Нечего и гадать, мать никогда не была такой красивой, как ее собственная девочка. Обе чувствовали это.

Но вот нога!.. Ужасное, нелепое несчастье во время школьного кросса по лесу. Ее кто-то нечаянно толкнул. Лиза слетела с натоптанной тропы, угодила ногой между двумя стволами поваленных деревьев. Перелом оказался очень сложным. Врачи не смогли восстановить подвижность коленного сустава.

Вот и все. До и после – это две разные жизни. С годами ее сверстницы становились краше, начинали встречаться с парнями, загорали и развлекались на речке, ходили на танцы, кто побогаче, отправлялись на отдых за границу. А Лиза сидела дома, но и там не находила себе места, знала, что калека никому не нужна.

Она не сдавалась, стала лучше учиться, больше читать. Спустя два года после несчастья Лиза знала о своем колене все. Как называются косточки, связки, мышцы и сухожилия.

Она ставила сама себе диагноз по рентгеновским снимкам, разглядывая их на свет:

– Сожалею, но вернуть подвижность вашему суставу нельзя.

Пока мать моталась по любовникам, маленькая худенькая Лиза брала пиво из холодильника и ревела ночами над страницами «Анжелики» Анн и Сержа Голон. «Унесенные ветром» Митчелл и «Сага о Форсайтах» Голсуорси стали ее любимыми книгами. Она обожала Цветаеву, «Темные аллеи» Бунина, Есенина, Льва Толстого, «Вишневый сад» и «Чайку» Чехова, «Мастера и Маргариту» Булгакова. Бесподобный роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» заставлял ее засыпать с крепко сжатыми кулачками и надеждой на то, что она сможет, перетерпит. Рано или поздно ее жизнь изменится. Лиза преодолеет все трудности, станет другой, и мать будет гордиться ею.

А пока она иногда заходит к Петру. С мозгами у него не очень, зато там, где надо, полный порядок. Главное, не залететь, мать убьет. Но она пока не знает об этом.

А еще к недоумку ходит Нинка. Как же Лиза ее ненавидит! Эта ненасытная тварь с оттопыренным багажником и здоровенными буферами уже давно могла бы найти себе нормального мужика. Зачем ей дурак? Так, ради забавы? Ладно Лиза хромоножка, но у Нинки же все нормально. Почему она делает это всякий раз в ночное дежурство?

Лиза знает, она специально оставалась в больнице и видела. В первый раз случайно, среди дня. Потом спросила, и медсестра призналась ей. Она не смогла объяснить, что можно делать в камере у олигофрена целых полчаса.

Промучившись месяц, Лиза решила попробовать. Предварительно ей пришлось напиться. Она и без истории болезни знала, что Петр может впасть в истерическое неконтролируемое состояние, что крайне опасно для людей, контактирующих с ним. Но если его не раздражать и говорить ровно, то он вполне ничего. Нормальный.

Она вошла к нему. Дурак сидел на краю кровати, не обращал внимания на работающий телевизор, раскачивался из стороны в сторону, витая в собственных мирах. Она поздоровалась. Петр ответил ей кивком, не прекращая медитировать.

Тогда ей пришлось…

– Как поживает доктор Иртышный? – беззаботно осведомилась доченька.

– Не твоего ума дело, – резко проговорила маман.

– Почему же? Вдруг он найдет лекарство для моей ноги, и я буду порхать как балерина?

– Откуда ты знаешь? – прошептала старшая Карпатова, обернулась через плечо и взглянула на входную дверь.

Закрыта, вот и хорошо.

– Нинка всем раструбила, как неделю назад из подвала выбежал волк с новой башкой. Прежней у него уже не было. А вы как две козы скакали на столе, орали и страшно боялись, что он вас сожрет.

– Убью эту девку! – воскликнула матушка. – Я же говорила…

– Убей, конечно, – подначивала ее дочка. – Только доктора не трогай. Если он новые головы волкам выращивает, то что ему стоит мне новую ногу смастерить.

Мать нежно посмотрела на свое страдающее дитя.

– Послушай, я еще немного подкоплю, и мы поедем в Германию. Там тебе все сделают. У тебя будет новое колено.

– Протез, а не новое колено! Мама, я не хочу чужое внутри себя. Мне нужно свое! Он же может вырастить мне новую ногу, да?

Мать подошла к дочери, вздохнула, обняла за плечи.

– Послушай, Иртышный не хирург. Он психиатр, экспериментирует просто так, от скуки. Да и денег у него уже нет. Раньше Рыжов помогал, теперь некому.

– Может, ему не деньги нужны, а подопытные кролики? Так у тебя их целая больница. Кому нужны эти недоноски!

Карпатова резко отстранилась от дочери.

– Замолчи!

Лиза оттолкнулась от подлокотников, вскочила и направилась к выходу.

– Любовнички хреновы! – заявила она и резко хлопнула дверью.

Нижняя челюсть матери, задетой таким вот ревностным хамством, медленно опустилась, но орать что-то в ответ было бесполезно. Дочка уже шлепала по коридору.

Иртышный прекрасно знал всех своих подопечных, тридцать семь человек. В хорошей больнице лечащий врач делает обход каждое утро, но в их медучреждении такое не практиковалось. Зачем? Медсестры таблетки раздадут, санитарки кого надо вымоют. Заходить и кланяться каждому интересно поначалу. Но тебя встречают одни и те же пустые глаза, ты или не видишь никакой реакции, или вдруг наталкиваешься на острый психоз. Со временем оптимизма становится куда меньше.

Недавно в заведении появилась своеобразная парочка. Суровые, крепкие кемеровские мужики. Доктор ознакомился с историями болезни и поселил новых клиентов в одиночки поближе к себе, сделал их соседями олигофрена Петра, тут же, на втором этаже.

Бывшие шахтеры. Максим Викторович Баров и Денис Викторович Кормильцев. Баров постарше, ему почти пятьдесят, а Кормильцев вполовину моложе. Повозились с ними в Челябинске да и сослали к ним как совершенно безнадежных.

Год тому назад на шахте, где они работали, приключилась авария. Метан детонировал. Штольню завалило. Семь человек были отрезаны от остального мира. Главное, не погиб никто. Их откопали на вторые сутки. Пятеро нормальные вышли, а эти двое – чудные.

Максим Баров перестал по ночам спать нормально. Он стягивал с жены одеяло, залезал под кровать, закутывался в него и трясся. Это после четверти века под землей. Как-то раз сердобольная супруга полезла к нему с валерьянкой, так он ее там, под кроватью, и придушил.

Понятно, суд. Пока шел процесс, шахтер успел лишить жизни еще одного бедолагу, прямо в следственном изоляторе, тоже посреди ночи, под шконкой.

Вони было много, конечно, а ему-то что?! Угодил в спецучреждение, подальше от цивилизации, понятно, по решению суда.

Кормильцев тоже сумел отличиться. Как на поверхность вышел, пил неделю, а потом горлышком от бутылки продавщицу в магазине выпотрошил. Почему, для чего, объяснить так и не смог.

Лечили их, вроде успокоили. Капельницы с транквилизаторами, химия, даже импортная и дорогая. Родня, видать, на деньги не поскупилась. Травки-муравки, БАДы, витамины.