Но устоять перед искушением Лидочка просто не могла и потому пошла напролом. Представившись молодому штабс-капитану, девушка забросала его вопросами об аэроплане. Поначалу принимавший её любопытство за праздное, штабс-капитан вскоре понял, что девушка и впрямь интересуется воздухоплаванием, и, увлекшись, даже провёл её к загнанному в ангар аэроплану, позволил забраться на сидение пилота и объяснил принцип управления машиной. И когда Лидочка завела мотор, не встревожился. Лишь когда машина, качнувшись, медленно поехала вперёд, прямо сквозь открытые двери ангара, штабс-капитан спохватился и закричал:

– Лидия Михайловна, позвольте, куда же вы? Постойте!

Но Лидочка и не думала останавливаться. Свежий вечерний ветер бил ей в лицо, по сторонам от неё раскинулись крылья, а летучая этажерка всё быстрее и быстрее бежала вперёд, пока, наконец, не взмыла в воздух.

Лидочка пролетела не более двадцати метров и, не сумев удержать в равновесии оторвавшийся от земли аэроплан, рухнула на землю. Как и десять лет назад, съехав с крыши сарая, на этот раз она тоже отделалась ушибами. Но ничуть не испугалась.

Рассерженный папенька сурово отчитал дочь и в наказание на целый месяц запретил ей показываться на балах и ассамблеях.

Неделю спустя в новом журнале «Вестник воздухоплавания» появилась короткая заметка про отчаянную эскападу Лидии Михайловны Андреевой, дочери генерала Андреева. Статья шутливо называла девушку первой русской авиатриссой.

Названием этим Лидочка втайне безмерно гордилась. «Авиатрисса», – мечтательно шептала она, укладывая журнал под подушку, и, засыпая, видела сны о том, как летает на аэроплане.

* * *

Инженер-авиатор Фёдор Модестович Полуручкин, молодой мужчина с лихо закрученными усами и маленьким пенсне на остром носу, с недоумением смотрел на девицу явно благородного происхождения, которая протягивала ему бумаги.

– Барышня… – растерянно начал он, – вы что же это задумали?

– Вот заявление о поступлении в авиационную школу, – твёрдо заявила невысокая кареглазая незнакомка, упрямо вскидывая голову. – Я, уважаемый, хочу обучаться на авиатора.

Фёдор Модестович сорвал с носа пенсне и начал яростно протирать стёклышки. Чтобы девица летала? Неслыханно!

Словно подслушав его мысли, девушка снова заговорила:

– На днях в Петербурге был летающий цирк, в представлении с показательным полётом принимала участие баронесса де Ларош. Во Франции ей, женщине, выдали удостоверение пилота. А мы в России чем хуже? К тому же школа у вас только что открылась, учеников наверняка ещё нет. Сколько к вам уже записалось? Которая я по счёту? – наступала боевая девица.

– Третья, – неохотно признался молодой инженер и водрузил пенсне обратно на нос. Вместе с предприимчивым юристом и страстным авиатором-энтузиастом Андреем Метелиным они получили ссуду от частных банкиров и открыли Первое Русское Товарищество Воздухоплавания. Обратились ещё за ссудой в военное ведомство, но им ответили, что у аэропланов в военной авиации нет будущего, и если уж они желают заниматься воздухоплаванием с пользой для отечества, то пусть лучше приходят проектировать новые дирижабли.

При Товариществе состояла мастерская, где Полуручкин с Метелиным планировали проектировать новые аэропланы, а также школа, где собирались обучать пилотов. На первых порах именно школа должна была помогать им сводить концы с концами. Однако желающих обучаться на пилотов было пока немного.

– И денег у вас наверняка не хватает, – прозорливо заметила настырная девица. – Ни за что не поверю, что вам не сгодятся мои четыреста рублей.

Фёдор Модестович взял бумагу с заявлением, быстро пробежал её глазами и неохотно пробурчал:

– Тысяча. Четыреста за обучение и шестьсот на случай, если разобьёте аэроплан.

На постройку нового аэроплана требовалось не меньше недели; шестьсот рублей были вполне приемлемым залогом.

– Я не разобью, – просияла улыбкой девушка, протягивая две квитанции, одну на четыреста, а другую – на шестьсот рублей.

– Лидия Михайловна, – строго спросил инженер, – тысяча – это приличная сумма для молодой девицы. Откуда?..

– Папенька дал, – не дослушала та вопроса.

– Папенька? – недоверчиво нахмурился Фёдор Модестович. – Папенька дал вам денег на лётную школу?

– Не на школу, – беззаботно ответила бойкая девица. – Папенька на перчатки и на платья давал, а я сэкономила.

Девица, которая не купила себе новые платья, чтобы отложить налётную школу? В полной растерянности Полуручкин снова снял пенсне и принялся его протирать.

– Занятия начинаются в следующую среду, – сказал он наконец.

– Почему так нескоро? – девица никак не желала угомониться.

– Потому что инструктор прибудет только на следующей неделе.

– А кто, кто инструктор? – с жадным любопытством подалась вперёд девушка.

– Сергей Соловьёв, – ответил инженер и с любопытством поинтересовался, увидев вспыхнувшие глаза будущей ученицы: – Слышали о таком?

– Слышала, – выдохнула девушка. Хотя Сергей Иванович Соловьёв был старше её всего на несколько лет, его статьи о воздухоплавании уже не раз публиковались. Сначала инженер-авиатор Соловьёв преподавал в технологическом институте, после работал над новыми конструкциями дирижаблей по заказу военного министерства, а год назад вдруг забросил всё и отправился во Францию, где получил диплом пилота-авиатора. После этого он вернулся на родину и, позабыв о дирижаблях, принялся проектировать и испытывать новые аэропланы.

Фёдор Модестович, конечно, не знал, что в этом поступке Соловьёва девушке виделся глубокий смысл. Она тоже одно время бредила аэростатами, но в итоге отдала своё сердце аэропланам, и в решении Соловьёва стать пилотом усматривала знак о сродстве их душ.

Полуручкин тем временем смотрел на горящие восторгом глаза девушки и с сомнением качал головой, думая, не зря ли принял её в школу.

* * *

Пройдя курс обучения, составлявший целых тридцать часов, Лидочка готовилась к финальному испытанию. Экзаменование назначили на четыре утра, потому что в этот час погода обещала быть особенно тихой – а ведь для пилота нет ничего страшнее сильного ветра.

Несмотря на очень раннее утро, на аэродроме собралась не только экзаменационная комиссия, но и много посторонней публики. Именно для неё председательствовавший в комиссии Фёдор Модестович и объяснял правила:

– Пилот должен поднять аэроплан на высоту не менее пятидесяти метров и описать пять восьмёрок вокруг двух укреплённых на поле флагов. Пилот также должен совершить атгерисаж, то есть планирующий спуск в намеченный на земле круг диаметром пятьдесят метров.

На следующий день газетчики написали: «Лидия Михайловна Андреева без тени страха села на место пилота. Храбрая авиатрисса легко подняла аэроплан в воздух и уверенно описала не положенные пять, а целых восемь восьмёрок. После госпожа Андреева также сделала весьма точный спуск. На земле её восторженно приветствовала публика. Председатель комиссии торжественно вручил госпоже Андреевой диплом пилота-авиатора за номером тридцать один. Таким образом, уже тридцать первый пилот получил диплом в Российской империи, и пилот этот – женщина».