— Надеюсь, там не было пошлостей.

— Это вообще не мое дело, — я встряхиваю головой, вспоминая, как противно она на меня смотрела. — Давай не будем углубляться в эту тему, тебе нужно отдыхать.

Я поправляю вторую подушку, отвоевывая местечко для себя. А потом присаживаюсь на кровать рядом с Макаром.

— Расскажи мне что-нибудь, — бросает Макар с ленцой, прикрывая глаза. — О себе, что угодно…

Я остаюсь на ночь с Макаром. Он пытается выпроводить меня, намекая на комфорт квартиры в центре столицы, но я называю его “избыточным”. Да и потом в лучшей частной клинике тоже очень удобно и уютно. Тут не требуются подвиги жен декабристов или более современных барышень: на стульях спать не надо, в душном помещении маяться тоже. Даже неловко записывать это в трудности.

Со временем Макара переводят в реабилитационное крыло, где есть выход в большой парк, процедурные кабинеты, которые больше напоминают элитные спа-салоны, и несколько кафетериев на выбор. Выглядит как загородный отель для умиротворенного отдыха.

Я видела рекламные буклеты специальных парк-отелей, куда богатые люди отправляют отдыхать родителей, или же где проходят сборы желающих похудеть или поправить здоровье. Так что у меня полное ощущение, что я попала в один из них. Если не акцентировать внимание на медицинском персонале и специальном оборудовании, то можно подумать, что где-то поблизости должно шуметь море.

Почти что курорт.

Я день за днем, неделя за неделей обживаюсь в новом месте и курсирую между несколькими адресами. Марина отсутствует и я незаметно становлюсь кем-то вроде правой руки Макара. Я бываю у него в квартире, когда нужно что-то найти и привезти, заезжаю в офис, который в первый раз поразил меня видом из стеклянного бастиона на каменные джунгли, навещаю юриста Макара и его пресс-секретаря.

Последний отчаянно отбивается от папарацци и знакомых Макара. Слухи плодятся быстро и уже все в курсе, что Макар вернулся в город, покончив с эксцентричным заточением. Кто-то даже успел его похоронить и теперь рвется в числе первых навестить. Кто-то хочет прислать букет цветов с воодушевляющей визиткой. Кто-то напомнить о сделке, которую они обговаривали, но не успели заключить. Кто-то шлет ему фривольные сообщения и новые телефоны для связи.

И так далее. И так далее.

Я выслушиваю сокращенный отчет помощницы Макара, посматривая на часы. Потом забираю бумаги, подготовленные для него, и недовольно качаю головой. Их слишком много и с каждым днем становится больше.

— Я понимаю, — помощница кивает. — Но они звонят и звонят. Макар оставил столько дел, когда неожиданно исчез год назад… Поверь, я делаю строгую выборку, тут только самое необходимое. То, на что он должен взглянуть.

Мне тоже остается лишь кивнуть. Я сама понимаю, сколько накопилось дел у человека такого размаха, как Макар. Контракты, проекты, договоренности. Это не моя размеренная и спокойная жизнь с очень ограниченным кругом знакомств. Если пропаду я, за год образуется лишь стопка неоплаченных счетов, да наберется океан слез близких людей.

— Не обещаю, что покажу сегодня.

Я поднимаю ладонь, останавливая протесты помощницы.

— У него сегодня много занятий. Он все-таки на лечении, и ему нужно хоть иногда отдыхать.

Я и так задерживаю папки от помощницы. Когда вижу, что Макар вымотан или занятие прошло не лучшим образом, откладываю их в сторону и отвлекаю его беседой ни о чем. Я теперь так тонко чувствую его состояние, что хватает одного взгляда в его сторону. Или одного взгляда в сторону Алекса. По лицу врача тоже можно сделать стопроцентный вывод. А там уже вносить коррективы: показать папку или лучше уговорить Макара спуститься в парк и подышать свежим воздухом.

Я раньше не задумывалась, что роль девушки успешного человека во многом заключается в менеджерской помощи. Я буквально чувствую, как с разных сторон в Макара бьют десятки потоков и пытаюсь хоть как-то их усмирить или перенаправить, дать ему выдохнуть и не захлебнуться.

После офиса я возвращаюсь в реабилитационный центр. Изменяю своей привычке и сразу иду к Макару, хотя обычно сперва заглядывая к парням из охраны.

— Ты обязан сделать одно дело, — выдыхаю устало и падаю в кресло.

Портфель сам выскальзывает из рук, так что Макар переводит взгляд с моего лица на него. Он сидит в коляске у окна, а медсестра закрепляет специальные датчики на его груди.

— Какое? — спрашивает Макар.

— Поставить Марине памятник.

Макар иронично усмехается. Я делаю то же самое.

— Давайте дальше я.

Во мне тут же просыпаются силы, когда я замечаю его напряженность. Сегодня не хороший день. Я делю дни на хорошие и плохие в зависимости от того, как идет реабилитация. Боль, нагрузки, смутные обещания врачей, всё это иногда подтачивает Макара и он начинает дышать штормовым прибоем. Он никогда не срывается, но мне становится зябко от одних его выдохов.

Я прошу медсестру оставить нас и закрепляю датчики для тренировки сама. Я уже знаю, как надо, а Макар в плохие дни спокойно реагирует лишь на мои пальцы.

— Ты опять не принял обезболивающее, — замечаю мягко.

— Кто тебе сказал?

— Твои плечи.

Я выпускаю из рук шнур с миниатюрным датчиком и кладу пальцы на плечи Макара. Сильные, каменные, стянутые нездоровым напряжением.

— Уже месяц, Саша.

Я хмурюсь, пытаясь понять, к чему именно он ведет.

— Месяц реабилитации, — я говорю, потому что Макар упрямо молчит. — Это разве много?

— Ты устала?

— Что?

— Это простой вопрос.

Я замираю, теряясь окончательно. А, когда понимаю, куда повернули его мысли, едва сдерживаюсь, чтобы не ударить его хорошенько.

— Насчет Марины я всего лишь пошутила, Макар. Боже! Я не имела в виду, что замучилась и мне тоже нужен памятник.

Макар внимательно смотрит на меня, словно собрался ловить на лжи.

— Ты молодая и красивая…

— Начинается.

— Ты постоянно в больнице и в моих делах. Я уже видел это.

— Дай угадаю. С Мариной, да?

Он молчит, потому что я угадала.

— Макар, я глупо пошутила и только. Не нужно искать параллели там, где их нет. И потом, месяц не год. Ты рано переживаешь за мою загубленную молодость и красоту, может я уеду через неделю.

Макар усмехается, а потом сам же тянется ко мне. Обнимает ладонями мое лицо крепко и жарко. Спорит со своими же словами, потому что в его руках ярко чувствуется другая истина — никуда он меня не отпустит. Не сможет…

— Это из-за боли, — шепчу ему в губы, заставляя короткими поцелуями не перебивать меня. — Из-за нее в голову приходят дурацкие мысли. Надо принимать таблетки, которые прописал доктор, а не тренировать нордический характер.