– У нас с Максом все хорошо, – сообщила я, поджимая губы. – Все замечательно.

Так замечательно, что хочется кого-нибудь убить. Себя, например. Фигурально выражаясь.

– Тогда в чем дело?

Да нет, вроде бы искренним. После некоторых колебаний я решилась спросить.

– Как думаешь, я… хорошая?

– Если ты имеешь в виду «хорошая» как «не пью, не курю, вру исключительно из гуманизма»…

То ответ был очевиден. Пью. Курю. Лгу постоянно, другим и самой себе, из самых эгоистичных побуждений. Я затянулась сигаретой и покачала головой. Сама виновата, хотела узнать ответ.

– Но, как по мне, если ты задаешься подобными вопросами, ты не так и плоха. – Я фыркнула: сомнительный комплимент, как и все, которые я от него слышала. – Правда, не уверен, что ты спрашиваешь того, кого следовало бы. «Хорошая», «плохая»… Какая разница? Это всё роли. И если тебе в них тесно, откажись от них. Наплюй на свои шаблоны и стереотипы и делай то, что хочешь. Потому что «счастливая» – единственное прилагательное, которое на самом деле имеет значение.

Вот чего-чего, а такого – серьезного, даже слишком, – ответа я не ожидала. А еще я не думала, что какая-то часть меня с ним согласится. Жаль только, что воспитание категорически отказывалось признать его правоту и объясняло, что оправдывать плохое поведение каким-то мифическим счастьем – самый легкий и, соответственно, неправильный выход. Я скованно улыбнулась.

– Звучит немного эгоистично.

– Знаю. А еще весьма сомнительно с морально-этической точки зрения, – в тон мне ответил Диз. – Поэтому, думаю, мир еще не скоро увидит первого демона-психотерапевта. А теперь колись: что у вас все-таки случилось?

Я солгала Максу. Впервые. Я могла молчать или уходить от темы – но до его вопроса о Сереше я никогда не говорила ему неправду. Отчасти потому что подозревала, что он все равно узнает, отчасти потому что не хотела. Потому что Макс не заслуживал такого отношения к себе.

Но вчера я нарушила это правило. И продолжала врать ему всю ночь.

– Он пригласил меня на университетский бал, – сказала я вместо этого.

На мгновение на лице демона проступило неподдельное удивление, а потом он расхохотался. Что? Я не кривила душой, когда говорила, что – объективно – у нас с Максом все было хорошо. Идеальные отношения, как заявила мне Райли. Поцелуи на ночь и кофе по утрам. Лениво проведенные выходные и совместные выходы «в свет».

Только один из нас никогда ничего не говорил о себе. А вторая обманывала их обоих. В раздражении я скомкала сигарету в кулаке, а когда раскрыла ладонь, невесомую серую пыль унес ветер.

– И в чем проблема? – спросил Диз, отсмеявшись.

В том, что я приняла приглашение. Хотя знала, что скорее всего до мая, когда в ГООУ соберутся спонсоры и выпускники, а студентки будут спешно заказывать еще одно (десятое, вдруг оно окажется тем самым) вечернее платье, не доживу. Но не смогла отказаться – тогда пришлось бы рассказать правду. А признаться в ней у меня не было сил. Я знала, что увижу: страх за меня, упрямое нежелание принять факты и жалость. Максу, пережившему подобное со своей матерью, это было не нужно. А мне – тем более. Соблазн окончательно размякнуть, позволить кому-то другому позаботиться обо мне, показать себя слабой был и так слишком велик.

– Я не танцую.

– Не бывает людей, которые не танцуют, – не поверил мне Диз.

– Одна из них сидит сейчас перед тобой. Никогда не училась.

Даже не хотела. Мне это казалось глупым: платья в пол, музыка, которая уже давно никому не нравится, попытка не столько возродить величие былых эпох, сколько вписаться в него… Но сейчас я бы все отдала, чтобы увидеть университетский бал ГООУ своими глазами.

– Да чему там учиться…

Я с интересом посмотрела на Диза.

– Так ты еще и вальсируешь?

Почему-то меня это не удивляло. Диз – да и многие другие демоны, которых я видела, – обладал грацией, сразу выделявшей его среди обычных людей. В сравнении с ним я чувствовала себя неуклюжей.

– Если бы только это, – айтишник закатил глаза. – Чаще отец требует сыграть вольту[18]. Лучше бы вальс. Вальс – это легко.

– Кому легко, – проворчала я, – а кто лучше постоит в сторонке…

Все, что я знала о вальсе, укладывалось в одно предложение: в нем было три такта. Остальное казалось тщательно срежиссированным спектаклем. Диз понимающе хмыкнул и спрыгнул с подоконника.

– Позволишь?

Я посмотрела на протянутую мне руку.

– Шутишь?

Диз покачал головой.

– Вальс – это просто, – повторил он. – Если хочешь, я тебе покажу.

Если бы мы находились в книге, наверное, это был бы романтический момент. Раннее утро, когда мир еще спит. Двое, связанные многими секретами. Безнадежно влюбленная девушка и… демон, которого хрен поймешь. Но это я отвлеклась. Предложение научить танцевать. Ощущение близости партнера. Девушка неловко повторяет движения за ним и смущенно краснеет, когда не удается. Рука в руке, ее пальцы едва заметно подрагивают от волнения. Его правая рука лежит на ее лопатке – и по мере танца спускается все ниже, будто случайно…

Только это была не книга. Я встречалась с Максом, которому и так не повезло с девушкой, у Диза была Эрика, а умение танцевать мне все равно не пригодится. Я вздохнула.

– Ты нашу разницу в росте видел? – я улыбнулась, пытаясь смягчить отказ. Хотя для кого я старалась? Соглашусь или нет, Дизу по большому счету все равно. – Мы даже когда просто стоим рядом, смешно выглядим. С такой разницей не танцуют.

Он равнодушно пожал плечами и зевнул. Как я говорила: Диз был не из тех, кто расстраивается по мелочам… вообще расстраивается. Я слезла с подоконника и пошла к своему месту.

– Мне нужно работать. Кстати, а что ты здесь всю ночь делал?

– Ник попросил подменить. У них с Каталиной сегодня какая-то дата.

Так просто они не сумели бы ее отпраздновать, потому что Лина работала в дневную смену в IT, а Ник сидел в коммуникационном центре по ночам. Меня всегда удивляло, как они умудрялись жить вместе, почти не видя друг друга. Диз посмотрел на часы и с удовольствием потянулся.

– До конца смены три минуты, так что я пошел. Если кто будет звонить, пусть с ними уже Гал разбирается.

Стоило мне остаться одной, как тяжелые мысли вернулись. Я поспешила включить компьютер, пытаясь отвлечься от них. Спасибо, что сегодня обошлось без анонимных писем в почтовом ящике. «Смерть придет в этом году»… Придет, куда она денется. Я открыла файл с программой празднования двухсотлетия ГООУ на ближайшие месяцы и замерла, пораженная запоздалой догадкой.