Жан-Батист с Изольдой, которые и занялись процедурой подготовки тела усопшего к погребению. Антония желала, чтобы отца осмотрел врач, но Жан-Батист, взяв ее под руку, внушал:

– Для чего? Твоему отцу было уже за шестьдесят, он скончался во сне, на Рождество. Что может быть прекраснее смерти в столь святой день? Une belle mort![12]

Тело дона Витторио отнесли в подвал, где заперлись Изольда и Валентина. Антония, улучив момент, послала гонца к Каролине с просьбой немедленно приехать.

Адмирал с Каролиной застали Антонию в смятенных чувствах. Жан-Батист был разозлен появлением незваных гостей.

– Я хочу видеть отца, я имею на это право, – сказала Каролина.

Де ля Крус холодно ответил:

– Это ваше право, синьора Вилмайо. Однако для сохранности тела мы отнесли его в подвал.

Каролина отдала распоряжение послать за врачом. Жан-Батист заявил, что это излишне, однако не стал вступать в спор. Прибыл врач, после чего Каролина в его обществе соблаговолила последовать в подвал поместья.

Там они застали ужасную картину: тело дона Витторио было подвергнуто воздействию уксусной и серной кислоты, которую Валентина и Изольда вливали ему в горло. Каролине стало дурно, когда она увидела изуродованный труп отца. На вопрос, ради чего в рот мертвецу вливали кислоту, Валентина ответила:

– Мы думали, что это поможет при такой жаре помешать тлению.

Объяснение было абсурдным, однако никто не решился произнести вслух версию о намеренном отравлении. Врач по настоянию Каролины и Антонии произвел вскрытие, однако он не мог установить точную причину смерти, так как внутренности и пищевод покойника были изъедены кислотой.

Под нажимом адмирала к делу о смерти дона Рокасолано подключили полицию, которая чрезвычайно неохотно занялась расследованием. В итоге был вынесен вердикт – смерть последовала от естественных причин, и в действиях супруги покойного не прослеживается злонамеренного умысла.

Каролина была уверена – Валентина отравила отца, но доказать это было нельзя. Донна Витторио погребли возле его первой жены, им же самим до смерти и избитой. По завещанию, составленному Рокасолано незадолго до смерти, все его имущество, как движимое, так и недвижимое, драгоценности, земли и рабов получала его жена Валентина Рокасолано, урожденная де ля Крус.

Дочери Витторио не получали ничего. Даже золотые дублоны, упавшие с неба во время грозы в ночь появления на свет Каролины, унаследовала Валентина. Адвокаты уверили адмирала, что завещание составлено по всем правилам и опротестовать его нет ни малейшей возможности.